***
Решено брать железку затемно, еще до наступления рассвета. "Ромашке" выпала честь первой начинать атаку. В качестве усиления батальону придают роту автоматчиков. Они приходят вечером все в белых маскхалатах и, как я слышал из разговоров, первыми начнут атаку на участке 1-й роты. Здесь ближе всего до железнодорожного полотна. Первая рота, потеряв почти половину своего состава, позиции свои всё же не сдала.
Нам тоже пришло пополнение в лице взводного и трех телефонистов. Впереди организуется еще одна точка связи, "Сирень" КП роты автоматчиков. На "Сирень" потянули кабель рядовые Маштаков и Ботвич. За ними ушли взводный и рядовой Мельников. Я с Еременко остаюсь на "Ромашке". Сюда же пришел новый "Седьмой".
Ночью всем выдают завтрак, водку и НЗ. В темноте и тишине, на морозе, за белоснежным столом проходит очередной "банкет" в батальоне. Неожиданно взлетает осветительная ракета и на некоторое время становится светло. Тестирующие и тестируемые ложатся и замирают. Ракета догорает и спускается на землю. Вновь и тихо, и темно, и "банкет» и жизнь продолжаются.
Под утро рота автоматчиков выползла на "нейтралку" и тихо подобралась к железнодорожному полотну. Затем так же тихо и незаметно перемахнула через "железку" и неожиданно для немцев свалилась в их окопы буквально на "голову". В тишине и темноте завязался рукопашный бой. На подмогу автоматчикам пошла первая рота, затем двинулись вторая и третья. Опомнившись, открыла огонь немецкая артиллерия, но роты уже успели добежать до железки и вышли из-под обстрела противника.
КП батальона переходит ближе к успешно наступающим ротам под полотно железки. Тянем с Еременко линию вслед за комбатом и его "камарильей". Противник еще не успел перенести огонь по нашей, продвинувшейся вперед пехоте, а потому бьет по старым, ранее пристрелянным позициям. И штаб, и мы попадаем под шквал этого огня. Комбат, а за ним и ординарец рванули сквозь огонь к полотну. За ними рванул начальник штаба, но, раненый в ногу, упал на снег. Ординарец тащит его обратно к нам. Мы с катушкой так быстро бежать не можем. Бегу трусцой под аккомпанемент разрывов, а Еременко сзади расправляет и укладывает кабель. Вот и проклятая пехотой, но спасительная сейчас для нас железка, за взятие которой отдано уже столько жизней. Ложимся рядом с комбатом под невысокую насыпь полотна, подключаем телефон и отдаем трубку комбату. Слышу, как "Десятый" докладывает "Седьмому", что окопы за железкой
«
Так удачно начатая атака к полудню захлебнулась. Батальоны так и не смогли сдвинуться с места, а резерв "Седьмого" запоздал и из-за сильнейшего огня уже не смог перемахнуть через железку на помощь ушедшим вперед ротам.
Немец очухался и вдоль полотна железной дороги с обеих сторон прорыва установил такую плотную пулеметно-минометную завесу, через которую ни на ту сторону, ни с той стороны не могла проскочить, как говорится, ни одна мышь, ни один "карандаш". Роты "Ромашки" оказались отрезанными от своих плотным огнем противника. Смельчаки, пытавшиеся перемахнуть через железку, замертво, как подкошенные, падали на ее полотно.
Пришлось и "Десятому отползать от полотна в тыл, на свое прежнее КП. Не успел "Десятый продвинуться вслед за своими ротами. Замешкался чуток и остался один со штабом на этой стороне полотна дороги без своих боевых "карандашей".
Вслед за "Десятым" в обратный путь под сильнейшим огнем по открытой местности, не поднимая ни головы, ни зада, поползли и мы с Еременко к спасительным кустам, откуда начинала свой боевой путь первая рота. Ползли не торопясь, осторожно, наматывая кабель на катушку. Вот и кусты. В их глубине, недалеко от опушки, комбат облюбовал свое новое КП. Как это ни покажется удивительным, но связь в это утро и днем работала устойчиво, без перерывов. Бывает же такое везение. Осколки снарядов ее не задевали точно так же, как не задели они и нас с Еременко в походе на железку и обратно. Слышу, как "Десятый" докладывает "Седьмому об обстановке немец перешел в контратаку и теснит роты к полотну, роты несут потери и просят прикрыть артогнем.
Шуршат в воздухе над нами летящие к немцам снаряды, затем слышны их мощные разрывы. На сей раз артиллеристы удачно поддержали пехоту. Слышу, как "Седьмой" докладывает, что немец прекратил атаки, но и роты для дальнейшего продвижения сил уже не имеют понесли большие потери.
Дело движется к вечеру, скоро наступят сумерки, а с их наступлением и окончание боевого трудового дня. Ночью воевать трудно ни зги не видать. Можно заблудиться и "не в ту степь наступать. Бывало и такое. Темное время суток используется командованием для приведения своих "растрепанных" подразделений в должный боевой порядок для продолжения наступления на следующий день. Всю ночь трещат телефоны. Всю ночь командование ведет переговоры. Всю ночь связисты начеку, не дай бог прекратится связь. Усталые за день, мы с неменьшей проворностью бегаем по линии всю ночь. Хочется спать, ноги гудят, в животе пусто, но мы моментально выскакиваем на линию, чуть-чуть раньше, чем расстегнется кобура пистолета ведущего переговоры.
Уже почти в сумерках комбат отдает команду прекратить наступление и окопаться. Обещает с наступлением темноты прислать пополнение, боеприпасы и, естественно, самое главное пищу. Просит подготовить к эвакуации раненых. Все понимают, что завтра утром это сделать будет невозможно.