— Вы отлично справились со своей работой, миссис Каммйнз. Кэролайн и я прибыли сюда целыми и невредимыми, как вы и обещали. С этого момента вы можете быть свободны.
Вайолет потянулась к сумочке, чтобы выплатить миссис Каммйнз всю сумму.
Пожилая женщина выглядела растерянной.
— Даже не знаю… вы ведь не поговорили со своим мужем. А этот человек, кажется, даже не знает, кто вы такая.
Вайолет заставила себя улыбнуться:
— Мой муж всегда был очень скрытным человеком. Даже не сомневайтесь, он будет безумно счастлив увидеть меня!
Теперь уж это была откровенная ложь.
Миссис Каммйнз протянула руку и неуверенно взяла банкноты.
— Я могу остаться с вами еще на несколько дней, если пожелаете.
— Нет! То есть я хочу сказать, что в этом нет абсолютно никакой необходимости. Кэролайн побудет со мной несколько дней, пока я не устроюсь. Идите и наслаждайтесь временем, которое вы проведете со своей семьей. Ведь вы приехали в Лондон именно для этого, разве не так?
Миссис Каммйнз улыбнулась:
— Если вы настаиваете…
— Да, я настаиваю. Спасибо за все, что вы для нас сделали.
— У вас ведь есть адрес, по которому вы сможете найти меня, если пожелаете?
Вайолет похлопала по сумочке.
— У меня все записано.
— Хорошо. Надеюсь, я оправдала ваши ожидания. А теперь и вправду я буду счастлива увидеть свою маму и всю остальную семью!
Махнув на прощание, миссис Каммйнз вышла в холл. Лакей внес их багаж, а через несколько минут появилась женщина, очень похожая на миссис Каммйнз — такие же седые волосы, большая грудь и крутые бедра.
— Мое имя — миссис Дигби, миледи. Я покажу вам и вашей кузине ваши комнаты наверху.
«Миледи?» Кажется, женитьба на брате герцога давала ей титул. Удивительно!
— Спасибо, — ответила она.
Их багаж внесли в комнаты, и как только Вайолет закрыла дверь, Кэролайн взвизгнула:
— Миледи! Я не могу поверить! Мне казалось, что титул есть только у брата Рула!
— Так и есть. Я не знаю, какие здесь правила. Рул ничего не упоминал об этом, когда был в Бостоне.
— Наверное, потому, что у американцев нет титулов.
— Наверное.
— Интересно, почему так получилось?
— Не имею ни малейшего представления! — Легкая улыбка появилась на губах Вайолет. — Но одно я знаю точно: он будет очень удивлен, когда приедет домой.
Кэролайн ухмыльнулась:
— О да! Это точно!
Глава 2
Рул осушил бокал с бренди и поставил на стол перед собой. Они с Лукасом сегодня вышли в свет, а вечер заканчивали за игрой в карты в «Уайтсе», мужском клубе, членом которого Рул состоял. Было уже поздно, а завтра его ждала работа.
Рул откинулся на спинку стула.
— Боюсь, джентльмены, я — пас! — Он выложил карты в центр стола. — Я закончил по нулям, но если учитывать игру Лукаса, то мы, пожалуй, выиграли.
Лукас рассмеялся.
— Ты поедешь домой?
— Да. Увидимся в конце недели. Маркиза Уайхерст дает бал в честь дня рождения своей дочери Сабрины. По слухам, маркиза вознамерилась найти своей дочери мужа, но эффектная блондинка отказывает всем поклонникам, которые стучат в ее двери.
Рул хотел было отказаться от приглашения, хотя сам не знал точно, что именно им руководило в тот момент. Но леди Сабрина была хорошим другом Дьюаров, да и это, в конце концов, день рождения леди.
Он выдохнул, все еще недоумевая, почему это пребывание дома становится для него таким притягательным времяпрепровождением.
Он вышел из клуба и позвал свой экипаж. Как только он оказался наедине с собой, он ослабил узел галстука, воротничок и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза, расслабился и задремал.
Следующий звук, который он услышал, был звук открывающейся дверцы экипажа.
— Мы на месте, хозяин, — объявил кучер, плотно сбитый мужчина с короткой темной бородой. Он отошел на шаг, чтобы Рул мог выйти из кареты. — Доброй ночи, милорд.
Рул спустился на мостовую.
— Доброй ночи, Беллоуз.
Оставив кучера завершать свои полуночные дела, он подошел к двери. Увидев в окне комнаты для гостей слабый свет, он подумал, что Хэтфилд забыл погасить лампу. Дворецкий был уже очень старым человеком, но Рул не увольнял его. Слишком долго старик верой и правдой служил их семейству.
Он потянул за ручку двери и был весьма удивлен, обнаружив, что та не заперта. За ней стоял Хэтфилд, волосы его были взъерошены, а глаза покраснел и оттого, что он давно должен был спать.