Размышляя об этом, Юн невольно коснулся выпуклого шрама на плече. Императоры и императрицы не должны иметь шрамов, так как подобные изъяны считались уродством и не нравились людям. Поэтому Юну приходилось скрывать свое несовершенство вместе со своим телом.
Интересно, настанут ли времена, когда люди будут принимать друг друга такими, какие они есть?..
За дверью в купальню послышались разговоры. Юн навострил уши и почувствовал недоброе. Когда дверь открылась, и евнух Пан объявил, что пришла императрица, Юн чуть не охнул от досады. Только ее сейчас не хватало
Вид жены ему не понравился. Лицо у Цюань было слишком хитрым, глаза слишком блестели, а халат на ней был слишком тонким и слишком оголял ее плечи. Невольно Юна пронзила мысль о том, что Цюань всегда была для него слишком хороша. Она чересчур яркая, созданная для того, чтобы сверкать всеми своими бесчисленными украшениями. Она императрица, богиня, а он всего лишь человек, который мечтает о свободе и не желает быть ни императором, ни богом.
Цюань величественно прошла к ванне, презренно взглянула на служанок и жестом велела им выйти. Девушки замешкались, глядя на своего господина, и Юн благосклонно кивнул, после чего служанки быстро исчезли за дверью, оставив мужа и жену наедине.
Юноша открыл рот, чтобы спросить, с какой целью Цюань пришла к нему, однако вопрос так и застрял в его горле. Императрица вскинула руки, легкий шелковый халат скользнул по ее телу и упал на пол, открывая Юну совершенно обнаженную девушку.
Учитывая то, что вместе они никогда не купались, а ночи проводили в темноте, будучи наполовину одетыми, Юн увидел голой свою жену впервые. И снова это слишком. Слишком худая, слишком бледная, слишком изящная
Наверно, если бы Юн любил Цюань, то она была бы для него идеальной, и никаких «слишком» он бы в ней не замечал.
Хочешь искупаться в моей ванне? спросил Юн, глядя в лицо жене. Если будет разглядывать то, что значительно ниже, то она может неправильно это расценить.
Я хочу не только искупаться.
Цюань подняла правую ногу и ступила в воду. Подошла ближе к мужу и медленно опустилась ему на колени. От ее прикосновения у Юна внизу живота появился томительный зуд, а сознание словно начала заволакивать туманная дымка.
Я не хочу, хрипло ответил он, ощущая, как девушка прижалась к нему грудью.
Неправда, прошептала она, хищно глядя ему в глаза. Я чувствую твое желание.
Больше всего Юн сейчас ненавидел свое тело, которое не поддавалось контролю. Тело, которому было плевать на чувства юноши. Тело, которое сейчас хотело только одного.
Тебе все равно, что я чувствую? вдруг спросил Юн у жены. Важно только то, чтобы у нас появился наследник?
Цюань опустила голову и провела языком по шее юноши, от чего Юн слегка вздрогнул, но мысль разговора не потерял. Ждал, что она ответит.
Для начала я хочу, чтобы ты меня любил, отстранившись и заглянув Юну в глаза, сказала Цюань. Наследник может подождать. Мне плевать, что обо мне ходят сплетни. Ты не избавишься от меня, потому что за мной стоит моя семья, которая помогла взойти на престол твоему деду. Империя не может лишиться их поддержки.
Юн тяжело вздохнул. Он давно хотел сказать Цюань, что у него так и не вышло полюбить ее, как бы он ни старался. Наверно, пришло время.
Вдохнув полной грудью, Юн тихо, но уверенно сказал:
Я пытался тебя полюбить. Небо тому свидетель я ежедневно молился о том, чтобы меня одарили любовью к тебе, но ничего не вышло. Цюань, я не люблю тебя и, боюсь, уже никогда не полюблю.
На мгновение девушка замерла, ошарашено глядя на него, однако длилось это всего мгновение. Она быстро взяла себя в руки, коварно улыбнулась и сказала:
Что поделать. Значит, будем просто делать наследников. Без всякой любви.
От ее слов Юну стало противно. Этот разговор отрезвил его, и тело, которое до этого отчаянно хотело эту женщину, уже немного успокоилось. Однако теперь Юн сам хотел продолжения. Хотел показать, насколько бездушно это будет, если делать это без чувств. Возможно, Цюань не понравится, и она перестанет донимать его так часто.
Откинув голову назад, Юн положи локти на мраморные бортики ванны и закрыл глаза, предоставив жене делать с ним все, что ей захочется. Ему было настолько все равно, что даже если бы сейчас кто-то зашел в купальню, он бы и бровью не повел. Ласки Цюань были приятными, но не более. От них кожа не горела огнем, дыхание не перехватывало, а зреющее возбуждение было каким-то приглушенным.
Когда все закончилось, Юн даже не открыл глаз. Цюань шептала ему на ухо ласковые слова, целовала шею, но он никак не реагировал, ожидая, когда она уйдет.
Тебе неприятно? вдруг тихо спросила девушка.
Юн приоткрыл глаза и посмотрел на жену. Вид у нее был разочарованный. Наконец-то она поняла, что он чувствует?
Мне все равно, честно ответил Юн.
Может, тебе нужен гарем из мальчиков? предположила жена.
Наверно, если бы он признался ей, что любит мужчин, Цюань было бы легче. Тогда бы это сразу объяснило то, почему Юна к ней не тянет.
Мне не нужен гарем. Ни из женщин, ни из мужчин, ответил Юн, пристально глядя в глаза императрицы. А теперь, пожалуйста, слезь с меня. Я очень устал и хочу спать.
Девушка посмотрела на Юна так, словно ждала, что он изменит свое решение. Что он скажет, что, несмотря на усталость, он останется с ней еще ненадолго.
Юн устало взглянул на Цюань. Поняв, что ей ничего больше не светит, девушка поднялась и молча вышла из ванны. Юн последовал ее примеру и, стряхнув с рук маслянистые капли воды, взял приготовленное для него полотенце и тщательно вытерся. Цюань все еще стояла нагая и мокрая. Полотенца для нее подготовлено не было, поэтому Юн протянул ей свое. Накинув халат, он дождался, пока императрица вытрется и оденется, и только после этого стремительно вышел из купальни. Толпа слуг во главе с евнухом Паном, которая ожидала его за дверью, сразу же ломанулась следом за ним.
На улице было свежо и прохладно. Разгоряченная после ванны кожа сразу же остыла и Юн подумал, что хорошо бы еще немного побыть на свежем воздухе, подставив лицо прохладному ветру с гор. Однако евнух Пан наверняка начнет бубнить, что Юн может простудиться, да и вообще не пристало императору в одном халате ходить по улице среди ночи.
Вздохнув, Юн с сожалением направился в сторону своего дворца, глубоко вдыхая душистый ночной воздух, словно стараясь надышаться им как можно больше за время, что ему отведено на короткую дорогу от купальни до дворца.
Глава
15
Цюань вышла из купальни с высоко поднятой головой, но уже по дороге к Дворцу Земного Спокойствия слезы хлынули из ее глаз, и она заплакала как ребенок. Служанки, что сопровождали императрицу, кинулись к ней, но Цюань грубо от них отмахнулась.
Исчезните! воскликнула она дрожащим голосом. Уходите!
Но Ваше
Оставьте меня!!!
Служанки испуганно вздрогнули, поклонились и поспешили удалиться. Перечить императрице никто не решался. Цюань подумала об этом и горько усмехнулась. В ее руках сейчас сосредоточена настоящая власть. Она императрица огромной Империи Мин, но что проку ей от ее титула, если она не может влюбить в себя своего мужа?
Тихо всхлипывая, Цюань обогнула дворец и вошла в сад. Этой ночью было холодно, поэтому в саду царила непривычная тишина. Обычно Цюань выходила вечерами на улицу, чтобы послушать стрекот цикад и пение птиц, но сегодня ни те, ни другие не хотели усладить слух императрицы.
Решив, что сегодняшний день уже не принесет ей ничего хорошего, Цюань смахнула горькие слезы и уже было направилась во дворец, как вдруг тихая и нежная мелодия зазвучала где-то в глубине сада.
Зачарованная мелодичным звучанием, Цюань устремилась на поиски источника звука. Девушка еще плохо знала окрестности Дворца Земного Спокойствия и, немного поплутав, она вышла к цели не так быстро, как планировала.