Он, наверное, всё ещё не мог поверить в реальность нашей встречи.
И я, в общем, говорю: все твои программы класс!
Человеку надо помочь, негромко произнёс Жихарев.
А? не сразу среагировал Борис.
Помочь, говорю, надо.
Кому?
Вот ему, Жихарев кивнул в мою сторону. Они там новую программу готовят. Вроде как в центре управления ядерными силами дело происходит.
Ну?
Большой зал, пульты лампочками подмигивают
Ну? опять повторил непонятливый Борис.
А зала-то и нет, подвёл его к очевидному дипломатичный Жихарев. Такого, знаешь, огромного. Чтоб под землей. Бункера, одним словом. И снимать им негде.
Борис, наконец, дозрел.
Бункер? Для съёмок? Так ты меня для того и звал, что ли? Не мог сразу сказать, а? Во, блин! Темнил, темнил!
Он даже руками развел, показывая, насколько обескуражен.
Да с превеликой радостью! В любой день! У меня ж там площадя такие, что
Он захлебнулся воздухом и замолк, представив, какие же у него там "площадя". Видимо, покупку совершил совсем недавно и сам ещё не успел свыкнуться с масштабностью содеянного.
По дружбе, сказал Жихарев и выразительно посмотрел на Бориса. Потому что оплачивать аренду твоего бомбоубежища нечем.
Тот пожал плечами:
Сколько это по времени?
Дня три будем декорации ставить, прикинул я. Да день снимать.
Хорошо, легко согласился Борис. Приезжайте.
Я с благодарностью взглянул на Жихарева. Он жил легко и так же легко делал дело. За пять минут решилось то, что было моей головной болью весь последний месяц.
Приезжайте, повторил Борис. У меня там есть где развернуться. Я экскурсию проведу.
У него там вино, мечтательно сказал Жихарев. Куда там криковским подвалам! Бутылочка к бутылочке. Раритетные, вековой пылью припорошенные
Он засмеялся. И Борис засмеялся тоже. Поскольку один я ничего не понимал, Жихарев мне объяснил:
Он специально их пылью покрывает, бутылки-то. Жульничает.
Не жульничаю! возмутился Борис. На каждой бутылке год выпуска есть. Так что всё по-честному. А пыль это так, для понта. Пыли там, в подземельях, до чёрта.
Это он уже мне сообщал.
Я бабушек своих прошу, ну, из обслуги которые, чтобы мётлами раз в день там махали. Они пыли нагонят, пыль потом на бутылках оседает. Ко мне приезжает оптовик за вином, я его веду к своим стеллажам, а там ну Франция, в общем, чистая. Вековая пыль, эксклюзивные вина. Ха-ха-ха!
У него на складе вино месяц попылится, и в цене вырастает вдвое, смеясь, сказал Жихарев.
Не вдвое, а на пятнадцать процентов, осклабился толстячок.
И опять Жихарев засмеялся.
А про пыль-то мысль была очень интересная. Много пыли на полу, и её периодически метут. Та самая изюминка, которой мне не хватало для следующего сюжета. Надо будет запомнить.
А бьют? неожиданно спросил у меня Борис.
Ты о чём?
По физиономии никто после съёмок съездить не пытается? Ну, из тех, кого ты разыграл.
Он не был оригинальным в своих вопросах. Об этом меня расспрашивал каждый второй.
Бывает. Но до рукоприкладства дело не доходит. Я быстрый.
Бегаешь быстро, да? развеселился Борис.
Ага.
Борис засмеялся и потёр свои пухленькие ручки.
Я бы хотел посмотреть, как вы всё это снимаете.
Это можно.
Там, в бункере, да?
Да.
А что снимать-то будете?
Центр управления стратегическими ядерными силами.
А разыграете кого?
Одного дядьку.
Военного?
Нет. Он электриком работает.
Запиликал мобильный телефон. Жихарев поднёс трубку к уху:
Да. Приезжай. Жду.
Готов побиться об заклад его собеседником была женщина. Потому что голос Жихарева приобрёл мягкие воркующие нотки.
Ну, электрик, вернулся в нашему разговору Борис. И что?
Его привозят в Центр управления, а там
Я увидел, как Жихарев украдкой взглянул на часы.
В общем, на съёмках увидишь, пообещал я Борису.
Он не стал настаивать. Я поднялся. И Жихарев тоже встал.
Я провожу, предложил он.
Борис оставался в кабинете. Я попрощался и вышел. Жихарев нагнал меня уже в коридоре.
Спасибо за помощь, поблагодарил я его.
А, пустое, он махнул рукой. Борька отличный малый. С ним всегда без проблем.
Мы вышли на улицу в тот момент, когда к жихаревскому офису подкатил красный "жигулёнок". За рулем сидела молодая женщина из тех, перед которыми торопишься снять шляпу и которым хочется хоть чем-нибудь быть полезным. Прекрасная, как утренний сон. Она вышла из машины и улыбнулась. Не мне, а Жихареву. И я понял, что именно она и звонила пять минут назад Константину. Подошла и, нимало не смущаясь моим присутствием, поцеловала Жихарева. От неё исходил умопомрачительный запах каких-то неведомых мне духов.
Знакомьтесь, сказал Жихарев. Это Ольга. А это Евгений.
Ольга одарила меня улыбкой. Я наконец-то понял, что такое настоящее счастье.
Костя рассказывал мне о вас, сказала Ольга.
Надеюсь, что-то хорошее?
Я кокетничал.
Костя никогда ни о ком не говорит плохо.
Ольга засмеялась, обнажив два ряда идеально ровных белоснежных зубов, и прижалась к Жихареву. Они были прекрасной парой. Созданы друг для друга.
Приятно было познакомиться, сказал я.
От них обоих будто исходило какое-то свечение, словно аура счастья. Не каждому дано.
Всего хорошего.
До свидания.
И снова Ольга одарила меня улыбкой. Кто она Жихареву? Жена? Любовница? Я никогда о ней не слышал.
Из машины я позвонил Демину:
Илья! Можем снимать сюжет про шоколадные батончики.
Наконец-то, пробурчал Демин.
Но нам нужна пыль.
Пыль?!
Да, самая обыкновенная. Это меня сегодня совершенно случайно натолкнули на мысль.
* * *
Моё знакомство с Мартыновым состоялось в первый же год моей жизни в Москве. Прошло всего несколько лет, а вместили они столько, что казалось позади целая вечность. Мартынов всё так же работал в прокуратуре, поднявшись за эти годы на несколько ступенек по лестнице карьеры.
Я приехал к нему в конце рабочего дня. Коридоры прокуратуры были пустынны и тихи. Казалось, что здание вымерло. Только за одной из плотно закрытых дверей настырно трезвонил телефон.
Мартынов был всё тот же: ёжик седых волос, серые внимательные глаза. Как будто в последний раз мы виделись с ним накануне.
Как дела? осведомился я. Преступность снижается? Раскрываемость растёт?
Растёт, усмехнулся Мартынов. Скоро все останемся без работы.
Я вас возьму к себе.
Мастером по установке декораций?
Хоть бы и так.
Он балагурил, легко отзываясь на мои шутки, но глаза оставались серьёзными. Жизнь, наверное, приучила. По опыту знал, что в эти стены никто не приходит просто так. Только с бедой, только с проблемами. Я не стал тянуть время. Выложил на стол перед Мартыновым газету с некрологом и журнал, на фотографии в котором меня пронзили кинжалом.
Мартынов всё внимательно изучил, после чего поднял глаза. Ждал пояснений.
И газета, и журнал пришли ко мне в офис по почте, сказал я. С перерывом в несколько дней.
На твою фамилию?
На адрес нашей программы.
Ты думаешь, что это серьёзно?
Не знаю, честно признался я.
Подобные штуки случаются, как я слышал, с людьми известными. На всю страну непременно найдётся один или два психопата, которым захочется потрепать нервы знаменитости.
Я бы не стал придавать всему этому значения, если бы не некролог, я кивнул на газету. Одно дело просто написать письмо с угрозами, а другое специально пойти в редакцию, чтобы поместить на страницах газеты сообщение о смерти.
Я выложил на стол ксерокопии, взятые в редакции. Мартынов просмотрел их с нескрываемым интересом.
Этот Тяпунов он и координаты свои оставил?
Ну, вы ж видите. Прописка, данные паспорта.
Ты с ним встречался?
Нет.
Мартынов посмотрел на меня.
Я приехал к вам за советом, сказал я. История хоть и неприятная, но трактовать её пока можно и так, и этак. Я не хочу подавать официального заявления.
Мартынов провёл ладонью по ёжику седых волос. Задумался.
Хорошо, сказал после долгой паузы. Если хочешь, мы проверим всё по своим каналам. Вряд ли это серьёзно. Скорее всего кто-то просто неумно пошутил.