Виктор Батюков - Одуванчик на ветру

Виктор Батюков

Одуванчик на ветру

Районщики

 Оставь маму в покое!  закричал Андрей и бросился с порога на отчима, который стоял в прихожей, намотав на одну руку длинные роскошные волосы Оксаны Анатольевны, вторую занес для удара.

 А-а-а, вернулся, щенок!  обернувшись, пьяно прохрипел он.  Не лезь во взрослые разговоры! Марш в комнату делаю уроки!

Но Андрей, отбросив пакет с учебниками в сторону, словно волчонок повис на руке.

 Ах ты, ублюдок!  взревел отчим и, отпустив волосы, хотел схватить паренька другой рукой, но не тут-то было. Ловкий в верткий Андрей нырнул вниз под летящую руку, затем неожиданно выпрямился, и, встав на носочки, изо всех сил сунул свой костлявый кулак в нос ненавистному человеку. Мужик охнул и схватился за лицо. Второй удар ему пришелся в челюсть. Отчим клацнул зубами. Взревев как бык, схватил мальчика за грудки и изо всей силы ударил его о стену. Андрей со стоном сполз к ногам матери. Она сидела на полу и беззвучно рыдала, размазывая по щекам слезы.

 Вот пригрел волчонка! Я его кормлю, пою, одеваю, а он меня за это кулаком благодарит! В другой раз бросишься, голову как цыпленку сверну. Понял, щенок?  прохрипел мужик и, пошатываясь, пошел в сторону кухни.

 Мам! Ты зачем опять с ним пила?  укоризненно сказал парень, уводя ее в свою комнату.  Я уже говорил тебе: не пей, опять скандал будет. А ты все равно!

 Он меня пригласил, вот я и пришла с ним за компанию.

 Из-за чего на этот раз скандал?

 Да так, это тебя не касается,  уклончиво ответила мать, пряча под распущенными волосами наливающийся синяк.

 Ты-то как?

 А что со мной сделается? Нормально. Я сильный,  успокоил ее сын, потирая на затылке огромную шишку.  Пошли ко мне.

В комнате Андрей приложил к ее щеке столовую ложку, обнял за плечи и с надеждой в голосе попросил:

 Мам, может, ты его бросишь, а?

 Как это?  удивленно подняла она глаза.

 Соберешь его вещи, выставишь за дверь и привет.

В глазах матери зажегся живой огонек.

 А что? Да сколько можно терпеть! Завтра и привет!

 Ксан! Слышь меня, Ксан? Иди сюда,  раздался из кухни голос отчима.

Мать, стыдливо пряча от сына глаза, выскочила в прихожую.

 Что тебе, Василечик?

 Садись, и тебе, так уж и быть, пять капель плесну,  снисходительно сказал Василий.

 Вот спасибочки. Ты у меня такой добрый, заботливый,  защебетала Оксана Анатольевна.

 Тьфу ты!  в сердцах плюнул Андрей и зарылся лицом в подушку. Но долго он так лежать не мог. Все его естество рвалось прочь, туда, где нет ненавистной рожи отчима, где нет криков матери, а есть воздух, простор и люди. Много людей, которые почему-то живут хуже его, счастливы. Почему они так живут, а не он? От этого ему становилось еще хуже. Не сумев расслабиться, ищущая непреодолимое желание выплеснуть где-нибудь обиду, гнев, ненависть, Андрей выбежал на улицу.

Весна! Для всех это время любви, цветения, начала жизни. В эти дни хочется петь, смеяться, вдыхать полной грудью еще сырой, но уже теплый воздух, пахнущий новыми свершениями, новым счастьем, новыми успехами. Люди спешили по своим делам и как-то по-весеннему тепло улыбались друг другу. Даже грязь, пристававшая к подошвам, не взывала у них раздражения, потому что эта была не осенняя липкая грязь, а весенняя, теплая земля. И вот в потоке праздника весны шел паренек с душою поздней осени. Его взор был обращен в себя, в груди клокотал вулкан не выплеснутых эмоций. И не найдя на кого можно обрушить всю эту лавину, ноги сами привели его в парк. Бродя по пустынным аллеям, он был готов грызть от ярости деревья, но вместо этого Андрей в сердцах пнул урну.

 Ты че, пацан, офигел?

Мальчишка обернулся и увидел двух парней на год-два старше его. Они сидели на скамейке и пили пиво. На голове у них был опознавательный знак районщика черная шапочка с белым помпоном.

 тебе чего, здоровья девать некуда?  продолжал один из них.

 Да пошел ты!  огрызнулся Андрей и сжал кулаки, интуитивно догадываясь, что настал тот момент, которого он так искал по залитым солнцем городским улицам.

 Оп-па! Мишаня, похоже у этого пацана зубы лишние,  воскликнул ближайший к нему и поднялся.

 Помочь или сам справишься?  спросил второй.

 Справлюсь!  самодовольно ответил тот и шагнул вперед.

Андрей не стал ждать. В два прыжка он преодолел разделяющее их расстояние и, почти не размахиваясь, ударил в солнечное сплетение. Парень охнул и сложился пополам. Второй удар был в лицо, затем еще, еще и еще, пока противник не упал к его ногам. Андрей перевел дыхание, посмотрел на скамейку. Мишаня сидел в той же позе, с бутылкой в руке. Лишь выпученные глаза и открытый рот выдавали прежнюю степень его удивления. Но вот глаза его вернулись на место, а губы стали растягиваться в улыбке.

 Слышь, Паша? А он тебя сделал!  вдруг засмеялся он.  Чтоб мне лопнуть, сделал! Вот тебе и пацан.

 Да я его сейчас в капусту порублю!  заревел Павел, поднимаясь с земли и убирая сочившуюся из носа кровь.

 Хоть пальцем парня тронешь, я тебя самого в этой урне похороню! Понял?  повысил голос Миша и поднялся.

 Ты чего? Он же

 Что он? Он молодец, а ты фуфло, раз с пацаном справиться не смог,  потом усмехнулся и добавил уже более миролюбивым тоном.  Ладно, не злись. Все в порядке. Пацан просто шустрее оказался. Кстати, как зовут тебя, боец?

 Андрей.

 А я Миша, это вот Паша. А ты молодец, Андрей! Присядь с нами, во, угощайся,  протянул он открытую бутылку пива.

Парнишка хотел было отказаться, но в душе после драки, осталась такая пустота и горечь, что он лишь устало опустился на скамейку и машинально взял напиток.

 Тебе сколько лет?  спросил Миша, сделав глоток.

 Четырнадцать.

 Немного маловато, но ничего,  выразил он вслух свою мысль.  В школе, значит, учишься?

 Угу.

 Да ты пей, не стесняйся.

Андрей приложил губы к горлышку бутылки и горькая пенная жидкость обожгла горло.

 Ты что, пиво не любишь?  спросил Миша, видя как парень брезгливо поморщился.

 Я вообще спиртное не люблю,  ответил он, с отвращением протягивая бутылку обратно.

 Не хочешь, как хочешь,  равнодушно сказал Паша, забирая пиво назад.

 Ты в секцию какую-нибудь ходил? Ну там бокс или ушу?  продолжал расспрашивать Миша.

 Нет.

 Самородок, значит,  усмехнулся он и, взглянув на часы, поднялся.  Ладно, самородок, нам пора. Но не прощаемся. В субботу жду тебя здесь на наших сборах. Придешь? По глазам вижу, что придешь. Все, держи пять и Миша протянул ладонь ошарашенному Андрею.

 А ты молодец,  протянул вслед за другом руку и Павел. Я на тебя зла не держу. Все было честно. Приходи в субботу. И они медленно пошли по аллее, а Андрей остался сидеть на скамейке, пораженный этим приглашением как громом.

У мальчишек десяти-четырнадцати лет районщик вызывал такое же восхищение, как гусары в XIX веке. Он был олицетворением силы, мужества, благородства. Сколько легенд и сказок было сложено о них для этих маленьких обожателей! Сколько красивых рассказов было рассказано в коридорах школ и у подъездов домов. Плевать, что их убивают, калечат, сажают в колонии. Главное, это эти «благородные рыцари» отстаивают честь и множат славу своего района. У них есть все: почет, уважение, за ними стайками шляются девушки. Их любят и боятся. И вот в это «элитное подразделение» пригласили его, Андрея. Четырнадцатилетнего мальчишку позвали туда, куда по неписанным правилам, отбирают лишь пятнадцати-шестнадцатилетних ребят. Это было чудо, нонсенс, и Андрей, сидя на скамейке, еще долго не мог поверить своему счастью.

Два дня, отделявших его от заветной субботы, тянулись так, словно вез их старый ленивый ослик на скрипучей телеге. Паренек в томительном ожидании, метался по улицам, пытаясь хоть как-то убить время, но ни футбол, ни волейбол, ни что другое, не смогли с в нем развеять щемящее чувство нетерпения «скорей бы, скорей бы», и потому весь вечер пятницы он провел, сидя на той самой скамейке, у которой произошла эта судьбоносная встреча.