Папа Бай редко ругал ее, он просто всегда был рядом, со своей доброй улыбкой, с красками и карандашами
Бай Юй
Голос шушу вывел ее из задумчивости.
Бай Юй, я скоро уеду.
Что?!
Мои войска стоят в Се, я должен быть там. Я приехал только на свадьбу Сяо Цзи. Я уже и так задержался.
Каждая фраза эхом отдавалась в ее ушах, как погребальный колокол.
Солнце, стоявшее над головой Сян Ляна, потемнело.
Бай Юй?..
Сян Лян уходит
Он идет навстречу самой большой победе в своей жизни. Он идет навстречу своей смерти.
Двадцать лет назад Цинь покорил все остальные древние китайские царства, но его владычеству подходит конец. Два сокрушительных поражения уничтожили военную силу Циня. Первое, при Дунъэ, было нанесено войсками Сян Ляна в содружестве с армией Ци, а второе, через год, Сян Юем при Цзюйлу.
Разбив армию Циня у Дунъэ, Сян Лян увлекся преследованием отступающих врагов и у Динтао встретил свежие силы Циня, пришедшие на помощь неожиданно даже для циньского главнокомандующего.
Сян Лян погибнет под Динтао.
Бай Юй подняла голову.
Боль была в ее глазах.
Сян Лян уже ушел, она стояла одна посредине пустого двора.
Это было не ее время! Это была не ее война!
Она здесь была беспомощная и бесполезная.
Она могла только смотреть вслед уходящему Сян Ляну.
Одна, заброшенная в глубь веков, против беспощадных жерновов истории.
Страшная мысль пришла ей в голову.
Если она попробует что-то изменить, она может вызвать эффект домино, когда одно маленькое событие порождает следующее, а за ним бесконечную череду новых событий, которые без ее вмешательства не должны были произойти. Существует мнение, что в историю вмешиваться нельзя, иначе можно вызвать катастрофу в будущем. Что, если цепь изменений приведет к тому, что кто-то из ее друзей и близких умрет? Или вообще не родится? Или вообще все умрут, потому что начнется война?!
С другой стороны, более новая теория утверждает что, все, что должно было произойти уже произошло. Если кто-то попадет в прошлое, то в его собственном времени ничего нового не случится, потому что оно уже такое, каким его сделало прошлое, в которое он попал.
Какая теория правильная, какая неправильная, она не могла знать.
Но ведь изменения уже произошли, поняла она!
Настоящая Бай Юй, дочка Бай Шэня, должна была умереть в свою первую брачную ночь. Если бы она умерла, тогда Сян Лян, наверно, не задержался бы в поместье на месяц, как сейчас. В книгах вообще нет упоминания о том, что его племянник взял еще одну наложницу накануне похода на Сянчэн.
Может быть, Бай Юй теперь новая переменная в ходе истории? Может быть из-за того, что дядя до сих пор в Учжуне, дальше все пойдет по-другому?
Бай Юй стиснула руки у груди.
Она боялась, что история изменится.
Она боялась, что история не изменится.
Она стояла, прижимая руки к груди.
Она ничего не могла поделать, ей оставалось только ждать и надеяться.
Месяц сяошу, когда дни такие безмятежные он недолго длится.
На смену ему приходит дашу, большая жара*[73], и воздух начинает плавиться, и люди задыхаются. На рассвете полыхают зарницы. Молнии бьют в землю. Грозовые тучи встают на горизонте, но вместо дождя только раскаты грома сотрясают небо, словно рычание диких зверей.
*[73] 大暑 дашу (большая жара) 11й из 24 солнечных периодов (конец июля, начало августа). Самое жаркое время года, обильное сухими грозами.
Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы!
ГЛАВА 24. Господин мой, что же ты не сойдешь ко мне с облаков?..
У Бай Юй и Цуо Су было мало времени до зимних холодов.
Три месяца на то, чтобы подготовить побег могли показаться достаточным сроком, но в древнем Китае они были, как лодки без весел в неспокойном море.
Бай Юй предполагала, что с севера должны двигаться группы беженцев, спасающихся от войны. Самое умное было смешаться с ними, но отчаявшиеся, изголодавшие люди были готовы на все, они были опасны. Своя рубашка ближе к телу. Могли убить за кусок хлеба, могли продать в бордель или на рудники.
Цуо Су сказал, он совсем не помнит жизни в 21 веке, но зато у него почему-то остались воспоминания мальчика-слуги, в теле которого он возродился. Это было не очень полезно, что мог мальчик знать о больших делах в большом мире? Чтобы набраться опыта, он часто тайком уходил из усадьбы и толкался на рынке или сидел возле торговых прилавков.
Надо было дождаться, когда хозяев не будет в поместье.
Бай Юй лелеяла маленькую надежду, что ее господин Сян Юй задержится на севере надолго, может быть, даже на год. Начинались решающие бои между Чу и Цинем в ближайшие месяцы будет несколько сражений в окрестностях Хуанхэ, Желтой реки, это примерно 700 километров от Учжуна, а потом командующие силами Чу соберутся в Пэнчэне. В исторических хрониках ничего не говорилось, приезжал ли в это время Сян Юй домой в Учжун.
Ласточки вились над ее головой. Они готовились к отлету и звали Бай Юй за собой. Они проносились с крыши на крышу, словно черные молнии, и возбужденно чирикали. Они заразили Бай Юй беспокойством, и она тоже, словно перелетная птица, чувствовала томление в душе, как сердце стучит и зовет в дорогу. Ей было весело и страшно, как перед прыжком с трамплина.
Ласточкам было проще. Они знали, куда летят.
Бай Юй ничего не знала.
У нее было одно желание сбежать от Сян Юя.
В его отсутствие жизнь в усадьбе можно было даже назвать сносной уже знакомый маленький мир с людьми, к которым Бай Юй успела привыкнуть, с занятиями резьбой и домашней работой, болтовней с Ли Лэ и прогулками с Юй Ваньсин по крытым галереям.
Самым главным, что портило картину была даже не Ми-фужэнь, а отсутствие горячей воды, чтобы помыться! Бай Юй готова была полжизни отдать за теплую ванну!
В одном из хозяйственных дворов было помещение, где стирали одежду. Там стояли несколько больших деревянных кадок, но в них впитались грязь и сажа от многочисленных стирок, внутренние стенки были темные, в неопрятных подтеках, так что даже думать про такое купание было противно.
Пока в прачечную не привезли новую кадушку.
Бай Юй сразу узнала новость от вездесущего Цуо Су.
Дело представлялось простым: после захода солнца усадьба быстро затихала древнекитайские жители рано ложились спать, потому что вставали все на рассвете. Патрули, охранявшие усадьбу, не имели привычки заходить в прачечную. Ми-фужэнь с наступлением темноты запиралась в своих покоях, потому что боялась злых духов.
Никто ничего не узнает.
Цуо Су и Ли Лэ заранее наносили воды и налили бадью. В помещении были печи и котлы. Цуо Су нагрел сколько нужно воды, а Ли Лэ сделала отвар из зубровки, сладкой травы*[74].
Во время Воюющих Царств в Поднебесной еще не пользовались эссенциями и духами, вместо этого принимали ароматизированные ванны с травами.
Расслабляющий ванильный аромат наполнил комнату.
Бай Юй казалось, душа у нее сейчас отлетит в горние чертоги.
Она растаяла в теплой воде, над которой поднимался пар, словно облака, и она сама парила на этих облаках. Духи-хранители спускались к ней и говорили, что все будет хорошо.
Я омыла себя в отваре орхидей,
Окунулась в сладкие ароматы,
Одежда на мне всех цветов,
Я сама, как цветок.
Как орхидея осенью во всей красоте -
Зеленые листья и пурпурный стебель*[75]
Ли Лэ зажгла в комнате несколько свечей, взяла гребень и сидела у гопожи в изголовье, поливала ее длинные черные волосы из ковшика и расчесывала их.
Глаза Бай Юй закрылись сами собой, а на лице расплылась блаженная улыбка.
Сто цветов собрала я в своем дворе
Мы омоемся в Небесном Озере,
Где купается солнце,
Мы высушим волосы
В солнечной лощине между холмами.
Господин мой, что ты медлишь и не сходишь с облаков?..*[75]