– Иди сюда, Аманда, – едва слышно приказал он.
– Не могу, – пролепетала она. – Д-думаю, вам пора
Идти.
Джек подался вперед и двумя пальцами поймал ее запястье.
– Я не причиню тебе боли, – прошептал он. – Не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. Но прежде, чем покину этот дом, я сожму тебя в своих объятиях.
Смущение и желание боролись в ней, лишая сил и воли. Она чувствовала себя утлым суденышком без якоря, несущимся по воле волн.
Он привлек ее к себе. Провел широкой ладонью по ее спине, оставляя огненный след. Он был так горяч, будто под гладкой золотистой поверхностью пылал неутомимый огонь.
Тяжело дыша, Аманда закрыла глаза, вздрагивая, наслаждаясь теплом, проникающим до самого мозга костей. Впервые в жизни голова ее упала на мужское плечо, а глаза глянули в затененное лицо.
Почувствовав, как она дрожит, он что-то тихо проворковал и прижал ее к себе.
– Не бойся, mhuirnin. Я не обижу тебя.
– Как ты назвал меня? – удивилась она.
– Так… ласковое словцо, – уклончиво буркнул он, но тут же улыбнулся:
– Ты еще не поняла, что я наполовину ирландец?
Это объясняло его выговор, мелодичные переливы бархатистого голоса. Да, в нем наверняка течет кровь кельтов! Кроме того, теперь понятно, почему он работает на миссис Брадшо! Очень часто хозяева отдавали предпочтение менее умелым и опытным англичанам, над ирландцами, оставляя кельтам самый грязный и тяжелый труд.
– Ты не любишь ирландцев? – выпалил Джек, глядя ей в глаза.
– Дело вовсе не в этом, – зачарованно выговорила она. – Просто подумала, что именно поэтому у тебя такие черные волосы и синие глаза.
– Chuisle mо chroi, – обронил он, откидывая локоны с ее круглого личика.
– А это что означает?
Когда-нибудь я объясню. Когда-нибудь.
Он долго прижимал ее к себе, пока она, насытившись его теплом, ощутила, как постепенно отпускает напряжение. Как становится легко на душе. Его пальцы скользнули по высокому вороту ее платья в оранжево-коричневую полоску, к муслиновой оборке. Очень осторожно и не спеша он расстегнул несколько пуговок, обнажив нежную прохладную шею. Аманда, похоже, не могла справиться с собой и судорожно втягивала воздух пересохшим ртом, не замечая, как нервно вздымается грудь. Джек неожиданно наклонил голову, и Аманда что-то несвязно простонала, когда его губы чуть прижались к ее шее.
– Ты такая сладкая… – признался он, и у Аманды мурашки пошли по коже. Почему она, часто рисуя в мечтах близость с мужчиной, обязательно представляла темноту, настойчивость, даже грубость, неловкость и необходимость действовать ощупью? И совсем не ожидала игры пламени и терпеливого, почти благоговейного изучения ее тела.
Губы Джека проложили бархатную дорожку к чувствительной раковинке ее уха, немного поиграли с мочкой, и Аманда изумленно дернулась, когда кончик его языка проник в крошечную пещерку.
– Джек, – прошептала она, – ты совсем не обязан разыгрывать передо мной любовника. Честное слово… ты очень добр, если готов притвориться, что я желанна тебе, но…
Она кожей ощутила, как он улыбнулся.
– Ты совсем невинна, mhuimin, если воображаешь, будто мужское тело способно реагировать подобным образом из чистой доброты.
Только сейчас Аманда ощутила, как что-то твердое и тяжелое давит на бедро, и немедленно оцепенела. И залилась краской. Мысли хаотично кружились в голове, как снежинки под ураганным ветром. Но, несмотря на стыд, ее одолевало любопытство. Теперь, когда ноги их переплелись,
А ее юбки задрались до колен, она ощущала упругость его сильных бедер и жесткий ком вздыбленной плоти. Ее никогда еще не прижимали к возбужденному мужскому телу.
– Это твой шанс, Аманда, – убеждал он. – Делай со мной все, что пожелаешь.
– Я не знаю, что делать, – неуверенно объяснила она.
Он засмеялся и снова припал ртом к ее шее, к тому месту, где бешено бился пульс. Ситуация казалась настолько фантастической, настолько за границами и пределами ее жизненного опыта, что она чувствовала себя кем-то другим. Во всяком случае, не обычной Амандой Брайерз. Старая дева, с ее перьями, бумагой и измазанными чернилами пальцами, смехотворными чепцами и ножными грелками, превратилась в новое создание: нежное… уязвимое… способное желать и быть желанной.
Она вдруг осознала, что всегда немного боялась мужчин. Некоторые женщины так легко понимали представителей противоположного пола, ей же это было не дано. Кроме того, даже в расцвете юности она не пользовалась успехом у мужчин. С ней никогда не флиртовали, за ней никогда не ухаживали. С ней говорили только на серьезные темы, обращались уважительно и с почтением, не подозревая, что она мечтает совсем о другом. Чтобы и ей хоть раз сделали непристойное предложение.