Так, а что же Владислав Григорьевич? Он в тот день не появлялся в театре? спросила я.
Как не появлялся? Конечно, он был. Владислав Григорьевич каждый день в театр приходит приходил. Господи, ну никак не привыкну к тому, что его больше нет Вот жизнь-то какая! Сегодня ходит человек, а завтра его уже нет, женщина покачала головой.
Так когда же Владислав Григорьевич появился в театре? повторила я свой вопрос.
Да пришел он часов в десять утра, потом уезжал куда-то. Вернулся уже под вечер. Недолго он пробыл у себя, минут тридцать, наверное.
А потом что? спросила я.
А потом уехал. Сказал мне «до свидания» и все.
Как «все»? удивилась я. Вы сказали, что директор уехал вечером. Так?
Да, так, все верно, подтвердила Филиппова. Около восьми уехал, я на часы смотрела.
Но ведь он должен был вернуться к себе в кабинет. Ведь именно там вы его обнаружили и позвонили в полицию. Верно?
Верно, растерянно подтвердила Варвара Никифоровна.
Так когда же Владислав Григорьевич снова вернулся? Во сколько это было? еще раз спросила я.
Ой не помню. Вроде бы послушайте, Татьяна Александровна, вот совершенно из головы вылетело
Вахтерша сокрушенно покачала головой.
Варвара Никифоровна, послушайте, это очень важно. Ведь вы все время были на вахте?
Ну, да была.
Вы никуда не отлучались? настойчиво продолжала я спрашивать вахтершу.
Филиппова ответила не сразу.
Ох, Татьяна Александровна, виновата я, наверное, наконец сказала женщина. Ведь вышла я всего на пять минут за анальгином, тут аптека за углом. Голова разболелась, видно, от всех моих семейных переживаний. А я по опыту знаю, если сразу таблетку не принять, голова так разболится, что потом сутки будет донимать. Вот я и решила пойти в аптеку, ну дело-то уже к ночи шло. Я и подумала, что народу у нас в это время совсем не бывает, так что я не особо и нужна буду. Нет, я, конечно, понимаю, что пост свой оставлять нельзя
Во сколько примерно вы уходили?
Около одиннадцати вечера. У нас буквально за углом аптека круглосуточная, я туда и побежала. Минут пять-десять меня не было всего-на-всего
Дверь вы заперли? спросила я.
Да, конечно, заперла, серьезно заявила вахтерша. Как же иначе? Открытой-то нельзя оставить, мало ли кто войти может.
В театре в это время кто-то оставался?
Да нет вроде, все разошлись, покачала головой женщина. Но точно не скажу. Те же актеры перед серьезной постановкой, бывает, ночи напролет репетируют. Костюмеры тоже задерживаются. Да и работники сцены то занавес поправить надо, то осветительные приборы подлатать. У нас же большая часть оборудования рухлядь, сыпется на ходу!
Ключи у кого-то есть? Кто-нибудь мог зайти в театр, пока вас не было на месте? уточнила я.
Варианты, конечно, есть. Директор мог вернуться один, с собственными ключами. Мог с кем-то вдвоем, скажем, с предполагаемым убийцей, и тому ключ не понадобился. А могли поодиночке, тогда у убийцы должен быть ключ. Ну или преступник затаился в здании театра, а потом каким-то образом незаметно отсюда выбрался.
У директора ключи были, это точно. А у кого еще не могу сказать, мне не докладывают. Я тут чужих пропускаю, ну и от кабинетов все ключики у меня висят, сдают, чтобы порядок был, произнесла моя собеседница. А от входа у меня два комплекта, мой и ночного сторожа, мало ли что? У директора были. Может быть, и кто-то еще себе сделал, не знаю.
А камеры на входе есть?
Да они давным-давно не работают. Не камеры, а горе одно. Но положено, чтобы они были, вот и висят, а все без толку.
Филиппова опустила голову.
Ладно, Варвара Никифоровна, чего уж теперь сокрушаться. Вы лучше вот что скажите: а мог Владислав Григорьевич пройти в свой кабинет не через служебный вход, а через парадный? спохватилась я.
«Если нет, у меня, по крайней мере, есть приблизительные временные рамки преступления».
Филиппова пожала плечами.
Да кто его знает наверное, мог. Он же здесь хозяин, как ему удобно было, так и прошел, объяснила она.
«Как-то все это странно, подумала я, зачем Дубовицкий приехал в театр около одиннадцати часов вечера? Раньше не проскочил бы мимо вахтерши или все же через парадный? Если предположить, что он прошел через служебный вход именно тогда, когда Варвара Никифоровна в аптеку ходила получается, дошел до кабинета и его убили? Ведь именно в это время, по заключению экспертов, наступила смерть. А убийца? Он пришел вместе с Дубовицким или позже?»
Скажите, Варвара Никифоровна, а раньше были такие случаи, что директор так поздно появлялся в своем кабинете? спросила я.
Ой, вот не скажу, я же не ночной сторож. Это ж меня только один раз попросили подменить, я вам рассказывала, что Ольга, моя соседка
С ночным сторожем как можно пообщаться?
Я вам адресок его запишу, схватилась за ручку вахтерша. И несчастно посмотрела на меня: Только не факт, что он из запоя своего вышел. Сегодня в ночь Ольга собиралась дежурить, жена его.
Я все равно взяла контакты ночного театрального сторожа надо будет с ним пообщаться. И задала очередной вопрос:
Вы вот еще что вспомните: в течение рабочего дня к директору кто-нибудь приходил? Ну, вот вы сказали, что мимо вахты проходили рабочие сцены, из прачечного цеха, электрик. А лично к Владиславу Григорьевичу?
Вспомнила! воскликнула Филиппова. К нему приходил один бизнесмен, Подбельский Геннадий Олегович.
Кто он такой? Чем занимается? быстро спросила я.
Он владеет каким-то рестораном, кажется. Или это клуб? Точно я не знаю. Но то, что он театру помогает деньгами, это я знаю наверняка. Благотворительность называется. Он за это налог меньше платит. И ему выгодно, и театру помощь большая, объяснила Филиппова.
А во сколько он приходил, этот Подбельский? задала я еще один вопрос по поводу бизнесмена.
Ну это днем было, еще до обеда, ответила вахтерша.
А давно он благотворительностью занимается? продолжала расспрашивать я.
Да пару лет точно будет. Мы благодаря его помощи смогли обновить репертуар: костюмы новые сшить, декорации, опять же, изготовить. На все ведь средства нужны, и немалые.
Хорошо. Скажите, Варвара Никифоровна, вот вы утром обнаружили Владислава Григорьевича в его кабинете. А зачем вы туда пошли? спросила я.
Ну как же. Ночному сторожу положено обход утренний делать. Вот я и пошла. А потом увидела, что дверь в кабинет Владислава Григорьевича приоткрыта, и свет почему-то горит, хотя светло уж на улице было. Ну и вот открыла я дверь пошире, а там Ну я сразу начала в полицию звонить.
Подождите, вы только дверь полностью открыли и на пороге остановились? Или вошли в кабинет? уточнила я.
Вошла в кабинет, со вздохом ответила женщина, хотя и с порога было видно, что он ну, на рубашке спереди кровь видна была. И сидел он так живые люди не сидят.
А где, кстати, он сидел? спросила я.
В своем кресле. У него в кабинете широкий кожаный диван стоит, черный, а рядом с ним кресло, тоже из черной кожи, ответила Филиппова.
В кресле за столом?
Нет, за столом специальный стул. Анатомический, крутящийся, с высокой спинкой, откликнулась женщина. Слева у стены кабинета диванчик, я же говорю, и рядом кресло. Он там кофе с чаем пьет пил и разговаривал с посетителями.
Со всеми посетителями?
Да, даже с нами, сотрудниками, покивала Филиппова. Если только ругать кого собирался за столом принимал. А так на диван сажал.
Понятно. Скажите еще вот что: вы слышали выстрел?
Выстрел? переспросила Филиппова.
Ну да, выстрел. Дубовицкий ведь был убит выстрелом в грудь. Вы же сами сказали, что видели кровь на рубашке, пояснила я.
Да, конечно. Но, понимаете, Татьяна Александровна, выстрела я не слышала, ответила Филиппова. У нас тут, в здании, звукоизоляция хорошая все-таки, когда репетиция идет, шумно очень становится. А директорский кабинет на втором этаже. Где же я услышу?