И вот мы встретились на дне рождения общей знакомой. Он пришел туда со своими друзьями, а я с Идой. Я, как и всегда, сразу же его заметила, только на этот раз все изменилось. Он заметил меня. Наши взгляды пересеклись практически сразу, как только я зашла в клуб. Он перестал на меня смотреть только тогда, когда его отвлекли. Я же я почувствовала себя как-то по-особенному. В груди разлилось приятное тепло, по венам потекла не кровь, а горячая лава.
Я чувствовала его внимание. Видела, что он бросает заинтересованные взгляды в мою сторону. Понимала, что это мой шанс. Нас, конечно, представили друг другу, и я ждала, когда он сделает первый шаг. Ждала, когда он подойдет. Ему оставалось каких-то несколько шагов до меня. Один, два, три, вот-вот он должен был подойти и вместо него передо мной нарисовалась спина Костика. Он преградил путь моей мечте и заявил хмуро «Не положено!».
Я проревела полночи, расстроилась очень сильно, но отец ни в какую не согласился убрать Костика. И общаться с «сомнительными личностями» тоже не разрешил.
И вот я здесь. В компании совершенно незнакомого мужчины. Безумно привлекательного, зрелого и серьезного. Я все пытаюсь найти объяснение своему поступку, но ничего толкового, кроме того, что меня просто тянет к Тару, в голову не приходит.
От стука в дверь я резко подпрыгиваю на кровати. Тарас выходил из дома. Я не знаю, где он был, но он вышел практически сразу. Принял душ и, оглушительно хлопнув дверью, вышел на улицу. Получается, он вернулся? И теперь хочет поговорить со мной? Не успев придумать ничего лучше, тут же падаю на подушку. Решаю притвориться спящей, но как только дверь приоткрывается, отбрасываю эту идею. Как-то это по-детски.
Думаю, нам стоит поговорить.
Тар щелкает выключателем и заходит в комнату. Я жмусь к спинке кровати и натягиваю одеяло до самого подбородка. Мне немного неловко, потому что до этого момента я никогда прежде не разговаривала с мужчинами об отношениях. Мы ведь будем говорить о произошедшем?
Тарас садится на край кровати лицом ко мне. Я в этот момент готова провалиться сквозь землю. Чувствую себя ужасно, потому что не понимаю, как он ко мне относится. Сожалеет, что мы едва не поцеловались?
Завтра выезжаем ранним утром, сообщает Тарас. Часов в пять. Я попробую помочь тебе.
Его слова настолько расходятся с тем, что я ожидала услышать, что несколько мгновений я просто глупо моргаю, а затем, как китайский болванчик, активно киваю.
Я так понимаю, кто-то в курсе, что ты планировала побег?
Да, подруга.
Будет лучше, если ты не станешь предпринимать попыток связаться с ней.
Хорошо.
И, пожалуйста, подумай над тем, что ты еще можешь мне рассказать.
О чем?
Обо всем. О ваших отношениях, о том, почему ты приняла решение сбежать, и как отреагирует Тагаев, по твоему мнению.
Сейчас? выдыхаю, осознавая, что вовсе не готова сочинять все это на ходу.
Единственное, что я знаю: папа будет в ярости. Соберет всех своих охранников и прикажет искать меня. Это будет приоритетной задачей для всех, в том числе и работающих на него программистов. Именно поэтому на мне ни единого украшения. Ничего, через что меня можно отследить. Вся одежда куплена специально для побега.
Можешь подумать, если не можешь собраться с мыслями.
Хорошо. Я точно знаю, что Тимур будет недоволен.
Только недоволен? с усмешкой замечает Тар.
Зол, он точно будет зол.
Я сглатываю и закусываю губу. Мне очень хочется рассказать Тарасу правду. Признаться, что никакая я на самом деле не любовница, а дочь Тимура Тагаева. Но я не могу ему довериться. Любовница не так важна, как дочь, которую он оберегает как зеницу ока. Многие его партнеры даже не знают, что я существую. Не знаю, как отцу удается это скрывать, но я помню, как удивился мужчина, который назвался лучшим другом папы. Он был обескуражен и шокирован. О моем старшем брате Демьяне знали все, а обо мне так единицы.
Я вела скрытую жизнь, со мной постоянно ездил Костик, и я никогда, ни одного раза не участвовала во всяких приемах и встречах, куда родители постоянно ходили. У меня даже фамилия была маминой девичьей Рахманина.
Пока у меня стойкое чувство, что ты многое недоговариваешь, признается Тар.
Он проницателен и рано или поздно узнает, кто я на самом деле. Только лучше это будет поздно, чем сейчас. Тогда тогда у меня может быть шанс уговорить его не возвращать меня отцу.
Предлагаю поужинать, переводит тему.
Я растерянно киваю. На кухне, стоит бросить взгляд на стол, где не так давно я сидела, меня бросает в жар. Щеки определенно заливаются румянцем, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Все потому, что я вспоминаю, как Тарас меня трогал. Как его горячие ладони скользили по моему телу, а взгляд господи, как он на меня смотрел!
Отмираю от резкого щелчка. Это чайник вскипел и отключился. Сглотнув, подхожу к плите и раскладываю уже разогретое рагу по тарелкам. Себе совсем немного, потому что аппетита по-прежнему нет. Когда занимать руки больше нечем, приходится сесть за стол и взяться за вилку. Мне неловко, хотя Тарас совершенно непринужденно поглощает рагу и не скупится на комплименты. Ведет себя так, словно между нами ничего не произошло, словно это не его член вдавливался мне в промежность.
Я все же заставляю себя поесть, а потом
Потом оказывается, что нам все-таки придется лечь спать вместе. В доме становится слишком холодно, а у нас одна кровать и одно одеяло на двоих.
Глава 13
Изабелла
Пока Тар казался абсолютно спокойным и невозмутимым, меня захлестывало волнение. Стрелка часов неумолимо тикала, оставляя все меньше времени на бодрствование. Еще чуть-чуть, совсем немного, и мы окажемся в одной постели. Облизнув губы, пытаюсь увести мысли в другую сторону. Подумать о том, что буду делать дальше. Потом, когда останусь одна. Без поддержки Тараса.
Можешь ложиться, его голос возвращает меня в реальность. Я сделаю пару звонков и приду.
Он выходит из кухни, а затем и из дома. Аккуратно прикрывает дверь, но я слышу негромкий, едва различимый скрип стальных петель. В этом доме даже двери словно из прошлого. Да и сам дом В таком находиться непривычно. Я знала, что многие так живут, но ни разу, ни разу не была в таком месте. Всё мое окружение дети богатых родителей. Мажоры, которым, в отличие от меня, было позволено почти все.