Пенсионер союзного значения - Даниил Азаров

Даниил Азаров

Пенсионер союзного значения

Едва отворилась дверь кабинета, как Илья Семенович Бузякин почувствовал себя очень нехорошо. Оставалась еще вероятность, что это нехорошо было из-за несвежей красной икры, которой он позавтракал, несмотря на странный запах из банки. Но надежда растворилась, как только Бузякин увидел вошедшего. В кругах чиновничьих управленцев его знали все, даже несмотря на совершенно безликую внешность, самой яркой чертой которой, были чересчур оттопыренные уши. Посетитель замер в дверном проеме и произнес невыносимо вкрадчивым голосом:

 Добрый день, Илья Семенович, разрешите? Не помешаю?

Хозяин кабинета сглотнул, почувствовал, как то самое нехорошее ощущение ухнуло куда-то вниз живота, и пролепетал, совершенно несвойственным его тучной комплекции голосом:

 Здравствуйте, Петр Афанасьевич. Конечно-конечно, проходите, мы вам всегда рады!

Он облизал внезапно пересохшие губы и зачем-то добавил:

 Чаю хотите?

Гость кивнул и не торопясь прошел к длинному столу, за которым Бузякин имел привычку разносить своих подчиненных. Повесил на стул серый болоньевый плащ, сел в самом конце, прямо напротив Ильи Семеновича.

За глаза Петра Афанасьевича Милосердова звали Инквизитор. Чуть реже Палач.

Всем своим видом он напоминал змею, черную мамбу, если хотите.  Такое же приплюснутое неприятное лицо землистого цвета, черные блестящие глазки, низкий покатый лоб с обширной залысиной.  Палач появлялся в разного рода администрациях или департаментах, или неважно еще в каких государственных структурах, когда недовольство ими доходило до самой верхушки столичного управления страной. Проще говоря, когда поток жалоб на чиновников превышал все мыслимые и немыслимые нормы. Результатом его визитов, как правило, были разрушенные карьеры, смены руководителей, а иногда даже уголовные дела.

В общем гостем он был опасным, неприятным, но поделать с ним было решительно ничего нельзя. Ибо за спиной у него стоял САМ.

Бузякин нажал на кнопку селектора, вызывая секретаршу.

 Да, Илья Семенович?

 Машенька, принесите чаю. Алтайского.

В конце фразы, его, и без того чуть подрагивающий голос, вовсе сорвался в фальцет. Получилось так, будто он навизжал на ни в чем не повинную Машу. Ответом ему стала недоуменная тишина.

 У вас все в порядке, Илья Семенович?  участливо спросил селектор голосом секретарши спустя несколько очень долгих секунд.

 Да, да, все хорошо. Извини, простыл на днях, наверное.

 Это после бани, я же вам говорила, не стоило нам

Бузякин с непостижимой для него самого скоростью бахнул ладонью по кнопке отключения, обрывая фразу этой невыносимой дуры на самом интересном месте.

Все мозги в сиськи ушли, уволю к чертовой матери!, промелькнуло в голове градоначальника.

 Итак,  нервно улыбнувшись продолжил Илья Семенович.  Какими судьбами в наше захолустье?

По правде говоря, последние пару минут он лихорадочно перебирал про себя причины появления каменного гостя в своем кабинете, но ничего такого из ряда вон пока на ум не приходило. Не иначе, как кто-то из подчиненных втихаря натворил дел.

Вот ведь утырки жадные. И не поделились! Всех уволю! снова посетила его карательная мысль.

 Я к вам, можно сказать, по личному делу, Илья Семенович,  начал Милосердов,  дело в том, что совершенно недавно я узнал об одном неожиданном родстве. Оказывается, у меня есть родной дядя, представляете?

 Не может быть!  всплеснул руками Бузякин, потом вдруг подумал, что данное восклицание Инквизитор воспримет, как вообще сомнение Ильи Семеновича в том, что у него, у Петра Афанасьевича, могут быть какие-то родственники.

 Я к тому,  спешно добавил он,  что ведь столько лет прошло! А вы ни сном ни духом? Даже не подозревали?

 Откуда?  пожал плечами Милосердов.  Они с матушкой крупно повздорили еще до моего рождения и перестали общаться.

 Ох уж эти дела семейные,  сокрушенно ответил Илья Семенович.  Как я вас понимаю!

 В самом деле?  удивился Петр Афанасьевич,  у вас тоже нашелся из кто-то из родственников?

 Что? Ах, нет!  моментально вспотел Бузякин.  Это я всмысле, что ну у меня тоже, знаете жена, она

Остановись, полудурок, что ты несешь. внезапно процедил внутренний голос.

Крайне неловкую ситуацию спасла секретарша Машенька. Она постучалась и вошла, гордо неся перед собой подрагивающее при каждом шаге то самое необъятное вместилище мозгов, о котором недавно вспоминал Илья Семенович. Черная юбка-карандаш и оранжевая блузка с глубоким волнующим декольте делали из нее настоящую la femme fatale. По крайней мере сама она считала именно так. Перед грудью (или почти на ней), девушка несла поднос с небольшим прозрачным чайничком, где плавали ароматные дары алтайского края в виде сушеных ягод и различных лепестков. Звякнув расписными фарфоровыми чашками, Маша поставила поднос на стол и также гордо удалилась восвояси.

 А вот и чай!  подскочил Бузякин с места. Позвольте я за вами поухаживаю.

Он разлил дымящийся напиток по чашкам, подал одну своему гостю, сев рядом с ним. Тут надо отметить, что все стулья в кабинете предназначались исключительно для сотрудников и удобства несли в себе самый минимум. Сделаны они были из алюминия, задрапированного кожей молодого дерматина. И, конечно, не стоило даже сравнивать их с огромным кожаным креслом, которое изготовили на заказ, с учетом его массивной комплекции. Проще говоря Бузякин чисто физически не мог поместиться ни на один из них. Поэтому, протиснув свой огромный зад между узких поручней всего на четверть   мэр города застрял. Да так и замер, чуть подавшись вперед, в позе приготовившего к прыжку лыжника.