Девочка встала на колени рядом с могильным холмиком. В ночной прохладе, словно в благодарность за заботу, сладко благоухали цветы.
Дрожащими руками Фрося вытащила из-за пазухи жалейку. Обмирая от страха и одиночества, она приложила трубочку к губам и выдохнула всю накопившуюся боль и надежду.
Раздался резкий, гнусавый, приторный звук. Он вплелся в звуки ночи и в одно мгновение разлетелся по ощеренному ночному кладбищу, поднимая в черное небо сонных ворон.
Сознание девочки помутилось от ужаса, перед глазами поплыли красные пятна.
Мамочка! Папочка! в голос зарыдала девочка, припав к могиле родителей, уткнувшись в заросли цветов, как в материнское платье.
И тут холодная костлявая рука вцепилась ей в плечо.
Это она Жалейка Я так ждала тебя!!! не то прорыдал, не то прорычал чей-то хриплый голос за спиной у Фроси. Отдай мне жалейку! Отдай! Она должна была прийти ко мне! Ко мне! Слышишь?! Отдай!
Рука трясла Ефросинью, сжимала до боли ее плечо. Кто-то скрипел, а не дышал ей в затылок. Требовал отдать ее последнюю надежду. А Фросе было страшно шелохнуться, страшно обернуться и посмотреть на существо, которое стояло рядом с ней.
Умоляю! Идем со мной! Умоляю, помоги мне! Потуши огонь в моем сердце! Он полыхает! Он страшно жжет меня Рука ослабела и отпустила девочку. Умоляю, помоги!.. Она пришла к тебе
Спрятав жалейку на груди, превозмогая ужас, леденея от предчувствий, Фрося обернулась. Рядом с ней на коленях стояла женщина, похожая на скелет, обтянутый сизой кожей. Одежда истлела и висела лоскутами, длинные волосы, когда-то убранные в косу, сбились в колтуны, сцепленные чертополохом и репейником. Глаза ввалились, и из черной глубины выступали и лились по проторенным бороздкам слезы.
Подари мне, убийце, всего один вздох! Мне больше ничего не нужно! Только один вздох, чтобы я услышала их голоса Одно мгновение один вздох
Женщина поднялась. Даже в темноте было видно, как жутко сверкают ее глаза.
Не бойся меня, Ефросинья. Ты любишь маму и папу, а значит, можешь меня понять. Пойдем со мной
Кто вы? с трудом вымолвила девочка, давясь страхом и невыплаканными слезами.
Никто горько ответила женщина и понуро побрела между надгробий. Теперь никто.
«Это не мама Откуда она появилась? Что ей нужно?!»
Слезы заливали лицо, Фрося кусала губы, чтобы не оборонить на ночное кладбище даже тихий звук.
Запинаясь о могилы, о выбравшиеся из-под земли узловатые, кривые корни, девочка обреченно следовала за женщиной. Она понимала, что та не оставит ее в покое. «Нужен только один мой вздох А потом я буду свободна. Она меня отпустит» пыталась успокоить себя Фрося.
Скелет женщины рухнул как подкошенный на одну из могил. Девочке даже на мгновение показалось, что прямо сейчас на ее глазах он превратится в прах.
Родные мои, простите меня! Простите! Я так виновата перед вами! Я так люблю вас, так тоскую! Моя жизнь тоже закончилась, когда я оставила вас, всех трех моих деточек, здесь, в этой страшной могиле Если бы я только могла вас вернуть! Отзовитесь, родненькие Отзовитесь, мои бесценные Простите свою мать, которая ушла в тот вечер, оставив вас без помощи, без защиты. Не спасла, не вытащила Не сберегла Женщина то с нежностью гладила холм, то била себя в грудь.
Фрося с содроганием наблюдала за бурей материнского горя. В этот момент девочка могла убежать, но стояла как прикованная. В ее собственном сердце тоже было слишком много любви и тоски. Невысказанной, невыплаканной, беспомощной
Жалейка нагрелась и обжигала грудь, будто тоже сочувствовала горю матери, потерявшей детей. Будто жалела ее и стремилась скорее помочь.
Фрося достала дудочку и прошептала:
Я готова
Потом приложила ее к губам и выдохнула воздух.
Из-под земли послышался детский плач и крик:
Уходи!
Ловушка!
Из нее сам не выберешься!
Простите меня, дуру! А-а-а-а! Вы не смогли сами выбраться! А я не помогла! Не сберегла! Не спасла вас! Простите, любимые мои! Простите!!! Душа моя рвется от боли!
Не так
Мы стали сви
Голоса стихли. Остались только рыдания матери, страшные, как рык смертельно раненого животного.
Фрося задыхалась от ужаса. Он сжимал голову, сдавливал грудь, вытягивал силы. Девочка упала на землю рядом с обезумевшей женщиной, не чувствуя тела.
Потом она увидела, как сквозь могильную землю просачиваются призраки. Хотелось кричать, забиться куда-то, спрятаться, но Ефросинья продолжала безвольно, как кукла, лежать на земле. Она не могла пошевелиться.
Как ночная дымка, подсвеченная луной, из-под земли стали появляться сначала руки, потом головы. Над могилой поднялись трое детей. Старший казался ровесником Фроси. Он прижимал к груди малыша. Рядом стояла маленькая девочка, которая как будто пряталась от матери за спиной брата. Призрачные силуэты их были изорваны, огромные дыры и пустые глазницы наполняла тревожная промозглая темнота.
Любимые мои! Деточки! охнула женщина и бросилась вперед, желая обнять детей за ноги, целовать их и вымаливать прощения. Но руки лишь проходили сквозь них и вцеплялись в холодную, сырую землю. Деточки! завыла она и стала царапать руками могилу и корчиться от боли. Простите! Простите! Простите меня!
Уходи! холодно проговорил старший сын и свободной рукой приобнял сестру. Ты нас бросила. Ты закрыла дверь на ключ и ушла. И мы горели в огненной ловушке и не могли выбраться. Зачем ты теперь нас беспокоишь?! Опомнилась? Поздно! Иди, куда хочешь, теперь ты свободна. Иди туда, куда ушла в тот вечер. Мы больше тебе не помешаем
Теперь ты гори! сказала девочка и уткнулась лицом в руку брата.
Уходи! повторил мальчик.
Деточки, простите! Я так люблю вас! Я тоже уже давно не живу! Я с вами! Здесь, рядышком Деточки! Деточки мои!
Среди нас тебя нет. А от жизни ты отказалась сама, у тебя ее никто не забирал. А мы сгорели, потому что ты нас бросила. Уходи! И больше никогда не приходи.
Простите! Простите! обезумев от горя, выла женщина и рвала на себе волосы.
Мы стали святыми, сказала девочка. Нам без тебя хорошо.
Скоро настанет ночь примирения, нехотя, через силу, проговорил мальчик. Когда на небе встанет большая красная луна, наша луна, приходи сюда. Если придешь, простим. Если нет, гори огнем
И они исчезли. Призраки побледнели и, подобно туману, рассеялись над могилой.
Фросину грудь пронзила резкая боль будто от удара. Последнее, что девочка успела увидеть, черные и глубокие как могилы, впалые глаза женщины-скелета.
Разрушенный храм
Очнулась Ефросинья перед самой зарей. Она лежала на подстилке из сена и ветоши в каком-то облезлом углу. Рядом с ней сидела женщина с кладбища и тихо, чтобы не побеспокоить ее забытья, плакала, хороня в себе вопль душевной боли.
Кто вы? спросила Фрося, вглядываясь в ее почти исчезнувший с этого света силуэт.
Я их мать Это я ушла сплетничать и пить чай к подружке, когда они уснули. Это я, вот этой рукой, закрыла дверь на замок. Это я ушла, когда из печи вылетели искры и подпалили избу. Я убийца! Нет мне прощения Когда же взойдет красная луна! Я так жду! Я так долго жду ее Женщина зарыдала и ритмично, как в набат, била кулаками себя по коленям.
Это ведь произошло случайно попыталась успокоить ее девочка. Вы же не хотели этого
Не хотела?! Это кошмар, который сжег меня изнутри! Это огонь, который полыхает во мне с тех самых пор. Не хотела Я должна была находиться рядом с детьми и спасти их! Или погибнуть вместе с ними.
Как вас зовут? Я почему-то никогда не видела вас прежде
Ты называла меня тетей, когда я была еще жива, сквозь слезы улыбнулась она. А теперь я никто. Могильный червь, ползающий по кладбищу на коленях и вымаливающий прощение.
Тетя, вы знали моих родителей? с надеждой спросила Фрося.