День клонился к вечеру, холодало, небо из голубого становилось темно-синим, когда я отправился к Кастаняну на рандеву.
Георг жил неподалеку в двухквартирном коттедже из белого кирпича сбоку от стадиона. Когда я вошел, хозяин сидел на диване и смотрел телевизор. Увидев меня, он подскочил с таким выражением ужаса на лице, будто на него неожиданно на дороге надвигался с большой скоростью автобус. Вот сейчас ка-ак Мне даже показалось, что он готов сигануть в окно через стекло, увидев меня на пороге своего дома. Кого это хачик так боится? За кого он принял меня? Наверное, все такие, в ком совесть нечиста
А ведь обычно бывает такой лощеный, самоуверенный перхотный, правда, но это, должно быть, чисто армянская национальная традиция мыть голову чем придется или совсем не мыться. Запашок от них еще тот
Мы вышли во двор.
Он мог хитрить, а мог говорить прямо мне бы хватило одного взгляда, чтобы понять лжет он или не лжет. За годы коммерческой деятельности столько вранья пришлось услышать, что у меня выработался на него нюх пускай даже внешне эта деза выглядит вполне убедительной.
Я закрыл магазин. За тобою остался долг. Здесь записано, показал ему накладные. Двадцать тысяч. Когда отдашь?
Армян покачал своей чешуйчатой головой и хмуро посмотрел на меня.
Кто подписывался под твоими бумагами? голос у Кастаняна был хриплым, как воронье карканье.
Твой брат, который приезжал на «камазе». Ты же сам эту схему предложил разве не помнишь?
Кастанян поскреб пархатую голову и на мгновение задумался.
Ну, давай, посмотрю.
Смотри свои точно такие же мы водителю заполняли в дорогу.
А он мне их не отдал.
Твои проблемы. Ну, так что платить будем? Или как? Ведь долги как ангина от них надо избавляться вовремя, чтобы не было горьких последствий.
Георг сухо откашлялся, как будто был раздосадован этим вопросом. Как будто я унизил его богатого и порядочного армянина. Тем не менее, подарил мне отечески снисходительную улыбку, обнажив нечистые зубы в коричневых пятнах. Я испугался, что меня вырвет, если он немедленно не прикроет зубы губами.
По три тысячи каждую субботу тебя устроит?
Вполне.
Оставь мне эти бумаги, я с братом разберусь.
Я обменяю их на твои деньги потом разберешься.
Ты не доверяешь мне?
Не доверял бы, не давал товары в долг. И сейчас верю тебе дешевле будет вернуть, чем артачиться из-за двадцати тысяч.
Кастанян, конечно, понял намек поскольку злобно ухмыльнулся и тяжело вздохнул, выпуская пар. Я даже почувствовал, как от него исходит негодование. Гордый хачик! Ну-ну
Кстати, о брате А почему ты сам не потребовал с него накладные? Первый раз стройкой руководишь? Не знаешь какие документы выписывают при покупке и перевозке стройматериалов?
Спрошу, Кастанян дернул головой, что можно было расценивать как кивок. И издал этот свой дурацкий хрюк. Возможно, бумажки у него дома лежат.
М-да вот он такой, армян-строй, в полной красе своей: взятки налево-направо умеют давать, тырить тоже, когда есть возможность, а дела вести согласно нормативным документам кто бы их обучил? Мне стало противно от того, что я хожу и упрашиваю этого хачика вернуть мне долг. Порядочный человек сам должен помнить о своих кредитах и вовремя их гасить. Включить бы счетчик паразиту! Жаль, что мы не договорились по срокам
Почему-то есть такие люди, от которых с души воротит. Но каждую субботу вечером в одно и то же время я отправлялся к армяну Кастаняну за деньгами. Он мне молча подавал три тысячи я молча их получал, и мы расставались, не сказав и трех слов. Так было три раза. На четвертый Георг пропал
В Германию уехал, сказала жена. За машиной
Когда вернется?
Не сказал
Я передернул плечами и отправился восвояси.
Кастанян появился через месяц. А во дворе у него расположился сверкающий «Мерседес» может новенький, может нет Меня интересовал совсем другой вопрос.
Тебя не было целый месяц, начал речь свою с упрека. Как раз четыре субботы прошли. Может, ты всю сумму разом отдашь? Там осталось каких-то одиннадцать тысяч
Георг вскинул на меня налитые кровью глаза:
Ничего я тебе больше не должен. Ничего я тебе больше не дам. Мы в расчете
Это был второй случай, когда я видел Кастаняна без маски первый раз он смертельно перепугался и чуть в окно не сиганул, а теперь его одутловатое лицо дышало неподдельной ненавистью ко мне.
Тебя что, контузила разлука с ишаком? указал я на «Мерседес».
Какой ишак? Ты сам ишак! За базаром следи
Угроза хачика была пустой, но все равно ранила. Я поморщился, спокойно кивнул мол, понял тебя и сказал, не найдясь даже с умным ответом, не говоря уж об остроумном:
Не боишься быть оштрафованным за воровство? Ну, смотри тебе жить.
Ничего у тебя я не крал! Кастанян уже брызгал слюной метра на три, и первая порция попала на шею мне. В твоем магазине цены высокие Я смотрел Прайс
Мог бы не брать кто ж заставлял? А теперь прости и прощай с тобой будут разбираться специально обученные люди. Меня тошнит от таких, как ты
Давай не пугай
Я не пугаю. Ты лучше съезди к своим землякам в шашлычку на автозаправке за Кичигинским поворотом и расспроси как страшно им было, когда на них наехали за воровство? Сколько они заплатили штрафа тоже поинтересуйся на всякий случай
При этих словах глаза Кастаняна зажглись бешенным огнем, какая-то самодовольная, наглая и издевательская гримаса исказила его толстощекую морду таков был его молчаливый ответ на мои угрозы. Как будто не денег ему жалко, а корежит злоба на весь мир.
А мир этот в моем лице невольно улыбнулся, представив картину, как Чесменский ставит на место зарвавшегося армянина. Сергей обломает его парой слов, доставив мне удовольствие. Он не оставит дерьмо в покое, хотя бы по той простой причине, что наших бьют!
Вернувшись домой, я позвонил Чесменскому и рассказал о проблеме.
Вот что мне ответил Сергей:
Знаешь, Анатолий Виктор Анатольевич ведь отказался от завода в Южноуральске и уже получил за него отступные Мне теперь там делать нечего. Ты обратись к южноуральским пацанам они должны тебе помочь Это их обязанность смотреть за порядком.
От его спокойствия мне стало не по себе. Впрочем, он всегда был уравновешенным человеком по крайней, мере всякий раз, когда мы встречались. Сейчас в его спокойствии было что-то смертельно равнодушное, будто мы уже не были знакомы и не работали на одного босса. Чувство обреченности затопило душу, вытеснив из неё беспокойство.
М-да ну и ночь у меня была!
Будь проклят Чесменский! И прокляты эти его глаза, что наводили ужас на Гришу Авершина, моего продавца. И голос его спокойный и слова В конце концов, это вера в его всемогущество подтолкнула меня к кредиту для вороватого армянина. Я знаю, у местных бандитов Георг Кастанян в почете он сам как-то хвастался. И теперь его не достать Будь проклято все!
Впрочем, если без лукавства, вслух и про себя употреблял слова, которые не рекомендуется размещать на страницах книги. Но не это главное
Люди глупы. Только я не хотел признавать себя своим в этом толпе.
На следующий день Чесменский позвонил сам прямо с утра.
Я разговаривал с Виктором Анатольевичем по твоей проблеме. Он просит помочь тебе. Я сейчас выезжаю. Где мы встретимся?
А вы хорошо знаете Увелку?
Что она больше Южноуральска?
Да нет. На единственном светофоре повернете налево там вокзал. Я буду вас ждать на привокзальной площади.
Мы встретились, где условились, два часа спустя.
Выше голову, приятель! приветствовал меня Чесменский. Прыгай-ка в машину и поехали к твоему хачику.
Будто внезапно я очутился в тесном замкнутом пространстве с человеком, один вид которого наводил ужас на посвященных в детали его профессии. Уличный шум замер, ветер стих, и единственное, что осталось это запах одеколона Чесменского и осеннее солнце на небосклоне.