Здравствуйте, Эвелиночка, присаживайтесь, как всегда спокойно и неторопливо поприветствовал её Владимир Владимирович.
Эвелина села, пытаясь угадать, чем вызвано приглашение.
Наташа мне сказала, что вы думаете над вопросом докторантуры, продолжил заведующий.
Эвелина улыбнулась.
В том то и дело, что думаю, причём последние двадцать минут, поэтому решение пока не принято.
Вы, наверное, обратили внимание, Эвелиночка, что в последнее время я часто сетую на то, что с некоторых пор у нас усиленно проповедуется идея философии как истории философии. Но если есть история чего-то, то должно быть и это что-то. Правда, некоторые западные философы, Ричард Рорти например, сегодня считают, что появился новый вид культуры, культура заменившая философию литературой. Так же как предшествующая культура заменила религию философией. Что вы улыбаетесь, Эвелиночка?
Подумала о современной литературе. Да, я согласна, есть интересные, рассуждающие авторы, но если взять то, что сегодня читает большая часть населения, вряд ли это можно назвать культурой. У академика Лихачёва есть рассуждения о том, что религия рождает культуру, культура рождает цивилизацию, цивилизация, развиваясь, начинает уничтожать культуру, а потом погибает сама, и всё возвращается опять к религии. Иногда мне кажется, что современная литература начинает отражать гибель культуры, поэтому я, пожалуй, не смогу согласиться с западными философами.
Я, пожалуй, тоже, хотя Рорти, именует это продвижение, от религии через философию к литературе, словом «progress». Видимо, он имеет в виду, что в этом процессе постепенно возрастает уверенность человека в своих силах, то есть человек постепенно освобождался от необходимости в Боге и Истине. Человек желает быть подлинным, сделанным собой и для себя, а не кем-то или чем-то для неясных ему целей. Возможно, такой подход и позволил совершить промышленную революцию в Европе, поднять науку на небывалый уровень. Сейчас в нашей стране происходят серьёзные изменения, но как мне кажется, намечается процесс другого рода продвижение от идеологии к религии и философии. Да и литература у нас всегда тяготела к этим направлениям.
Не знаю, Владимир Владимирович. Эта постоянная реклама, навязывание чего-то населению, причём далеко не духовного плана, а сугубо материального В последнее время, я думаю о том, что сегодня ориентируются на большинство. Везде рейтинги, статистические опросы, но сами они, без научного подхода мало что отражают. Да и как мне кажется, должны быть личности, идеи на которые будет ориентироваться общество в процессе своего развития. Потакать всем для завоевания популярности, или продвижения своего товара на рынке?
Думаю, на счёт научного подхода, вы правы Долгое время я занимался темой социальной обусловленности или социальной природы научного познания. Современная структура научного знания разделяет его на две составляющих: обыденное и научное знание. Как вы понимаете, речь идёт об эмпирическом и теоретическом уровне познания, о факте и теории, как формах знания. В традиционной теории познания эти уровни и формы ценностно не равнозначны. С фактов познание начинается, но цель познания теория, как нечто высшее. Как заметил Бекон, наблюдать легче, чем мыслить первое доступно каждому, второе немногим. Факт обычно схватывает случайное, локальное. Теория общее и необходимое. Факт ближе чувственному восприятию и, стало быть, телу, а теория высшему уровню души. Понятно, к чему я клоню? В этом ценностно-различном положении эмпирического и теоретического, факта и теории скрытым образом запечатлено, на мой взгляд, различие человеческого и божественного, более того благочестивого и греховного. Эмпирическое это то, что отпало, объявило своеволие, и стремится создать учение, основанное лишь на объектах материального мира. Земное знание, как и само тело, подвержено закону разрушения и смерти. В этом смысл «поврежденности» земли после грехопадения. Это знание устаревает и постепенно исчезает из социальной памяти. Между тем то, что мы называем знанием теоретическим, имеет иную природу. Это человеческое воспроизведение духовных структур бытия. В теоретическом знании человек пытается прозреть сквозь «повреждённую» природу замысел Творца.
Эвелина слушала Владимира Владимировича очень внимательно, впрочем, как всегда, пытаясь понять, к чему он ведёт? Возможно, хочет предложить ей тему для статьи? А может он просто решил поделиться своими мыслями с молодым преподавателем? Ответа она не находила. Между тем Владимир Владимирович продолжил.
Задача, конечно, не простая. Рассуждать об истории, то есть о фактах гораздо проще. Для того, чтобы видеть глубже необходимо не просто мыслить, нужно отойти от социальной обусловленности нашего восприятия жизни, к высшему уровню души, там, где мышление сплетается с чувством, с интуицией. И вам, Эвелиночка, по-моему, это под силу.
Эвелина даже сразу не поняла, что ей под силу? Что предлагает ей Владимир Владимирович?
Мне?
А почему вы так удивились?
Очень неожиданно. Я, если честно, ещё не до конца осознала, о чём вы говорили, и вдруг
Не вдруг, поверьте. Я давно присматривался к вам и хотел предложить тему для докторской.
Спасибо, Владимир Владимирович. Я была бы счастлива, работать под вашим руководством, но этот вопрос не очень своевременен для меня. Моя дочь, в этом году, заканчивает школу, предстоит поступление в ВУЗ, поэтому сейчас я не смогу начать такую сложную работу.
Так я вас и не тороплю, Эвелиночка. Читайте, думайте, для такой работы надо «созреть», настроиться, я вот подготовил вам список публикаций по данной тематике, а через год мы вернёмся к этому разговору. Мне надо ваше принципиальное согласие. Возможно, напишем с вами статью, или на конференцию поедете по схожей тематике.
Принципиальное согласие дать могу, а вот сроки устанавливать не люблю. Лучше запланировать на более поздний срок, тогда ощущение свободы для поиска, а получится раньше, тоже хорошо.
Да, я с вами согласен. В нашей профессии сроки иногда отбивают желание работать.
Поблагодарив Владимира Витальевича ещё раз, Эвелина пошла на кафедру. Идя по коридору, она удивлялась тому, как буквально за час в её жизни произошла такая перемена. Раньше Эвелина долго думала бы и сомневалась, принимать предложение или нет, потянет ли? За последние годы, возможно, благодаря более глубокому проникновению в духовное поняла, в жизни просто так ничего не случается, да и второго шанса может не быть. Творцу виднее, а человек всё же лишь творенье, и не всегда сразу понимает Его замысел. Поэтому Эвелина старалась принимать послания судьбы, а потом, будто со стороны наблюдала, что из этого получится? Когда это удавалось всё шло на удивление гладко, но когда желания становились сильными, захватывали эмоции, чувства, тогда смотреть со стороны не получалось. Она включалась в процесс, начинала торопить события, подправлять, контролировать и сразу происходил сбой. Эвелина прислушалась к себе, душа пела, радовалась, возникло желание прямо сейчас браться за работу, но она знала, что такой бурный и резкий подъём, может смениться апатией, и решила не торопить события.
Пара закончилась, и на кафедре было оживлённо, шла небольшая дискуссия, связанная с освобождением должности декана факультете, обсуждались кандидатуры претендентов. Претендентов оказалось двое, заместитель декана по учебной работе Зоя Юрьевна, женщина волевая, всегда имеющая своё мнение, причём по любому вопросу, и решительно его отстаивающая. Вторым кандидатом стал заведующий кафедрой истории Лев Константинович, человек спокойный, авторитетный, «не лез на баррикады», доказывая свою правоту, стремился к объективности, учитывал мнение коллег, и что не маловажно, имел дружеские отношения с ректором.