Хотя фестиваль в Центре искусств потерпел неудачу, Килгор Траут тем не менее находится на пути к славе. Я только что получил сообщение о том, что мистер Дэвид Харрис, редактор «Dell Publishing Company», ведет переговоры о переиздании «Венеры на половинке раковины». Если стороны сумеют договориться об условиях, у широкой публики впервые появится возможность прочитать роман Килгора Траута.
Ниже приведен список самых известных из ста семнадцати романов и двух тысяч рассказов, написанных Траутом. Это трагически короткий список, и он может быть расширен, только если траутофилы основательно прошерстят букинистические магазины и порно-лавчонки на предмет отсутствующих опусов Траута.
РОМАНЫ:
«Робкое чудо» (1932)
«2BR02B»
«Венера на половинке раковины»
«О, скажи, ты чуешь?»
«Первый окружной судья Сэнкью»
«Трехдневный пангалактический переход»
«Маньяки в четвертом измерении» (1948)
«Космическое Евангелие»
«Большая доска»
«Хозяин галактики» («Губительные губы»)
«Чума на колесах»
«Теперь об этом можно сказать»
«Джимми Валентин»
«Как делишки?»
«Хитроумный зайчишка»
«Галактический банк памяти»
РАССКАЗЫ:
«Плясун-дуралей» (апрельский номер журнала «Черная подвязка» за 1962 год, выпускался издательством «Современные классики»)
«Это про тебя, Гилгонго!»
«Салют вождю»
«Стоп-Крутила из Баньяльто, или Шедевр этого года»
(Примечание автора: с тех пор, как это было написано, вышел в свет роман мистера Воннегута «Тюремная пташка». В нем мистер Воннегут утверждает, что произведения, которые до этого приписывались Трауту, написал не Траут, а другой человек. Никто этому опровержению не поверил, хотя причины этого опровержения стали предметом различных спекуляций.
Кое-кто задавался вопросом, почему первая буква фамилии человека, о котором мистер Воннегут утверждает, что он де настоящий Траут, совпадает с моей. Неужели мистер Воннегут косвенно указывает пальцем на меня?
Этого я, честное слово, не знаю. В некотором смысле, или, возможно, в двух или трех, я Килгор Траут. Но то же самое можно сказать и о по меньшей мере пятидесяти писателях-фантастах.)
1. Легенда о Космическом Страннике
Давай, путешественник! Отправляйся, куда угодно. Вселенная велика, возможно даже необъятна. Не важно. Где бы ты ни оказался, ты повсюду услышишь о Саймоне Вагстаффе, Космическом Страннике.
Даже на планетах, где он ни разу не появлялся, его воспевают в балладах и рассказывают о нем истории в тавернах космопорта. Легенды и фольклор сделали его популярной фигурой на всех десяти миллиардах обитаемых планет. Он также согласно последним подсчетам герой телесериалов по меньшей мере на миллионе планет.
Космический Странник землянин, который никогда не стареет. Он носит джинсы «левис» и потрепанный серый свитер с коричневыми кожаными заплатками на локтях. На груди у него огромная монограмма: КС. У него черная повязка на левом глазу. Он носит с собой электрическое банджо с атомным зарядником. С ним всегда три постоянных спутника: собака, сова и женщина-робот. Он общительное, тактичное существо, которое никогда никому не отказывает в автографе. Его единственный недостаток, причем ужасный, состоит в том, что он задает вопросы, на которые никто не может ответить. По крайней мере, он делал это тысячу лет назад, когда исчез.
Это история его странствований, также повествующая о том, почему его больше не видно в известном нам космосе.
Ах да, он также страдает от старой раны в заднице и поэтому не может долго сидеть. Однажды его спросили, каково это, быть вечно молодым.
Он ответил: «Бессмертие это боль в заднице».
2. На пикниках всегда идет дождь
Заниматься любовью на пикнике эка невидаль. Как говорится, нашли, чем удивить. Но это был пикник на макушке Большого Сфинкса в Гизе.
Саймон Вагстафф если и наслаждался этим процессом, то не на все сто процентов. Муравьи, присутствующие на любом пикнике в любом месте на открытом воздухе, настойчиво ползли вверх по его ногам и ягодицам. Один даже заполз туда, куда никто, кроме Саймона, не имел права попадать. Должно быть, бедняга подумал, что угодил между поршнем и цилиндром винтажного автомобильного мотора.
Однако Саймон был настойчив. Спустя некоторое время он и его невеста перекатились на спины, и, хватая ртом воздух, посмотрели на египетское небо.
Это было прекрасно, правда? спросила Рамона Ухуру.
Да, такое бывает не каждый день, согласился Саймон. Ладно. Нам лучше одеться прежде, чем сюда нагрянут туристы.
Саймон встал и натянул на себя черные «левисы», мешковатую серую толстовку и сандалии из поддельной верблюжьей кожи. Рамона набросила на себя свой ярко-красный кафтан и открыла корзину для пикника. Та была полна вкусных вещей, включая бутылку эфиопского вина «Игристый Лев Иудейский».
Саймон подумал о том, стоит ли рассказать ей про муравья. Но если бы тот все еще бегал, или брел, прихрамывая, она первой узнала бы об этом.
Саймон был невысокий, коренастый мужчина лет тридцати. У него были густые вьющиеся каштановые волосы, заостренные уши, внушительные каштановые брови, длинный тонкий прямой нос и большие карие глаза, как будто готовые в любой миг пустить слезу. Его тонкие губы и крепкие зубы составляли красивое единое целое, когда он улыбался.
Рамона тоже была невысокой и коренастой. Зато глаза у нее были большие и черные, как у овчарки, а голос такой же мягкий, как хвост щенка. Как и хвост, он редко переставал вилять. Саймону это ничуть не мешало. Если она и была несносной болтуньей, то восполняла это тем, что не была несносным слушателем. Саймон же был одержим маниакальным желанием задавать вопросы. Однако он не просил у Рамоны ответов, потому что знал, что их у нее нет. Но то была не ее вина. Ответа на них не было ни у кого.
Болтая о всякой чепухе, Рамона разложила одеяло навахо, сделанное в Японии. Сама Рамона была сделана в Мемфисе (в том, что в Египте, а не в штате Теннесси), хотя ее родителями были балиец и кенийка.
Саймон был сделан во время медового месяца родителей на Мадагаскаре. Его отец был наполовину грек, наполовину ирландский еврей, а также музыкальный критик, который печатался под именем К. Кейн. Все думали, и не без оснований, что «К» означает Киллер. Он женился на красивой певице меццо-сопрано, индеанке из племени оджибве, которая выступала под сценическим именем Миннегага Лэнгтри.
В их брачную ночь сломался кондиционер, и они приписывали недостатки Саймона жуткой духоте, в которой тот был зачат. Саймон же объяснял их восемью месяцами жизни в искусственной пластмассовой матке-инкубаторе. Его мать не хотела портить фигуру, и поэтому его до срока вытащили из ее утробы и поместили в цилиндр, подсоединенный к машине. Саймону было понятно, почему его мать поступила так. Но он не мог простить ей того, что спустя какое-то время ее обуял безостановочный жор, и она набрала шестьдесят фунтов лишнего веса. Если она все равно разжирела, то почему не оставила его там, где ему надлежало быть?
Впрочем, в такой день было грешно размышлять о детских обидах. Небо было голубым, как вены младенца, ветерок приятно охлаждал воздух. К северу восстановленные пирамиды Хеопса и Хефрена свидетельствовали о том, что древние египтяне действительно знали толк в строительстве. На востоке, на другом берегу Нила, белые башни Каира с их телевизионными антеннами показывали небесам средние пальцы. Ничего, когда-нибудь их наглость им аукнется.
Внизу туристы и гости с далеких планет прохаживались среди киосков с хот-догами, пивом и сувенирами. В том числе и гигантские триподы с Арктура, презрительно насмехавшиеся над вещами, которые земляне называли древними. Их старейшим зданиям было по сто тысяч лет, и возведены они были на развалинах сооружений в два раза их старше. Земляне не слишком обижались, потому что арктуриане, усмехаясь, выглядели жутко комично, вертя, словно брелками для ключей, своими длинными гениталиями.