Что же касается Жирофля, то тому и во сне не снилось ничего более великолепного.
— А ведь, должно быть, замок трудно отпереть, если только, конечно, он хорошо запирается? — спросил Жирофль.
— О, ты вполне прав, — ответил Каскабель и властным, не допускающим возражений тоном прибавил: — Сегодня я угощу вас. Вот вам доллар, бегите и купите чего-нибудь вкусного к завтраку!
Через минуту Жан, Сандр и Наполеона шли в город в сопровождении Жирофля, который захватил с собой корзину для провизии.
— Теперь поговорим, Корнелия, — сказал Каскабель.
— О чем, Цезарь?
— О чем?.. Но ведь надо же выбрать слово для замка. Не потому, чтобы я не доверял детям, вовсе нет! Они у нас с тобою образцовый народ, а Жирофль — сама честность. Но все-таки это слово должно быть секретным.
— Выбери какое угодно слово.
— Так тебе все равно?
— Решительно.
— Я бы взял чье-нибудь имя.
— Вот и хорошо, возьми свое.
— Невозможно, оно слишком длинно. Надо всего четыре буквы.
— Так отбрось лишнее. Ведь мы вольны взять любое…
— Браво, Корнелия, чудесная мысль! Тогда мы возьмем четыре последних буквы твоего имени.
Сундук был заперт словом «Элия», и теперь открыть замок мог лишь знающий секрет.
Через полчаса вернулись дети и принесли всякой провизии: ветчины и солонины, нарезанных аппетитными ломтями, овощей, поражающих в Калифорнии величиной, — картофель чуть не с дыню, огромную морковь, немного цветной капусты, и, кроме того, пенистого пива и бутылку шерри на десерт.
Корнелия со своим неизменным помощником, Жирофлем, живо принялись готовить завтрак. Стол накрыли во втором отделении, служившем столовой и залой. Температура там была довольно сносная, потому что тепло шло из соседнего отделения, где помещалась небольшая кухонная плита. В этот день семья позавтракала с особенным аппетитом.
После завтрака Каскабель обратился к домашним с речью, которая по тону походила на его обычные обращения к публике перед представлениями:
— Завтра, дети, мы покинем Сакраменто, превосходный город, достойные жители которого относились к нам так благосклонно. Но Сакраменто — в Калифорнии, Калифорния — в Америке, а Америка все-таки не Европа. А в Европе находится Франция, и уже давно нам пора увидеть ее после многолетнего отсутствия. Скопили ли мы себе состояние? По существу говоря, нет. Но у нас есть известное количество долларов, которое, превратившись в французские монеты, поможет нам добраться до Франции. За твое здоровье, Корнелия!
Корнелия Каскабель наклонила голову в благодарность за дружеский тост мужа.
— Пью также за наше счастливое путешествие! Да будет милостив к нам попутный ветер! — прибавил Каскабель, наливая в стаканы остатки чудесного шерри. — А пожалуй, Жирофль, ты возразишь мне, что по уплате путевых издержек у нас вряд ли что-нибудь останется в нашем сундучке?..
— Смотря по цене билетов на корабле и по железным дорогам…
— По железным дорогам, то есть по рельсам, как говорят янки, [6] — воскликнул Каскабель. — Ну, я не так прост и наивен! Я рассчитываю хорошо сэкономить, если мы от Сакраменто до Нью-Йорка поедем в нашем фургоне. Что значит несколько сот лье [7] для членов семьи Каскабель, которым не в диковину мотаться по белу свету!
— Я думаю! — ответил Жан.
— Какая будет радость увидеть вновь Францию! — сказала Корнелия Каскабель.
— Да, Францию, дети, — подтвердил Каскабель, — которой вы еще не видели, потому что вы родились в Америке. Наконец-то вы ее узнаете!
— И, быть может, это будет наше последнее путешествие, — добавила Корнелия.
Отъезд был решен. Оставалось закончить кое-какие приготовления, чтобы на следующий день с первыми лучами солнца покинуть Сакраменто.