И боевым шагом направилась на свершения: ванная с зеркалом, отражавшем, к сожалению, только ее внешнюю красоту, комод с еле выдвигавшимися ящиками обувная полка
Выходя их дома, Даша была в безупречно-обычной форме, с рюкзаком под мышкой и пучком о четырех шпильках. Словно бы не было никакого «Пельменного Человека», словно бы он не был похож на Сергея Гавриилыча Последнее вспоминать было особенно стыдно.
Это не любовь, не любовь, не любовь!.. Это переработки! проговорила про себя Даша. Вслух это звучало почти убедительно. И все, и больше никаких пельменей! Месяц. Нет, лучше год!
И она решительно топнула ногой, до щелчка сдвинула щеколду и вышла в по-весеннему теплый, но все так же враждебный внешний мир. Под ее ногами прошлогодняя трава мешалась с грязью, после сменилась неровным, в трещинах, асфальтом.
«Может, лучше было бы все бросить, остаться дома? Но» Даша не хотела даже додумывать фразу, но знала ее продолжение: «но что я буду делать, оставшись совсем одна?». Это было даже смешно, так цепляться за хоть какое-то общество, даже если оно утомительно, даже если оно не по сердцу ей.
Даша мотнула головой, воткнула наушники, они по-разному лежали в ее разной формы ушах, и заглушила тоску декадансом: «Елы-палы, киска, все такая ерунда-а А-а-а, а-а!»
Глава 3
Вход в лабу был со двора, рядом с табличкой «Круглосуточный нарколог». На табличке почему-то был некрасивый лев. Как львы связаны с наркологами, Даша не знала, но могла предположить.
1) Лев он Царь Зверей, а нарколог Царь Врачей! Или чертей. Или как посмотреть.
2) Лев не выходит на охоту. Никогда. Самки сами приносят ему свежую, готовую к употреблению добычу.
3) Лев кот. Значит, ласковый, значит, душеспасительный
«Какого пельменного цвета этот лев,» подумала Даша между предположениями.
Как бы то ни было, она вынула наушники они примагнитились, встали в пазы кейса хлопнула крышка. Даша собралась с духом и толкнула дверь. Серые ступени одного пролета, такие же второго, и, наконец:
Здравствуй, Даша! Света-с-ресепшена улыбалась лучезарно, как и всегда.
Ресепшен нарост, необходимый, если лаборатория совмещена с офисом. Если компания коммерческая. Независимая. С такой же коммерческой лабораторией.
Даша кивнула Свете, прошла мимо, в гардероб там ее ждали шкаф, одни-и-только-одни свободные плечики, пуфик с облезлой кожей и, само собой, гора из обуви тех, кто уже пришел, и тех, кто не вернется сюда никогда. Конечно, речь шла о предыдущих временных сотрудниках: их босоножки, шлепки и туфли на плоской подошве неизменно и беспрестанно напоминали Даше (да и кому угодно) о том, что работать здесь не хухры-мухры, что временно работать здесь не хухры-мухры, что не каждый справится! И что быть стажером это достижение и честь, недоступная для мягких мозгов и кривых рук многих и многих кандидатов в Постоянные Сотрудники
Даша, однако, долго не могла понять, почему это все не выкинут. Жалко? Экс-стажерам лень прийти? Они боятся? Их никогда и не было? Но сегодня Даша поняла и увидела: это не гора обуви. Это надгробие.
Даша бросила ветровку на плечики, сунула ноги в ортопедически-серые тапки, раскрыла шкаф, вгляделась в до боли знакомую куртку цвета хаки. На взгляд обычную, на самом деле какого-то модного французского бренда: la kurtca, так сказать.
Сергей Гавриилыч, ах, Сергей Гавриилыч, зачем же так радикально подходить к увольнению? Голова с плеч и шлепки в угол
Даша имела дурную привычку разговаривать сама с собой.
Представить это было легко. В конце концов, Сергея Гавриилыча все боялись: надо думать, не просто так. И Даша его тоже боялась.
Вдвойне забавно было, что среди лаборантов его называли «Сегой». Вдвойне жутко, что его так называли, вдвойне глупо.
Ну, да на то воля твоя, Сергей Гавриилыч, раболепно прошептала она.
Очистила карму.
Чистка кармы,
Очистки, картофельные очистки,
Мягко-грязная кожура Solanum tuberosum
И вдруг Даше пришла в голову дурацкая, безумная, ни-в-какие-ворота-не-лезшая мысль: что если la kurtca Сергея Гавриилыча пахнет пельменями? Она обернулась: здесь никого, конечно, не было. Никто не увидит, никто не узнает, не услышит, не заберет и не выкинет ее тапки, не заберет, не сожжет ее халат, не сожжет ее в халате, никто-никто-никто
Когда она сжала руками прохладную, гладко-чистую, огромных размеров куртку, она не почувствовала ничего, кроме древесных духов и сладкого аромата дрожжевого брожения. Кровь забилась в ушах, Даша прижала куртку ближе к телу, в полубезумии шагнула в шкаф.
Запаха пельменей, конечно, не было. Ни капли.
Щелкнул дверной замок.
И вдруг ее сжало: каменно-твердые мышцы и спокойное, хищное дыхание заместили ее воздух, свет, весь мир. Дашину шею колола борода. А рука Сергея Гавриилыча подвинулась, расплющив под свитером ее грудь, пальцы легли на горло, но не сжали.
От них было тепло и приятно: его руки пахли хлебом, дрожжами. «Вот и все,» подумала Даша.
Что это мы тут делаем, стажер?
Н-нюхаем к-кофту, Сергей Гавриилыч
Кофту?
Он говорил по-кошачьему ласково, лицо Сергея Гавриилыча озарилось улыбкой:
Ах, кофту?
Ку-уртку, конечно же! радостно ответила Даша.
И чем же она пахнет?
Не пельменями, разочарованно сказала она.
Что ж.
Сергей Гавриилыч нервно и даже смущенно хмыкнул, отдернул руки от Даши, опустил голову и вышел, не закрыв за собой дверь: только надулись и опали полы его белого халата.
«Из лабы? Не сняв халата? Как же так,» растерянно подумала Даша. И, спохватившись, с сожалением все-таки выпустила из рук куртку.
Пожалуй, Пельменный Человек пугал меньше, хотя и не так, оказывается, чудесно пах.
Сердце в Дашиной груди билось часто-часто. Вероятно, от испуга. Или?..
Глава 4
Она пихала ёршик глубже и глубже в горло пробирки, возила его по стенкам с подавляемой агрессией, но пластиковая щетина почти не гнулась, застревала, и коагулят из белков и жира никак не отходил. Иногда Даше казалось, что некоторые пробирки проще переплавить, чем отмыть, но и сегодня она не поддалась наваждению: вытащила ёршик и взялась за стеклянную палочку. Лучше уж так. Тише едешь, дальше
Ты сегодня какая-то странная. Что, магнитные бури? сказал Паша.
Он тоже стажировался здесь, хотя учился на курс старше.
На курс старше, но рядом с ней. Было в этом что-то странное, было в этом что-то почти милое. Даша повернула к нему голову, улыбнулась до щербинки между зубов. Паша тоже улыбнулся: собрал в кучу пятна веснушек. Рыжий, с глазами навыкате. Как та страшненькая королева Англии, кажется, Елизабетзфзтф. Значит, по-королевски рыжий, по-королевски навыкате
Между прочим, вчера было северное сияние. Так что факт магнитных бурь я отрицать не могу, серьезно ответила Даша и с силой толкнула палочку по стенке, соскабливая осадок. Почти, почти!..
Ну и как это связано?
Я не распознаю шутки, которые говорят серьезным голосом. Оказал бы милость перед пропастью моего сомнения
Не, реально, как связано-то?
Ну, как, Даша открыла кран, набрала в пробирку воды. Выплеснула. Почти чистая: вопрос полуминуты. Солнечный ветер огибает магнитное поле Земли или оно отклоняет его. Все вместе. А когда не отклоняет рассеивание в верхних слоях атмосферы, цветные полосы Что-то такое.
Сама нифига не знаешь, выходит.
Даша не стала спорить. К горлу подкатила злоба и стыд, и Даша стала медленно и с наслаждением представлять, как Пашу затягивают в высокий, противоблошиный воротник, как его ведет к гильотине, зажав рыжую башку под мышкой, сам Сергей Гавриилыч. Лица его, конечно, не видно, но все-то знают, что это он. Огромный, со спокойно-львиной грацией в широких ногах, руках, груди Идет и скучает.
Даша рассматривала его в подробностях: его бороду, его зло-усталые глаза. Понимала, что помнит его не очень-то хорошо не разглядывала его, как-то. И тогда попыталась восстановить в памяти тяжесть, запах сегодняшнего утра