Сжимаю зубы, стараюсь держаться, чтобы не разрыдаться окончательно. Пытаюсь отвернуться, но Гордей цепко хватает меня за подбородок, надавливает на щеки до боли.
Я открываю рот, позволяю Руслану засунуть туда палец на две фаланги и со всей силы сжимаю челюсти.
Сука! орет он громогласно, выдергивает из моего рта палец, а я чувствую на языке кровавый привкус. Она меня укусила.
Хорошая девочка, хохочет Гордей, ослабляя хватку, а мне только этого и нужно.
Пихаю его в грудь и проскальзываю мимо зажимающего травмированную руку Руслана, дергаю дверь на себя и юркаю в свою спальню, быстро запираю замок.
Меня трясет. Я вбегаю в ванную и запираюсь там, стекаю спиной по полотну, прижимаю к груди коленки и тихо реву. Не потому что эти гады прижали меня, а потому, что возбудилась от их мерзких слов и грязных прикосновений.
Подсыплю мышьяка им в кофе. Козлы. И матери расскажу. И отчиму. Всхлипываю, вытираю нос тыльной стороной кисти и реву еще сильнее. Потому что внизу живота пульсирует дикий огонь, который не намекает, а кричит в рупор, что никому ничего я не расскажу. Но мышьяк, конечно, вариант.
Поднимаюсь, смотрю на себя, такую несчастную, в огромное зеркало во всю стену и задираю блестящее платье. Касаюсь себя там, стыдно вспоминая в себе их пальцы и, наконец, не сдерживаю стон.
2 (Стеша)
Сквозь сон слышу, как мои многочисленные родственники куда-то собираются. Ну и пусть валят. Особенно эти двое. Как я вообще столько лет прожила с ними под одной крышей? Накрываю голову подушкой и снова проваливаюсь в сон.
В следующий раз я просыпаюсь и еще до того, как мой мозг начинает работать нормально, но инстинкты уже швыряют меня в панику с размаху.
Вот так, девочка
Голос раздается сзади, моя заведенная ладонь в его, направляет мои движения, а сами мои пальчики сжимают горячую плоть. Как ошпаренная шарахаюсь вперед, но сильные руки не дают мне сдвинуться с места. Одна все также удерживает мою ладонь на его члене, вторая сжимает мою грудь.
Отвали от меня, сволочь, выкрикиваю я, чувствуя, что внизу живота сжимается пружиной возбуждение от этих насильных, но головокружительных движений, которые он проделывает моей рукой. Ненавижу тебя, добавляю, но звучу совсем жалко голос глохнет.
Да, давай еще, шепчет хрипло. Мне нравится вся та грязь, которую ты говоришь. Прямо как в себя заглянул.
Его ладонь проскальзывает от груди вверх, ложится мне на подбородок, заставляя меня запрокинуть и повернуть голову почти до боли в шее и спине. Горячие губы сминают мои, а рука Гордея заставляет меня быстрее скользить по его члену.
Я должна бороться, брыкаться, кусаться, как вчера, но я замираю под ним, упиваюсь грязным наслаждением, возбуждаюсь еще сильнее от его стонов и тихого хлюпанья кожи под ладонью. Кажется, что могу кончить от всего этого и одного безумного, пошлого поцелуя.
Такая горячая, всасывает в рот кожу на моей шее, прикусывает ее. Давно на тебя стоит.
Извращенец, выдыхаю, маскируя стон. Неудивительно, что тебе никто не дает, раз у тебя встает на сестру.
Сводную, напоминает он. Одним движением стаскивает с меня спальные шортики до колен. Я извращенец, ты мой маленький фетиш.
Я все расскажу дяде Грише, и плакала твоя доля в компании, угрожаю я, предчувствуя то, что будет дальше. Умираю от страха и желания.
А мне на нее по херу, тихо смеется он.
И из дома вышвырнет, и будешь ты никем, продолжаю давить я. Так что пошел вон.
Отпускает мою руку, давая мне развернуться, нависает надо мной, глядит мне в глаза своими с поволокой. Чуть склоняется, не отводя от меня взгляда.
А я и так никто, его язык обводит мой сосок через маечку. Можешь рассказать хоть всему миру, маленькая, напуганная своими желаниями девочка.
Он проскальзывает пальцем по моим складочкам и одновременно с этим прикусывает сосок.
А начну я с Инны, расскажу, с каким жалким насильником она встречается, выдаю я с громким стоном. Мозги плавятся, и я уже не уверена, что хочу, чтобы он прекратил свои мерзкие, непозволительные действия. Вы с Русланом просто отвратительны в своих попытках самоутвердиться. Но даже с него меня не воротит так, как с тебя.
Какой хороший мальчик Руслан, зубами тянет вверх мою майку, задирая ее до подмышек, обнажая грудь. Отсоси ему. Ему понравится. А мне понравится на это смотреть.
Палец не проникает внутрь, размазывает мою смазку тягучими, извращенными движениями.
Ты омерзителен, Гордей, я почти плачу. Возбуждение, горячее, болезненное, сродни пытке. И мне уже все равно, как это прекратится. Пусть уже это случится. Ты всю жизнь с ним соревнуешься, и я не собираюсь быть разменной монетой в ваших извращениях.
Глупенькая, поцелуи цепочкой ложатся на грудь, живот. Язык пересчитывает мои ребра, то спускаясь ниже, то поднимаясь, чтобы втянуть в рот горошину соска, перекатывать его, прикусывать до легкой боли. Это не соревнование. Это моя натура.
Палец ныряет между складочек, касается клитора.
Ненавижу. Тебя, простанываю, чувствуя, как щеки опаляет слезами. Никогда не прощу, если сделаешь это сейчас.
Смешная, он снова смотрит на меня. Его лицо прямо напротив моего. Мне не нужно твое прощение. Ни сейчас, ни потом.
Снова поцелуй, язык скользит по моим зубам.
Не чувствую под спиной твердой опоры, лечу в пропасть. Самую глубокую в моей жизни. Ненавижу его. А еще больше себя за эту слабость, за отсутствие нормального сопротивления.
И все же он лучше, усмехаюсь холодно, пытаясь разыграть свою последнюю карту.
Конечно, лучше, смеется мне в рот Гордей. Ведь он не сделает так.
Распихивает коленом мои ноги, разводит их широко, занимает собой это пространство, перехватывает у основания свой стоящий член, проводит им по щелочке, собирая влагу. Прямо головкой трет мой клитор.
Ты только и способен, что брать силой, умираю от стыда, что так обильно теку по нему. Потому что только умалишенная извращенка даст тебе по доброй воле.
Знаешь, почему я, как ты говоришь беру силой? его головка надавливает на чувствительную точку, трется об нее вверх-вниз. Потому что могу.
Я никогда не буду твоей, можешь насиловать, пытаюсь сделать свой голос максимально безучастным, хотя внутри все лопается кровавыми пузырями. Ты мне омерзителен. Смою тебя с себя в душе и забуду этот позор.
Ты и правда думаешь, маленькая девочка, что можешь сказать что-то, чего мне не говорили раньше? он вскидывает брови и растягивает губы в маниакальной усмешке. Наивная. Мой глупенький фетиш.
Он целует меня жестко, кладет ладонь мне на лицо, надавливая большим пальцем мне на подбородок и заставляя открыть рот.
Поцелуй меня и отпущу.
Ты забыл, что вчера стало с Русланом? спрашиваю издевательским тоном.
Ты забыла, что Руслан не делал так, он направляет головку в меня и замирает, войдя на пару сантиметров.
Я умираю внутри себя, чувствуя его в своем теле, понимая, что еще чуть-чуть и эта скотина станет моим первым мужчиной. Не хочу быть как все они. Не желаю становиться его марионеткой.
3 (Стеша)
Он и в этом лучше тебя, проговариваю немыми губами.
Поцелуй.
Чувствую в себе крохотное движение.
Пошел ты, выплевываю зло, чувствуя, что вошла в безумный раж, что не сделаю ничего, чего он хочет, по собственному желанию.
Хах, смеется почти счастливо, больной придурок. Тогда я пошел.
Еще движение, и я уже чувствую отголосок боли. Я вжимаюсь попкой в матрас, пытаясь хоть немного от него отстраниться. Задыхаюсь собственным бешеным пульсом.
Смотрит на меня будто бы озадаченно.
Ты девственница, что ли? спрашивает, прижав меня еще крепче.
А ты как думал, урод? выпаливаю зло, глядя на него не моргая. Делай уже свое дело и пошел к черту!
Хм он раздумывает всего секунду. Так даже интереснее.