Неожиданно в кармане джинсов Михаила гнусаво затянул Трофим: «Не рассказывай ни о чем из прошлого, мы оставим его в покое».
Тьфу ты, напугал-то как, встрепенулась и схватилась за сердце Ася Леонидовна. Сложила поспешно потрепанную пожелтевшую карту с погрызенными временем уголками. И спрятала в пузатый рыжебородый комод на кривеньких ножках.
Алло, все собрались, и наши парни подъехали? Выдвигаемся тогда, Миша нажал отбой на сотовом.
Символично твой телефон спел, нечего прошлое ворошить! женщина напряглась, повернулась спиной, всей своей напряжённой сухенькой фигуркой дав понять, что хочет остаться одна. Украдкой смахнула слезы, и подошла к окну. Часа через четыре в лесу темень будет, как там ребятня наша, дрожь в голосе ей скрыть не удавалось.
Я побежал, друзья с волонтёрами приехали, больше шестидесяти человек собралось. Точно найдём, обещаю, воодушевленный парень рванул из дома.
⠀ Михаил прибежал к месту сбора, дороге со стороны поля у подлеска. Галдела пестрая толпа что-то бурно обсуждающих людей. На раскладном столике была разложена огромная карта местности, утыканная красными кнопками. Места обозначения опасных каменистых участков и старых каменоломен. Группа милиционеров только что вернулись с поисков, собаки привели к брошенной импровизированной стоянке детей. Нашли спички и бутылку из-под пепси. Мохнатые ищейки на месте ночевки беглецов сбились со следа. Скулили, взрывали чутким носом траву, и носились по кругу. Будто в каком-то своём, собачьем, ритуале. Старший поискового отряда, капитан, подошёл к Михаилу. Снимая влажную насквозь от пота фуражку, растёр въевшуюся глубокую складку на раскрасневшемся лбу и протянул руку для приветствия:
Капитан Зайцев. Приятель, чертовщина какая-то в этом лесу творится, как сквозь землю провалились. Собаки покружили и рванули, как ошпаренные, домой. Мы всю ночь блуждали, еле назад вышли. Бесовщина, твою мать. Ребята пусть поспят, присоединимся. Я в МЧС уже позвонил, запросил вертолёт. Ждём. Дети все же. Понимаю. Сам отец, уставший командир нервно потёр блестящую лысину.
⠀ Волонтеры и два друга детства Михаила выдвинулись на поиски со свежими силами. Продравшись сквозь зазубренные заросли лещины, группа рассредоточилась.
Мишань, так чего узнал хоть? долговязый Пашка, отвлекшись в ожидании ответа, зацепился кроссовком за корягу, и бухнулся плашмя в траву.
Щас, нам всю операцию сорвешь, опять ногу или руку сломаешь, тащить некому назад, пробубнил Илья, белобрысый, белокожий, словно альбинос. Поправил круглые очечки и прищурился, вглядываясь в витиеватые корни. Держидерево, повезло, что не ободрался. Палиурус понаучному, бытует мнение, что именно из этого кустарника римляне сделали терновый венец. «Христова колючка», Илья протянул руку Пашке.
Парни, не отставайте, темнеть будет резко, ускорились, Миша прикрикнул на друзей.
⠀ Когда те нагнали товарища, добавил:
Тётя Ася, бабушка Дины, тему одну закинула. Не знаю, может бабкина сказка, но она ж в музее местном работала. Историк. Может, правда? отдаляясь от остальной группы, Михаил, понизив голос, продолжил: Типа, здесь где-то клад припрятан, в скалах, может, ближе к каменоломням, дядька её прошаренный, не все властям отдал.
Да ладно? как зачарованный, Пашка уставился на друга. Это че, золото, бриллианты?
Древних Готов золото, да даже если не золото, хоть монеты, всякие штуковины быта древних людей это ж целое состояние, продолжил на ходу Миша, шустро отмахиваясь от комаров. Жужжащие кровопийцы охотились только на него.
Да, я кое-что читал об этом, это не байки, парни. Это ж целый детектив с тремя неизвестными. Короче, была в четвертом веке Фидея, она провела через римские кордоны пару сотен людей своего племени. Спасались они от рабства и каторжных работ. За ними охотились римляне, после того, якобы, как войска Вандалов, то бишь, этих Готов, разграбили Рим. Уцелевшие разрозненные племена много ценностей с собой прихватили и в Крым. Осели. Земледелием занимались. Жили в горах в каменных хижинах выдолбленных. Молились своим богам, посланник Богов у них орёл. Поэтому-то немцы на флагах орлов присобачивали, тотем древних германцев. И герб Третьего Рейха орёл на дубовой ветке. Дуб у Готов священное дерево.