Рассуждать на эту тему он не стал. Новости закончились, и начался концерт. Приятный женский голос затянул:
С утра ты сегодня хмуришьсяДо сих пор, до сих порМолчишь, не глядишь и куришь всё.Тянешь свой «Беломор».А мне до тебя только шаг всего,Только шаг небольшой.Но как, научи, прошагать его,Чтоб сказать: «Мой родной»Лосев заслушался. Песни этой он не помнил, но она ему однозначно нравилась. А певица продолжала убеждать:
Пусть в счастье сегодня не верится Не беда, беда!Давай еще раз помиримсяНавсегда, навсегда!..Песню «Давай никогда не ссориться» исполнила Тамара Миансарова, сообщил диктор. Автор слов и музыки Юрий Цейтлин. А теперь И мужской голос запел:
Заправлены в планшетыКосмические карты,И штурман уточняетВ последний раз маршрут.Давайте-ка, ребята,Закурим перед стартом:У нас еще в запасеЧетырнадцать минут«Ни фига себе у них тут порядки! подумал Лосев. Курить перед стартом, да еще у ракеты, заправленной топливом? Дебилы»[14] А певец продолжал:
Я верю, друзья,Караваны ракетПомчат нас вперед От звезды до звезды.На пыльных тропинкахДалеких планетОстанутся наши следы«Ага! хмыкнул Лосев. Ваши Американцы по Луне потопчутся. Хотя у нас, вроде, луноходы там ползали. Тоже наследили» Он отрешился от концерта и подумал о другом. С одеждой нужно что-то делать. Ходить в трениках с вытянутыми коленками холодно, а в пальто он выглядит пугалом. Он разобрал принесенную опекуном одежду. Халат сходу отложил не его фасон, а рубашки рассмотрел. Одна теплая, фланелевая, в сине-черную клетку. Другая просто белая с уже начавшим желтеть изнутри воротником. Не беда, прокипятит, добавив синьки, с простынями получилось хорошо. Они приобрели приятный глазу белый цвет, отдававший чуть голубизной. Ухватившись за мелькнувшую в голове мысль, Николай открыл буфет и достал початую коробку вчера он использовал одну таблетку. «Синька для белья. Индиго, сообщала надпись на упаковке. 6 шт 30 гр». В буфете обнаружилась еще одна коробка синьки, эта непочатая.
«Цвет индиго это джинсы», вспомнил Николай. Он отправился в комнату, где достал из шкафа обнаруженный вчера белый материал. Разложил его на столе и пощупал. Плотный и довольно толстый. Для чего он понадобился матери Бори? «Дублерин[15]», внезапно всплыло в голове. Слово это Лосев знал. В детстве мать учила его шить она этим делом увлекалась. Не сказать, чтобы слишком преуспел, но строчить на машинке у Коли получалось. Лишь кроить не выходило, хотя мать показывала. Ладно, не боги джинсы шьют.
Николай убрал будильник и растянул ткань на столе. Достал из шкафа карандаш и линейку они здесь имелись. В выдвижном ящике швейной машины нашлась сантиметровая лента из клеенки. В качестве образца Лосев выбрал треники, которые с себя стянул. Шить он будет не классические джинсы такие явно не потянет, а штаны с резинкой. Были у него такие в прошлой жизни. Вроде как бы джинсы, хотя не они, конечно, но зато удобно. К удивлению Николая, сделать выкройку удалось сравнительно легко. Рука Бори твердо держала карандаш и легко чертила. Он почти не пользовался сантиметром и линейкой глазомер у Бори оказался отменный[16]. Николай таким не обладал. Не прошло и часа, как он сел за швейную машинку. Ножной привод оказался непривычным, но, в конце концов, его удалось освоить. Для начала сшил штанины, пристрочив к ним накладные карманы спереди и сзади. Боковые делать не решился слишком сложно для него. Сшил штанины вместе. Никакой ширинки это тоже сложно. Если вдруг приспичит, он приспустит «джинсы» как трусы. Повозился чуть с резинкой никогда не шил с ней раньше, однако получилось. Хорошо, что в выдвижном ящичке нашлась широкая резинка узкая штаны не удержала бы. Нитки он использовал белые желтых и оранжевых не имелось.
Завершив работу, Николай надел штаны, заценил их в зеркале. А неплохо получилось. Подойдя к столу, Лосев рассмотрел оставшийся кусок материала. Полноценной джуды[17] не получится, да и сшить ее непросто. Ему так точно. Значит, сделает жилет вроде как армейскую разгрузку. Ну, карманы по-другому притачает, шейный вырез выше и изящнее. В ящичке нашлась и молния белая. Ничего, покрасит.
Пообедав той же килькой, Лосев занялся шитьем. Провозился с ним до вечера. Молнию втачать это вам не пуговицу пришпандорить. Из остатков ткани сшил матерчатую сумку. Эти вот авоськи, когда все прекрасно видят, с чем идешь из магазина Сумка для продуктов, а в авоське понесет картошку кстати, надо прикупить. Отварить ее и с килечкой соленой
Завершив работу, Николай занялся покраской. Бухнул в бак всю синьку, растворил ее в воде и неспешно, по одной, опустил в раствор пошитые вещи. Постоял над ним, аккуратно перемешивая ручкой швабры. Время от времени доставал, оценивая цвет. Густого, темного индиго у него не вышло, но синий получился. Николай отнес бак в ванную, где прополоскал одежду в холодной воде с уксусом и развесил на веревках. Завтра все разгладит.
Поужинав, послушал новости и завалился вновь читать. А чем еще заняться в этом времени? «Деньги, деньги, думал перед сном. Надо как-то их добыть. Только кто возьмет на работу инвалида? Группа нерабочая, а не то пенсию не получал бы. К частнику, чтоб взял без документов, не пойдешь нет их здесь. Вагоны, что ли, разгружать? Подумаем»
С этим он уснул.
3
День не заладился с утра для начала не привезли хлеб. Валентина позвонила на завод. Ей сообщили, что сломалась печь. На ее ремонт ушло немало времени, но сейчас наладили, и через два-три часа хлеб будет. Прибежала заместитель и сказала: из-за хлеба покупатели бузят. Валентина мысленно выругалась и отправилась в торговый зал. У хлебного прилавка возмущались люди, терзая продавца одним и тем же бесконечным вопросом: когда свежий подвезут?
Товарищи! обратилась к ним Валентина. Оставьте в покое продавца, она не виновата. На хлебозаводе сломалась печь. Ее починили, хлеб выпекут и доставят через несколько часов. Берите тот, что есть. Он вчерашний, но вполне хороший.
Мягонького хочется, тепленького, сказала стоявшая впереди старушка. Что нам этот черствый?
Покупатели одобрительно зашумели. «При Хрущеве и за черствым в очередях давились. Разбаловали вас», чуть не сказала Валентина, но вовремя спохватилась. Не стоит вспоминать. Хрущева сняли туда ему и дорога.
Вы в деревне росли? спросила у старушки.
Нет! гордо сказала покупательница. Коренная минчанка.
Ну, а я в деревне, улыбнулась Валентина. Помню, как мать хлеб пекла. Черный, как земля, но такой вкусный и пахучий. Пробовали?
Правда, правда, загомонили в собравшейся толпе. Большинство, как и Валентина, были деревенскими. Минск втягивал в себя людей со всей республики, но большей частью из села. Вкусный был хлеб.
Мать никогда не давала нам его есть горячим, продолжала Валентина. Как бы ни просили. Говорила, что случится заворот кишок. И мы ждали, пока хлеб остынет. Вот так, дорогие товарищи. Хотите горячего хлеба приходите через несколько часов. А поесть и этот сгодится. Он качественный. Вот смотрите!
Она взяла с полки кирпич ржаного хлеба, положила на разделочную доску на прилавке и лежавшим здесь же ножом разрезала поперек. Взяла половинки и продемонстрировала их покупателям стороной разреза.
Мякиш ровный, ноздреватый. Посторонних включений и непропеченных мест не наблюдается. Корка ровно прилегает к мякишу и нигде не отстает. Режется легко, так что ничего не черствый.
Покупатели переглянулись и потянулись к кассе выбивать чеки. Лишь старушка недовольно отошла в сторонку.
Спасибо, Валентина Алексеевна! сказала молоденькая продавец. Чуть меня не съели.
Сама не могла им сказать? вздохнула Валентина. В училище не обучали, как с покупателями работать?