Рядовой нажал кнопку на пульте, и ворота с натужным скрипом начали отъезжать в сторону. Четверка людей шагнула в открывшийся проход.
Бахаев наблюдал за ними с вышки. Отсюда, с Большой земли, Зона выглядела сплошным белым маревом. Молочная пелена густого тумана, скрывающего всё и вся. Говорят, что там, в тумане, обычный забайкальский лес, река, там по-прежнему растут березы и сосны, водятся лисы и волки. Говорят, природа там совсем не изменилась, внешне все осталось прежним, а что творится внутри об этом лучше не знать. Не для людей это, и человеку там делать нечего. Дед Бахаева, уже будучи совсем слепым, рассказывал, что духи предков предостерегали от походов за границу тумана. Эх, расспросить бы деда сейчас, но он уже умер, а нынешние шаманы не чета деду, верить им себя не уважать, настоящих сагаан боо уже не осталось.
Четверка людей на фоне белой стены выглядела неестественно четко. Но прежде чем сгинуть в белом ничто, им предстояло преодолеть буферную зону метров сто, отделяющих белое марево от бетонного забора.
Первым шел руководитель группы самый возрастной член экспедиции. Мелкие неуверенные шажки и неловко топорщащийся за спиной рюкзак выдавали в нем кабинетного затворника. Он неуклюже ступал по бетонным плитам и с любопытством вертел головой. За ним шли Мартина с «хлыщом». Клинья он к ней подбивает, что ли? Худощавый Олег замыкал процессию. Сержант не ошибся насчет его опытности шагал он уверенно, по сторонам не глазел явно не раз бывал в Зоне.
Руководитель группы достиг белой стены и остановился в замешательстве так всегда бывало с новичками. Потоптался на месте, нерешительно оглянулся на закрывшиеся ворота, потом собрался с духом и, сделав большой шаг (так пробуют ногой ледяную воду), пропал. Вскоре в пелене тумана скрылись еще две фигуры. Четвертый член экспедиции не спешил, застыв перед белой завесой. Но эта пауза не была страхом новичка перед неизвестностью. Наоборот. Встреча старых знакомых вот на что это похоже. Друзей? Врагов? Кто знает. С вышки Бахаеву показалось, что человек молится. Договаривается с духом Зоны? Сержант не сомневался, что такой есть. Но вот и последняя фигура скрылась в мареве тумана.
По древнему бурятскому обычаю сержант завязал на железном шесте лоскут ткани на удачу, прикрыл глаза и за неимением шаманского бубна принялся негромко выстукивать ритм прямо на металлическом корпусе прожектора. Он негромко запел, прося духов быть благосклонными к людям. Он так делал всегда, когда кто-то отправлялся в Зону. Хоть дед Бахаева и считал, что шаманский дар передался внуку, сам сержант думал иначе, да и в транс впадал лишь однажды, в детстве. Он просто просил за тех, кто уходил в Зону, не рассчитывая на ответ. Но сейчас Зона ответила.
Бахаев почувствовал, как его сознание то ли проваливается в нижний мир, то ли, наоборот, взлетает ввысь. Он пел не переставая, стараясь хоть что-то запомнить из мелькавших перед закрытыми глазами жутких картин. Вместе с последней пропетой нотой на его глазах выступили слезы.
* * *
16 августа, 12:10
Олег Гончар не молился. Когда до белой завесы остался один шаг, он, как и всегда, на мгновение застыл на месте. Страха не было, ему не раз приходилось нырять в туман, пауза была своеобразным приветствием, данью уважения противнику (иначе он Зону не воспринимал), возможностью для Аномалии вспомнить его.
Шаг вперед, мимолетное ощущение, как нечто инородное коснулось сознания дотронулось, считало и отпустило. И вновь впереди тянулась раздолбанная бетонка, проложенная военными невесть куда и зачем в этой глуши. Необычным было лишь небо. Никакого синего цвета, сплошная ровная белизна, словно художник, рисуя пейзаж, решил не закрашивать часть белой бумаги.
Запах хвои мешался со сладковато-медовым ароматом растущей по обочинам дороги таволги, в трещинах бетона проглядывали молодые сосенки природа брала свое. Только чего стоит эта видимая безмятежность? Здесь, поблизости от границы, беспокоиться нечего, а дальше Дальше всякое может случиться, тем более с неопытным человеком. В том, что их группа состоит из таких, Гончар не сомневался по сторонам глазеют, кустов боятся. Оставалось лишь удивляться, что для длительной научной вылазки, первой за последние лет шесть, были выбраны новички.
Размышляя о тех, с кем ему предстоит провести ближайшие три дня (именно столько должна продлиться экспедиция), Гончар еще раз постарался уложить в голове все, что узнал о своих коллегах.
Александр Лазерсон биохимик с мировым именем, профессор Кембриджа и Тель-Авивского университета, почетный член нескольких академий и прочие бла-бла-бла. Шестнадцать лет назад круто сменил как профессиональные интересы с микробиологии на биохимию, так и место жительства, уехав из России. Зоной никогда не интересовался и никогда в ней не был. Так что же изменилось сейчас? Что подтолкнуло немолодого профессора покинуть уютный Кембридж и отправиться в Забайкалье?
Мартина Нойер, физик из ЦЕРНа. Родилась в Нанте, изучала физику в Цюрихе, до ЦЕРНа работала в Германии и Бельгии. Замужем, есть сын. Муж известный дипломат и русофоб. Судя по теме диссертации, госпожа Нойер занималась кварками, антиматерией и прочими малопонятными обывателю вещами, но, заметьте, отнюдь не физикой аномальных явлений. Так почему же вдруг она сейчас здесь?
Павел Симанский, биолог экспедиции. Мутный тип. С отличием окончил Петербургский университет, стажировался в США, работал в различных лабораториях корпорации «Меркурий», щедро разбросанных по всему миру. Согласно официальной информации в Зоне никогда не был. Сфера профессиональных интересов, как и у двух других членов экспедиции, далека от проблем аномального сектора. Как и Лазерсон, не женат, но в отличие от первого тот еще ловелас.
И это называется эксперты по Зоне? Что они могут понять и оценить? Одна радость, что поведет он их по максимально безопасному маршруту, и плевать на то, что они там себе наметили. Хотя насчет безопасного заранее загадывать не стоит. В Зоне все время что-то меняется, а с его последнего посещения Забайкальского сектора, или попросту Зоны, прошло уже четыре месяца.
Привал, выдохнул шедший первым Лазерсон.
Он уронил на землю рюкзак и уселся на траву. Серая футболка на спине темнела пятнами, на лоб свешивались мокрые от пота пряди волос.
Устали, профессор? Симанский участливо смотрел на спутника. Попейте водички, полегчает. А пока вы дух переводите, я тут немного прогуляюсь по окрестностям.
Никак окрестностей! резко осадил его Гончар. Не разделяемся. Вляпаетесь в «кисель» без ног останетесь.
Биолог досадливо поджал губы, но промолчал.
Мы прошли всего четыре километра, по-английски заметила Мартина. В ее голосе сквозило неприкрытое раздражение. В черной майке и солнцезащитных очках она была похожа на героинь всех боевиков сразу. Такими темпами мы и к ночи не доберемся до места.
Согласен, кивнул Гончар. Дальше дорога станет труднее.
И вовсе я не устал, запальчиво возразил профессор, просто мне нужно произвести замеры поблизости от границы Зоны. Затем, перейдя специально для Мартины на английский, добавил: Кстати, вам тоже не мешало бы вспомнить о науке. Или вы на прогулку вышли?
Я сама решу, когда и чем мне заниматься! моментально ощетинилась та.
Замерами и образцами займемся на метеостанции, остановил профессора Гончар. Мадам Нойер права, до темноты нужно добраться до места. Или вы хотите заночевать в лесу? Волки будут рады.
Значит, теперь ты у нас главный? усмехнулся Симанский, буравя Олега взглядом. Активист-самовыдвиженец?