Обижать изволите, барыня! вскричал извозчик, и голубые глаза его словно бы даже слезой подернулись. Погонялки, чай, промышляют на колымагах да за гроши везут, а вы на мою повозочку рессорную гляньте ну чисто карета для царевны-королевны! Своих денег стоит!
Ну ладно, вези на Рождественку. Потом скажу, где там остановиться, велела Брагина, и извозчик почему-то оглянулся на нее не просто недоумевающе, но с вытаращенными глазами:
На Рождественку?! Так ты, барыня так ты, барыня, никак, это а что же барышня? Такова, как ты, что ль?
Ася непонимающе хлопнула глазами.
Помалкивай! рявкнула Брагина. Не бойся, не обижу, хорошо приплачу за другой «адрес»! Это слово она произнесла с явной издевкой, нарочито грассируя на «р». А начнешь артачиться, вообще ни гроша не дам.
Ну ладно, ладно, чего?.. проворчал извозчик. Только денежки извольте вперед. Знаем мы вас, которые с Рождественки-то!
Ишь чего захотел денежки вперед! Вот уж и впрямь меня узнаешь, коли станешь язык распускать! пригрозила Брагина и чуть ли не втолкнула Асю в пролетку: А вы чего мешкаете, Анастасия Васильевна? Сразу видно, что вы la provinciale[10], с позволения сказать! Барышни деревенские всегда готовы простонародье слушать, уши развесив, а не тотчас его окорачивать! Трогай, кому сказано, погонялка чертов!
Внезапный переход Брагиной от услужливой обходительности к неприкрытой грубости ошеломил Асю, но более всего ранило это «la provinciale». Сразу вспомнилось, как Лика Болотникова с миленьким таким, ласковым до приторности ехидством насмешливо высказалась, когда навещала Асю в Хворостинине:
И ничем из тебя этого духа деревенского, поместного не выбить, не выветрить, даже если семью ветрами продуть, все одно разит сушеным журавельником[11], хоть нос затыкай! Но богатеньким невестам вроде нашей Асюли-люли-люли простительны будут и «черты провинциальной простоты, и запоздалые наряды, и запоздалый склад речей»
Ася утешала себя тем, что Татьяне Лариной, пусть даже с ее провинциальной простотой, бог дал все-таки счастливую жизнь, глядишь, и Асю Хворостинину не обидит. К тому же не оставляла мысль, что Лика, которая всегда была похожа на крючок: стремилась уколоть кого-нибудь язвительным словом, зацепить, поиздеваться, сейчас тщится Асю побольнее задеть из зависти к внезапному повороту судьбы, поставившему ее на то место, которое Лика уже прочно считала своим. Ася подругу жалела и старалась не обижаться на уколы.
Лика сначала пообещала сопровождать Асю в Нижград, а потом и в Широкополье, чтобы помогать одеваться к венцу, но вдруг устроила скандал с истерикой и уехала на первом же проходившем мимо Хворостинина дилижансе одна, предоставив Асе добираться до Нижграда самостоятельно.
Впрочем, никуда Лика не денется: она ведь с ума от любопытства сойдет, если не увидит Асиного приданого, так что наверняка появится в самом скором времени!
Между тем пролетка уже развернулась и начала спускаться с Ильинки по крутой улице к реке.
Кучер повозки, что стояла невдалеке от дома Брагиной, внезапно встрепенулся, тряхнул вожжами, понукнул свою лошадку и, ловко обогнав извозчика, который вез женщин, припустил к Успенскому съезду, потом спустился к Рождественской улице и остановился на площади близ церкви Святых бессребреников Козьмы и Дамиана.
* * *
Ох, ну неужели ты до сих пор не понимаешь, что пустая это затея? тихо проговорила сидевшая в глубине повозки девушка в плотно запахнутом, несмотря на теплую погоду, салопчике и темном платочке.
Кучер поежился, втягивая голову в плечи, еще ниже натянул шапку. Армяк был ему великоват, да и шапка словно бы с чужой головы снята. Выглядел возница сущей деревенщиной, которая только начинает промышлять извозом или принадлежит к очень небогатому дому.
Почему ж пустая? буркнул он наконец, полуобернувшись.
Да потому! огрызнулась девушка. А ну как пойдут слухи, где она побывала?! Конечно, мадам Сюзанна позволила бы сбежать после того, как первый клиент ею попользовался. Конечно, она бы к своему опекуну вернулась. Конечно, он бы велел ей рот на замке держать. Конечно, дальше все своим чередом пошло бы Ну а ежели б это все наружу вышло еще до венчания? В каком положении молодой супруг оказался бы? Неужто пристало кому жениться на гулящей, даже и за превеликие деньжищи? Это ведь непомерный урон чести для всей семьи! И вообще этот опекун тот еще фрукт. Уркаган сибирский, морда со шрамом, глаз звероватый, неведомо, чего от него ждать. А ну как, дознавшись до случившегося, начнет крушить блудилище? А ну как мадам выдаст тех, кто ее нанял? Понимаешь теперь, что глупость затеяна? Иди прекрати это, да побыстрей.
Да ладно пугать! Кто бы что узнал? отмахнулся кучер. Мы бы небось языки проглотили, чтоб из семьи ничего не вышло, да и эта дурища не вполне спятила, вряд ли проговорилась бы
Ты, видать, давно девок не распочинал, грубо ответила его спутница. Забыл, что не всякая после срама одернет сарафан, примет от охальника пятачок да и пойдет восвояси как ни в чем не бывало. Иная и в петлю голову сунет либо в омут кинется! А ну как и эта такова же? И не станет даже свадьбы ждать? И что тогда? Кто ей наследует? Кто богатство получит?
Сама знаешь кто! ожесточенно буркнул кучер. При тебе пьяный нотариус языком болтал о завещании отца мамзель Хворостининой. Ежели она богу душу отдаст прежде свадьбы, этот разбойник сибирский все и наследует А он и так богач, каких мало!
Теперь видишь, что рисковать с этим делом нельзя? Иди, кому говорено! А потом что-нибудь другое придумаем.
Приду-умаем! так тяжко, словно все беды мира навалились на его плечи, вздохнул кучер. Напридумывали уже. Казалось, все так ладно, а вот вышло наоборот.
Успокойся, ласково откликнулась девушка. Первый блин всегда комом, это тебе любая стряпка скажет. Ничего, новое тесто заведем!
Эх, вот беда, что столько хлопот напрасно приложено! не унимался кучер.
Погоди, погоди! вдруг пробормотала его спутница. А ежли с этим уркаганом что-то случится? Ну, кондрашка его хватит по неведомой причине, да мало ли что Тогда кому деньги перейдут?
Да бес его ведает! дернул плечом кучер. Он вроде бы сирота. Верней всего, все богатства в казну отойдут, как обычно с выморочными деньгами бывает. Коли он оказался бы женат, все получила бы вдова его. Так ведь холост пока.
Пока промурлыкала девушка.
Ты это к чему? насторожился кучер. Уже начала новую дежу[12] заводить?
Не торопи меня! Еще подумать надо. А пока иди туда, наготове будь. Да не забудь армячишко с шапкой скинуть!
Ты хочешь, чтобы Аська меня узнала?! вытаращил глаза кучер.
Своего спасителя она непременно должна узнать! расхохоталась девушка. Ох и благодарить тебя станет! Весь свой недолгий век станет благодарить!
Змеюка ты, змеища ты, проворчал кучер, однако в голосе его звучало не осуждение, а восхищение.
Пора идти! властно сказала девушка.
Кучер начал стаскивать с себя армяк, приговаривая:
Змеища! Право слово, змеища!
Девушка, осторожно высунувшись, внимательно озирала окрестности: не приметил ли кто их повозку, не помешает ли осуществить задуманное?..
* * *
Улицы, круто ведущие с горы к Волге, в Нижграде называли съездами, и сейчас пролетка спускалась по Успенскому. По обе стороны съезда зиял огромный Почаинский овраг, но вот колеса загромыхали по булыжной мостовой это уже была Рождественка: шумная, разгульная, с многолюдьем толпы и распахнутыми из-за жары дверьми трактиров. Ася слышала, что замощены главные улицы города и съезды были по личному приказу государя императора, который недавно посетил город.
Как всегда, при мысли о государе сразу вспомнилась матушка, которая у него милость мужу, Асиному отцу, и наказание супостату, обидчику, на коленях вымолила. На глаза навернулись слезы, но девушка согнала их неприметным взмахом руки и снова принялась оглядываться.