В тот день бабка Дарья впервые побила Натку. Взяла пластмассовую ярко-синюю хлопушку, купленную недавно в хозмаге, чтобы выбивать половики, и отходила девчонку как попало, до красных рубцов по всему телу, повторяющих узор самой хлопушки.
Натка молча сносила побои, только закрывала руками лицо, ни звука не слетело с ее крепко сжатых губ, и бабку это сердило еще больше удары становились все чаще и размашистее
Когда Дарья сама очнулась и опустила руку, тяжело дыша, Натка отняла руки от лица и так глянула на бабку, что у той кровь ринулась в лицо жаркой рекой. Не было в Наткином взгляде ни злости, ни гнева, была только такая укоризна и любовь, что дрогнула каменное бабкино сердце.
Нет, не настолько, чтобы приласкать внучку, прощения попросить, а лишь настолько, чтобы повесить на гвоздь в сенях эту проклятую хлопушку. Хлопнув со всей силы дверью, Дарья ушла в хлев, якобы по делу, а сама прислонилась к низкой дверке, привалилась спиной и закрыла глаза, пытаясь успокоить рвавшееся наружу сердце. Голубка вопросительно смотрела на хозяйку умными и добрыми глазами, будто понимая, что той сейчас нелегко, и Дарья обхватила кормилицу руками, обняла и припала к теплой шее только и есть у нее что Голубка, чтобы пожаловаться, а другим слабины своей не показать
Натка же после побоев не проронила ни слезинки. Просто встала и пошла к умывальнику умыть разгоряченное лицо. И на бабушку она не сердилась, ей было все равно, не было внутри ничего только чернильно-черная пустота.
Умывшись, отправилась Натка в свой закуток и, обернувшись в зеленое покрывало, отвернулась к стене. Пустыми глазами смотрела она на покрывающий стену старенький ковер с лебедями, на камыш по краям чуть потершегося и потускневшего от времени пруда
Дарья вернулась в дом поздно. Заглянув к Натке, она хотела бы позвать ее поужинать, но поняла, что внучка спит и не стала ее будить. Невыносимо было ей посмотреть сейчас еще раз в лицо внучки, побитой ее тяжелой, натруженной деревенской работой рукой
Налив себе в кружку воды, Дарья отрезала краюху хлеба и стала есть, глядя в темноту, разлившуюся за окном. Весенний ветерок доносил до нее звуки гуляющей где-то по улицам молодежи, смех и песни девчат, хохот парней Нет! Не отдаст она Натку, никуда та не поедет, ни в какой городской институт! Не позволит Дарья совершить с внучкой то же, что стряслось когда-то с дочкой Дарья обхватила руками голову, горьким показался ей сейчас хлеб.
Уже стихли все звуки, когда пошла Дарья в кровать. Однако услышав, как мечется и стонет внучка во сне, она опрометью бросилась в маленькую комнатку, отгороженную легкой шторкой.
Натка вся горела и бредила, звала во сне маму, чуть взмахивала рукой, будто от чего-то защищаясь. До утра просидела Дарья у кровати внучки, ни на миг не сомкнула глаз. А поутру позвала соседку и попросила, чтобы та сходила в медпункт и пригласила к ним фельдшера.
Глава 4
Вот, видишь, ты и так здоровьем слаба, какой тебе город? говорила негромко Дарья после того, как фельдшер осмотрел Натку. Занеможешь там, кто станет за тобой ходить? Там ведь учеба трудная не чета нашей школе, где тебя все жалели из-за того, что ты калека с детства Там никто не пожалеет, не поможет!
Бабушка, ты не волнуйся, я сделаю, как ты скажешь. Только дай мне поспать, тяжко мне, прошептала в ответ Натка и отвернулась к стене, закрыв глаза.
Михаил Кузьмич, местный фельдшер, стоял у двери, складывая в свой потертый чемоданчик шприц после укола, который он сделал Натке.
Ты, Дарья Ивановна, вот этот порошок ей давай, я написал сколько раз в день. Завтра снова загляну к вам, укол сделаю, но, если станет девочке хуже зови, хоть днем, хоть ночью. Если лучше не станет, отправим в город.
В город? испуганно всплеснула руками Дарья. Да ничего, отойдет, я ей травок заварю Подстыла может, погода-то еще
Погода?.. Ну да, обманчивая, нахмурился Михаил Кузьмич. Ты мне ответь, что за рубцы у нее на руках? И на теле тоже. Вспухшие от ремня?
Дарья молчала, хотя что уж лицо ее стало пунцовым, и от этого ответ был понятен и без слов. Хлопнула крышка фельдшерского чемодана:
Ты, Дарья, имей ввиду, я за тобой пригляжу, и за девчонкой твоей Еще раз подобное увижу не серчай сообщу куда следует! Чай не в Средние века живем, такими делами заниматься! И не простуда это у Натки твоей, а нервное! Я ей успокоительное выписал, и укрепляющее. Витамины бы ей хорошие. В городе лечение получше было бы Ну, посмотрим, я ей и витамины поколю. Вот и тебе выпишу бумажку купи, в нашей аптеке есть, при медпункте, сама пей как написано. Поняла?
Поняла спасибо тебе, Михаил Кузьмич.
Проводив за калитку фельдшера, Дарья заглянула во внучкину комнатку Натка спокойно спала после укола, и даже чему-то чуть улыбалась во сне.
Как ни ломало-колотило тогда Дарью, а все же совладать с собой она не смогла. Не отпустила она внучку учиться, ни в городской институт, ни в техникум. Получила Натка в школе свой аттестат с пятерками, к нему серебряную медаль, и поехала в сопровождении бабушки в Озерки подавать документы в профессиональное училище, на швею.
Лето пролетело незаметно для Натки, в домашней работе и строгих разговорах бабушки, которая чуть ли не ежедневно рассказывала уставшей Натке, какие все злые и испорченные в этих «институтах и училищах», и что опасно доверять всем, абсолютно каждому. А Натке, у которой после домашних хлопот по большому бабкиному хозяйству слипались глаза, было безразлично, злые там люди или нет. Она думала только о том, что скоро наступит осень, и бабушка наконец-то позовет соседа забивать свиней и птицу, уж тогда и работы станет поменьше.
В последнюю неделю августа Дарья велела внучке собираться. Спозаранку отправились они к остановке автобуса, отъезжавшего в город. Бабушка недовольно пыхтела и всю дорогу до города хмурила брови. Что поделать, как бы ей ни не хотелось, но ехать пришлось Натка выросла из всего, оформилась фигуркой, да и обувь всю сносила до непригодного состояния Купить все в деревенском магазине было невозможно, потому и скрипела теперь бабка. Хочешь не хочешь, а отправлять каждое утро внучку на учебу в Озерки в обносках ей было самой стыдно.
Город Натку поразил до глубины души! Мало того что она в последнее время и так была в предвкушении нового учеба, пусть даже и в Озерках, но это каждодневная дорога туда и обратно, это занятия, а не только уход за домашней скотиной, таскание воды с колонки и прополка грядок в огороде
Бабушка, можно мне книги посмотреть? Вон, смотри, какой большой отдел. Давай зайдем? Натка просящим взглядом смотрела на бабушку.
Ладно, иди! недовольно буркнула бабка Дарья. Я пока отрез себе на юбку погляжу, тоже обносилась вся.
Натка поскорее бросилась смотреть книги, пока та не передумала! Она брала в руки приятно пахнущие типографской краской книги, гладила корешки, читала названия и оглавления. Время остановилось, или просто Натке этого так хотелось, но она поглядывала на вход в отдел скоро бабушка позовет ее, и покупать ей все равно ничего здесь нельзя.
Дарья не то чтобы не любила книги. Она и сама часто читала, но в основном газеты. А «бесполезные книжонки», как называла она то, что иногда приносила домой Натка из библиотеки, она считала глупостью и напрасной тратой времени.
Если б не были казенные сожгла бы! ворчала она, глядя, как увлеченно Натка переворачивает затертые странички. Было бы что полезное как там за коровой ходить правильно, как нетеля раздоить! А это что? Тьфу!
Ну, что ты тут застряла? Нашла что для учебы? Про швейное дело? раздался над ухом увлекшейся Натки строгий бабушкин голос.