Николь Келлер
Случайная семья для миллионера
Глава 1
Даниэла
Доброе утро, Даниэла Валентиновна, секретарша отца тянет губы в фальшивой улыбке, глядя на меня с беспокойством.
Недоброе, раз я здесь с утра пораньше, кривлюсь, словно съела лимон без сахара. Киваю головой в сторону кабинета. В настроении?
Наташа медленно качает головой, всем своим видом выражая сочувствие.
К нему вчера в конце дня и сегодня с утра приходили какие-то серьезные мужчины в костюмах, секретарша подается вперед и понижает голос. Целой толпой. Сегодняшний так вообще на бандита похож, пистолета в руке только не хватает. Высоченный, лысый, страшный
Наташа, хватит! обрываю девушку. Можно подумать, мне эта информация как-то поможет узнать, зачем отец сорвал меня с пар.
Распрямив плечи, без стука, уверенной походкой вхожу в кабинет. Обстановка и атмосфера заставляют меня поежиться, и хочется как можно скорее свалить отсюда. Здесь слишком мрачно, темные стены давят и наводят депрессию.
Здравствуй, папа. Что за срочность? прохожу и сажусь напротив, выжидающе глядя на отца.
Он отрывает голову от бумаг и изучает меня с головы до ног, как будто впервые видит. Пристально. Внимательно. Цепким взглядом, от которого хочется поежиться.
Пап?
Ты выходишь замуж, Даниэла, безжалостно, холодно и безразлично ставит перед фактом отец, ввергая меня в шок.
Хлопаю глазами, в то время как мой мозг старается переварить информацию.
Замуж.
Я выхожу замуж.
Интересно, только почему, собственно, невеста не в курсе?!
Замуж? Но Дима мне предложения не делал! Более того, я вчера его бросила!
Отец усмехается и постукивает пальцами по столу, продолжая бездушно заживо закапывать меня в могилу.
Вот и хорошо, что бросила. Потому что предложение тебе сделал серьезный и уважаемый человек в городе. Через две недели ты выходишь замуж за Третьякова Михаила.
Высоченный, лысый, страшный
В голове всплывают слова Наташи, а имя «жениха» звучит набатом. Михаил Третьяков.
И пазл складывается.
Я знаю этого человека. К счастью, заочно.
Ты с ума сошел?! ярость и негодование переполняют меня, и я вскакиваю на ноги, упираясь ладонями в стол. Ты хоть знаешь, кто это?!
Не истери.
Не истерить?! Да я еще и не начинала! чем громче я ору, тем сильнее багровеет лицо отца. Я помню, что у него давление, но сейчас мне на это, откровенно говоря, плевать. Он же обо мне не думает, спихивая в руки мимо пробегавшего мужика. Ты в курсе, что твой Третьяков известный садист и бандит?! Что он обожает насиловатьА ты мне предлагаешь
Дана, прекрати! отец рявкает и хлопает по столу ладонью, заставляя меня вздрогнуть. Хватит собирать сплетни!
Люди зря говорить не будут.
На заборе тоже, знаешь ли, написано В общем, ты выходишь замуж за Третьякова через две недели. Все решено и обговорено. Готовься к свадьбе.
Вот так просто. Как будто я вещь на рынке. Мной просто рассчитались, как монетой.
Слова отца ввинчивают в мое сердце гвозди, заставляя обливаться его кровью. Мне больно. Очень больно, что близкий человек, которого я все это время любила несмотря ни на что, откровенно предает меня в угоду своих желаний и прихотей. Совершенно позабыв о том, что я тоже живая. И у меня есть собственные чувства и желания. И я никак не обязана прогибать их под других. Даже под самых близких.
Двадцать первый век на дворе, что у тебя там без меня может быть решено?! Я не пойду в ЗАГС против своей воли, ясно тебе?!
Как миленькая пойдешь, договор уже подписан, отец ухмыляется, швыряя бумаги передо мной. Это копии. Если не выйдешь замуж, то придется платить неустойку. А так как моя фирма на грани банкротства, то платить ее будешь ты.
Буря негодования поднимается резко, как ураган, сметая все на своем пути. Я захлебываюсь в эмоциях, теряя над собой контроль. Мне больно. Очень больно осознавать, что я ничего не значу для тех, кто подарил мне жизнь. Что я сирота при живых родителях.
Так это все из-за денег? Из-за чертовых бумажек, которыми вы с матерью одержимы всю жизнь?! Ты просто продал меня, папа, как вещь на рынке! И тебе без разницы кому, лишь бы заплатили! слезы текут по лицу, и я захлебываюсь. Задыхаюсь, не в силах вдохнуть спасительный кислород. Еще немного, и я позорно скачусь в неконтролируемую истерику. Зачем ты вообще подписал этот контракт?! Прекрасно же знаешь, что у меня нет таких денег
Мы достаточно с матерью в тебя вложили. Ты никогда ни в чем не нуждалась! Вот и будь полезной своей семье. Иначе зачем мы столько растили тебя?
Отец отходит к окну, опирается о подоконник, сцепляя руки за спиной.
Надеюсь, ты не успела раздвинуть ноги перед кем попало? Ты девственница, Дана?
Задыхаюсь и густо краснею от такого наглого вторжения в мои личные границы. Не ожидала, что когда-нибудь папа будет задавать мне подобного рода вопросы, но интересуясь этим как бы между делом. Как на рынке. Звучит примерно как: «Помидоры откуда?».
Я не собираюсь обсуждать это с тобой, папа!
А, впрочем, это неважно. Мой водитель сейчас отвезет тебя к гинекологу матери, она осмотрит и даст необходимые справки, чтобы Третьяков потом не смог предъявить претензии.
Слезы душат, от отвращения к собственному отцу меня начинает тошнить. Спазмы накатывают так сильно, что завтрак рискует оказаться прямо на его светлом ковре. Медленно и глубоко дышу, чтобы унять тошноту, и пытаюсь осмыслить происходящее. Не верю, не верю, что моя беззаботная жизнь студентки так резко превратилась в кошмар, и я рискую не пережить свою первую брачную ночь. А если и переживуне готова с этим жить.
Гарантия на товар? горько усмехаюсь сквозь слезы. Чтобы твой «партнер» не смог в случае чего вернуть бракованную жену?
Ответ отца тонет в резком звуке распахнутой двери. Хочу обернуться, но замираю на месте, следя за реакцией отца.
Он заметно бледнеет, потом покрывается багровыми пятнами, ослабляя узел галстука. Глаза отца бегают из стороны в сторону, и заметно, что он хочет испариться из кабинета. Исчезнуть, лишь бы не встречаться с тем, кто стоит позади меня.
И я, признаться, тоже.
Я стою к незнакомцу спиной, но чувствую подавляющую ауру власти и силы, исходящей от мужчины. Чувствуется, что он привык получать свое. Любыми путями.
Добрый день, Валентин Генрихович. Не помешал? у мужчины низкий, бархатный и порочный голос, который словно ласкает меня, невесомо касаясь. Хочется даже повести плечами, чтобы сбросить его «прикосновения». А еще этот голос кажется смутно знакомым. Я определенно где-то слышала его раньше
Нет, нет, Алан Русланович, Дана уже уходит. Иди, Дана, отец тараторит, переводя взгляд на меня. Машет руками, подгоняя к выходу, показывая, что аудиенция завершена. Разговор окончен. И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус. Ты за это дорого заплатишь.
Закусываю губу до металлического привкуса во рту, лишь бы не высказаться в присутствии постороннего мужчины.
Нет, папа, ошибаешься. Я не пойду замуж за престарелого садиста, лишь бы угробить себя в угоду твоему бизнесу и сытой жизни.
Разворачиваюсь и вздрагиваю всем телом, чувствуя, как покрываюсь противным, липким и холодным потом от ужаса.
Я думала, все самое худшее со мной сегодня случилось.
Но я жестоко ошиблась.
Самое худшее сейчас стоит в дверях, дерзко ухмыляясь, и нагло ощупывает меня взглядом.
Резко опускаю голову в пол так, что волосы скрывают мое лицо, глупо надеясь, что Алан, как назвал его отец, не узнал меня.
Пытаюсь прошмыгнуть мимо к спасительной двери из кабинета. И мне почти удается это сделать.
Но в самый последний момент мужчина преграждает мне путь, упираясь ладонью в косяк.
Задержитесь, Дана. Нам нужно поговорить. Нам ведь есть о чем, не так ли?
Его голос звучит одновременно издевательски и холодно, что не остается никаких сомнений узнал. И даже уже придумал наказание за то, что я несколько часов назад гвоздем вывела оскорбление на капоте его машины