Герн не стал это комментировать.
И какая идеальная маскировка! Животных с таким окрасом рождается одно на сотню, может, на тысячу. Эльфы отбирают их и воспитывают специально для лесных рейдов продолжала она.
А здесь их довольно много, заметил Герн.
Кого?
Эльфов. За всю прежнюю жизнь я не встречал ни одного.
Лоркан усмехнулась.
Как же ты понял, что это именно эльфы?
Герн задумался. Ведь действительно странно
Они не похожи ни на мавок, ни на русалок, ни на вил, ни на альвов. То есть на альвов как раз похожи, но сильно отличаются, попытался он объяснить свое ощущение.
Ты прав: эльфы ни на кого не похожи, улыбнулась Лоркан. Даже друг на друга.
Откуда их тут столько? Ты говорила о трехстах, а там их было больше
С чего ты взял? Считал ауры?
Нет, но
Считал, вздохнула Лоркан, подняла руку и стряхнула снег с низко склонившейся над дорогой сосновой лапы. Неосознанные способности редкостной силы и стабильности Они правы ты Дудочник.
Это плохо? спросил Герн.
Обременительно. Но мы как-нибудь переживем. Что же до того, откуда пришли на праздник эльфы Ты когда-нибудь слышал о полярности Мира?
Герн читал об этом много раз, но все это было так смутно: большинство авторов сходилось на природной двойственности мироздания, говоря об этом, они очень увлекались поэтическими метафорами и абстрактными образами. Но кое-что ему все-таки удалось уяснить.
Думаю, речь идет о том, что после некого катаклизма, называемого «нарушением баланса», духовная и материальная составляющие мироздания разделились, и даже та слабая связь между ними, что еще осталась и позволяет существовать магии, может исчезнуть.
Лоркан кивнула:
Именно так. Мы обитаем в материальной части Мира, те, кого называют демонами в астральной. Соединяются, равно как и разделяются, эти части Потоком. И на нашем, и на противоположном полюсе есть места, более близкие к Потоку, есть менее близкие. Однако в тех местах, где Поток особенно широк, образуются так называемые «острова» малюсенькие кусочки Старого Мира. Именно на таких «островах» построили свои первые города альвы и эльфы. Со временем таких обломков становится все меньше, но старейшая столица эльфов, Сады Айоли, уцелела. Именно там после разгрома в последней войне скрылись остатки армии короля Айоли. Именно оттуда они проникают на нашу сторону на Праздник Зажженных Костров. Вход в Сады Айоли находится на вершине нашей горы. Когда он открывается, один из рукавов Потока выплескивается на нашу сторону в виде Реки Крови. Впрочем, только самые слабые эльфы пользуются входом она помолчала. Сады Айоли очень маленький «остров». Он бы не выдержал всей эльфийской армии, как ни мало от нее осталось после поражения, не говоря уже о мирном населении. Поэтому, как только небольшой отряд короля, преследуемый по пятам лично моей матушкой и ее валькириями, скрылся на «острове», они запечатали себя там, и добраться до них стало невозможно никому. Так что около восьмидесяти процентов армии и практически все мирные эльфы, не считая небольшой группки престарелой аристократии и пары-тройки благородных девиц вроде Каланы, постоянно проживавших в Садах Айоли, оказались предоставлены своей судьбе Стех пор это первый Праздник Костров, на котором появились эльфы столицы Айоли.
Дорога вышла к крутому уступу, откуда открывался вид на окутанные туманом предгорья, на глазах путников вспыхнувшие розовым и золотым, когда первые лучи солнца коснулись вершин холмов.
Герн с учителем остановились, повернув лица навстречу восходящему золотисто-алому диску, переливающемуся в рассветном мареве, словно расплавленный металл.
И сколько их выжило, из тех, что остались снаружи?
Меньше, чем тех, кто скрылся внутри. Лоркан тронула коленом бок лошади и начала спуск по крутой осыпающейся тропе.
В таком случае, сказал Герн, трогаясь следом, мне жаль эльфов Айоли.
Вот как?
Герн не увидел улыбки учителя, так как та смотрела вниз на дорогу, но услышал ее в голосе.
Им, должно быть, чертовски трудно смотреть в глаза выжившим, но гораздо труднее объясниться с мертвыми ведь они молчат, а от их взглядов не скроешься, так как они внутри тебя самого.
Несмотря на то, что спуск был и вправду опасным, Лоркан обернулась и взглянула в лицо ученику. Их глаза встретились на несколько мгновений, за которые оба успели понять, что сходятся во мнении.
Учитель отвернулась и продолжила путь.
Их поддерживает вера в то, что не было другого выхода, сказала она.
Герн смотрел, как солнце бликует в ее волосах, сотканных из волшебства. Он нюхом чуял эфемерность, бесплотность этого образа и в то же время слышал голос, такой реальный, живой, настоящий и близкий к нему. Этот голос манил его с новой, неизвестной еще ему силой. Хотя теперь казалось, что так было и раньше. У Герна возникало болезненное чувство, будто этот воздушный волшебный облик скрывает что-то важное кого-то важного и близкого для него. Как будто то, что он всегда искал, выскальзывает из его рук не дает прикоснуться.
Сколько на самом деле ей лет? Сколько она на самом деле знает? Сколько раз встречала она Праздник Костров на вершине Горы?
Ему вдруг отчего-то представилось, как она мягкая и податливая, словно Калана, в таком же шалаше, только не с ним, а с Руром или с братом, или нет, с белокожим черноволосым эльфом, похожим на лисицу.
Слепой удушающий бессмысленный гнев и ярость поднялись в душе Герна. В ушах звенел чей-то стон. Его? Ее?..
Горы стонали. Лоркан остановила лошадь и чуть-чуть повернула голову
Ага, сказала она. Она кое-что понимала, хоть и не собиралась понимать.
Мать всегда говорила ей: «Во многих случаях детали не нужны они лишь сбивают с толку». Лоркан готова была согласиться, по крайней мере, сейчас. Но она так привыкла слушать эту Гору, знать мысли и чувства каждого существа, от крошечной былинки до Старейшины драконов. Она привыкла к тому, что все ее собственные чувства и мысли преломляются в этом калейдоскопе.
Возьми флейту, парень. Ты Дудочник, инстинкты не имеют власти над тобой.
Ее голос, сильный и властный, словно чужой, привел Герна в чувства. Точнее, его внутреннему взору вдруг предстал другой образ, из огня и льда «Госпожа моя, мы все хотим пожертвовать собой, но» говорил этот голос. Каждый жест, каждая улыбка, каждый шорох парчи всего лишь часть грандиозно сложной Руны великого заклинания заклинания длиною в жизнь
Почему ты медлишь? спросила Лоркан.
И Герн снова почувствовал, какой живой и настоящий этот голос. Совсем не такой, как у эльфийки или мавки обычный человеческий голос.
Я и так слишком много играл на флейте в последнее время с меня хватит, буркнул он.
Хорошо, когда есть выбор, сказала она с улыбкой.
Выбор есть всегда, отозвался Герн.
В каждом конкретном случае выбор есть лишь до того момента, как ты его сделаешь.
И ты свой выбор сделала, хмуро констатировал Герн.
Давно, отозвалась Лоркан. Мама считает, что реши я по-другому, войны с эльфами можно было бы избежать. Но я так не думаю. Может быть, на сто лет позже, но все равно и надеяться на то, что все эльфы к тому времени вымерли бы естественным путем, не приходится.
Расскажешь о своем выборе? с усмешкой осведомился Герн. Я ведь должен знать тебе так не кажется?
Лоркан пожала плечами.
Много зим назад, начала она, у меня была такая же красная парчовая туника, как и у тебя, а волосы были затянуты в косы, спускавшиеся до самой земли.
Не самая удобная прическа, заметил Герн.
И правда, согласилась Лоркан. В тот год мы втроем отправились на Праздник Костров. Я, моя мама и твой отец. Я была так счастлива. Одноклассницы любили рассказывать, как ездили с родителями на ярмарку, а я никогда никуда не ездила. И мне нечего было им рассказать. А тут такой случай Мне казалось, что это похоже на семейную поездку, как у людей. Но мама ничего не делает просто так ха-ха. Они танцевали в круге костров, а я я стояла и смотрела это и впрямь было завораживающее зрелище, но мне было одиноко, страшно и холодно. Ведь я была настоящей неженкой и библиотечной мышью: я не бывала нигде дальше университетского сада, не оставалась на улице дольше получаса кряду и до смерти боялась чужих людей. Собственно, во мне мало что изменилось с тех пор, разве что я чуть лучше скрываю свои чувства