Кать, я же говорила тебе убрать все с полки, и вообще, закрепить все вещи, сердито пробурчала мать.
Мам, я была занята!
Но за неделю могла бы найти полчаса?
Настроение Надежды испортилось окончательно. Сердце сжималось от тревожных предчувствий.
Катюша, может, никуда не пойдешь сегодня? попросила она.
Мам, ты опять?
Катя подняла с пола щетку, и начала расчесывать свои роскошные светлые волосы, благодаря которым проходила в первых красавицах школьные годы. Теперь она училась в университете, и давно чувствовала себя полностью взрослой и независимой особой. А разве могло быть иначе? Для того чтобы дочь прислушивалась к мнению матери, нужно быть рядом с нею, а не вести себя, как безумный ученый.
Катюша, от торгового центра довольно далеко до убежища. Дома безопаснее. Да и здания в центре города крепче.
Ага, еще привяжи меня к своей юбке на веревочке, огрызнулась дочь, выщипывая лишние волоски на бровях. Если бы я тебя слушала, то уже бы год жила затворницей. Ты меня начала запугивать еще тогда, когда ничего не началось.
Но ты видишь? Я же оказалась права!
Ничего не права! Ты говорила, что Киев уйдет под землю, Одессу смоет цунами, а все континенты сдвинутся со своих мест. А вместо этого мы получили легкие толчки. И ничего плохого не произошло. Наоборот, прославились на этом деле.
Прославились, тяжело вздохнула Надежда, с трудом натягивая сапоги на шерстяные носки. Теперь мне покоя нет. Одни требуют сенсаций, другие ждут, что я укажу выход. А я бессильна. К сожалению, эти легкие толчки только начало. Они тоже были предсказуемы.
Мам, ведь ты говорила с президентом, и предлагала выход! сочувственно отозвалась Катя.
Даже я понимаю, что мое предложение выглядит безумным. Нельзя эвакуировать полстраны. К тому же, куда эвакуировать? Мы собрали достаточно данных для того, чтобы понять, что эта катастрофа планетарного масштаба. Скоро большинству стран понадобится помощь. Я чувствую в этой ситуации себя бессильной, как котенок.
Ты и есть котенок, вернее, моя пушистая кошечка, стала ластиться дочка.
Заканчивай эти модные штучки! Когда я была подростком, мы не называли мам котятами, а пап сусликами.
Ой, я знаю, закатила глаза Катя, вы называли их предками, стариками или динозаврами.
Надежду остановила соседка из квартиры этажом ниже. Она надвигалась своим устрашающего размера бюстом. Лицо выражало искреннее возмущение.
Надежда Андреевна, что это за безобразие? шипела соседка.
Что случилось, Лариса Петровна? спросила Надежда, оглядываясь по сторонам в поисках путей для бегства.
Каждый день уже трясет! Примите меры! Посуда побилась, люстра треснула, лифт давно не работает! Вы ведь, молодые, не понимаете, как сложно подниматься с больными ногами?
Но Лариса Петровна, причем тут я?
А кто у нас главный по землетрясениям? Думаете, я не знаю? Да вас каждый день по телеку показывают. Говорят, вы наша надежда. Так уж, пожалуйста, работайте, что ли лучше, чтобы решить эти проблемы.
Пропустите! Мне нужно идти на работу! решительно заявила Надежда Андреевна.
Громоздкая фигура соседки исчезла с дороги. Надежда устремилась вниз по лестнице со всей возможной скоростью. Нет, это даже уже не смешно!
Крещатик предстал перед ней, укутанным снежным покрывалом. Широкий проспект выглядел, как узкая улочка. Между сугробами по протоптанным дорожкам гуськом продвигались, закутанные по уши в шарфы фигуры киевлян. А снег все шел. Сыпал и сыпал без устали. Скучные темные фигуры людей ярко выделялись на белом фоне.
Надежде нравилась такая зима. Тихо, безветренно, волшебно. Не слышно ни людей, ни машин. Ощущение, будто оглохла. Даже люди почти не разговаривали друг с другом, боясь наглотаться холодного воздуха и простыть. Так спокойно! Казалось, ничего плохого не может произойти.
Надежда проходила мимо лавочек с фастфудом. Здесь было повеселее. Группки молодежи смеялись, грелись чаем и глинтвейном. От напитков шел пар, поднимаясь высоко в небо. Влекомая расслабляющей атмосферой Надежда потеряла бдительность и, поскользнувшись на пролитом кем-то минуту назад кофе, полетела в сугроб. Ее подхватили мужские руки. Они же принялись отряхивать снег с шубы.
Спасибо большое, не стоит, смущенно отстранилась она.
Счастлив помочь! Вы не ушиблись?
Надежда с любопытством взглянула на того, кто так счастлив был вынуть ее из сугроба. Заметила, что оценивающе рассматривает мужчину. От этого никуда не деться. Да, она тысячи и миллионы раз повторяла себе и окружающим, что ей никто не нужен, что она прекрасно может обойтись без мужа, но каждый раз при виде свободного мужчины, в голове проносились непрошенные «а если».
Мужчина казался как раз в ее вкусе. Высок, хорошо сложен. По виду лет пятидесяти. В уголках глаз выделялись гусиные лапки, что говорило о смешливости. На переносице морщинка. Значит, работа у него умственная. Надежда немного занималась физиогномикой для развлечения. Стальные глаза с голубизной, высокий лоб, седые виски. Прическа очень аккуратная, свежая стрижка, добротное пальто, на шею намотан огромный шерстяной шарф, придающий ему вид художника, ботинки новые модного молодежного покроя на высокой тракторной подошве. На клерка не похож, на начальника тоже не очень, слишком вольный стиль одежды. А впрочем, зачем это ей? Нужно поблагодарить, да и пойди мимо. И перестать на него таращиться и глупо улыбаться. Это неприлично!
Спасибо, повторила она, всего вам доброго!
Вас не проводить? Вдруг еще раз упадете?
Нет, спасибо! Со мной все в порядке.
Зачем она так сказала? Ведь симпатичный мужчина! Нет, все правильно! На улице знакомится последнее дело. Да и не нужно ей уже ничего этого. Вряд ли она на старости лет сможет найти свою любовь. Скорее, найдет проблемы на свою голову. Ведь уже пробовала, все одно и то же. Надежда пребывала в уверенности, что шанс найти порядочного человека так мал в ее возрасте, что не стоит рисковать здоровьем.
Погруженная в печальные мысли, Надежда подошла к боковым воротам центра. Усмехнулась. Это же надо! Она не лучше коровы, ноги сами привели к старой лаборатории. Но только ей туда уже не нужно. Вход в новую с центрального крыльца. Повернула к крыльцу. На его месте вырос сугроб, ступенек не видно. Всему виной предпраздничная суета. В это время дворники уже начинают лениться. Встала на ступеньку, и вдруг земля ушла из-под ног. Под тонким слоем снега скопилась наледь. Попыталась ухватиться за перила, когда чьи-то руки ловко подхватили под мышки.
Ну, я же говорил! услышала она позади смеющийся голос. Вас нельзя одну отпускать.
Щеки Надежды залил предательский румянец.
Это снова вы? Вы следили за мной? возмутилась она.
Как вы могли заподозрить? Просто у меня дело в этом учреждении.
Спасибо, поблагодарила Надежда, с подозрением поглядывая на спасителя поверх пушистого воротника из чернобурки.
Мужчина легко поднялся по ступеням крыльца и протянул руку. «Да, -подумала она, надо и себе сапожки на нескользкой подошве прикупить. Оказывается, модная тракторка себя оправдывает в нашем регионе». После секундного замешательства Надежда решила воспользоваться любезно предложенной рукой. Отказаться было бы слишком инфантильно. Ведь, действительно, скользко. Его рука оказалась теплой, сухой, слегка шершавой, кольца нет. Тьфу, снова эти предательские мысли!
Надежда Андреевна поздоровалась с вахтером и устремилась вверх по лестнице. Там, на втором этаже ее лаборатория. Решила, прошмыгнуть незаметно, и заняться, наконец, делом. Чтобы поскорей выкинуть из головы весь романтический бред. Не очень вежливо с ее стороны так сбежать, не попрощавшись. Но если бы позволила себе любезничать с ним на глазах у любопытной вахтерши, поползли бы ненужные слухи. У нее же все на лице написано! Рядом с симпатичным незнакомцем Надежда чувствовала себя неловкой постоянно краснеющей девчонкой.