Даже красноты не осталось.
Что это?
Страх в её глазах нарастал. Страх угоден Дракону, ибо что это за летающий ящер, не вселяющий раболепный ужас в сердца подданных?!
Не испугаетесь прокатиться на спине дракона? Я обещаю не уронить ценный груз, моя усмешка вылилась в откровенную издёвку. Это испытание способны выдержать лишь те, кто предназначен Дракону, а таких немного. Что скрывать, подобные женщины либо ведьмы, либо рождены для большой жертвы!
Она отпрянула и побледнела, сделавшись почти мёртвой. По крайней мере в глазах застыло такое неживое выражение, которое придаёт лицу схожесть с куклой.
Поздно, леди Лаветт! крикнул я, почувствовав как голос начинает меняться, а в груди разрастается давно остывший жар.
Я мог обращаться, едва достигнув подросткового возраста, но когда что-то не делаешь достаточно часто, после это доставляет неудобство.
Вот и сейчас я снова испытал боль от того, что кожа лопалась на плечах, что кости трещали, увеличиваясь в размерах и претерпевая изменения.
Небо отозвалось на мой рык чистым перезвоном колоколов, все жилы в моём теле натянулись нитями, уходящими в небеса, и вот я уже предстал перед морем в своём истинном виде. Иси побежала вниз по тропинке, вопя и рыдая, но я в два шага подхватил её передними лапами и устремился в пленительное серое небо.
Каждый Дракон мечтает добраться до самых звёзд, чтобы извергнуть на небесное светило магическое пламя, от которого заря будет багрянее, а ночь жарче. Огонь озарил небеса, но я был осторожен, помня о ценном грузе в лапах.
Полёт длился недолго, я сделал круг над побережем, вдохнул морской ветер и устремился обратно к утёсу.
Опустил дрожащую, мокрую от слёз Исиндору на землю и отошёл в сторону, чтобы снова взлететь. Ясно было, что она не способна стать моей парой. Ясно теперь не только мне, но и ей самой. Печать на её ладони не позволит болтать лишнего, так что за свой покой можно не беспокоиться. Вопрос с женитьбой закрыт.
Вдали потемнели склоны, в колыбели неба зажглись первые звёзды, и я вернулся домой. Обратное превращение занимало не более четверти часа. Я словно съёживался и Драконья чешуя, прочнее и крепче самой искусно выкованной брони, пряталось под человеческой кожей. Миг, и я уже был как все прочие мужчин, разве что в чуть помятом костюме.
Когда-то в детстве я спрашивал отца:
Как это нам удаётся оставаться одетыми после обратного превращения?
Не знаю, но это очень удобно. И помни, такую одежду надо сначала сродить с кожей, ответил он, как обычно, полунамёками.
Сроднить? я не отставал. Больно любопытен!
Поносить пару дней, например. Снимая лишь на сон.
В одном отец был прав, это очень удобно, потому как возвращаться домой голым, прячась по кустам, это почти как получить пощёчину от того, кого считаешь ниже себя.
Леди Лаветт и лорд Лаветт уже легли спать? спросил я у верного слуги, когда переступил порог дома.
Лорд и леди просили извинить их, но в столице возникли непредвиденные осложнения, требующих их прямого вмешательства, спокойно сказал молодой человек, внук того дворецкого, которого я помнил ещё ребёнком.
Очень хорошо, прикажи подавать ужин, я голоден, с улыбкой произнёс я и выкинул Исиндору из головы.
Если она не захотела сесть на спину Дракона, то какого обращения ждала? Или думала, что я только так называюсь, а на самом деле просто пафосный лорд некогда известного дома?
Последующие недели прошли в уединении. Я больше не обращался: не было ни сил, ни желания. Я всегда был ленивым поклонником спокойной и сытой жизни, все чаяния которого удовлетворяет хорошая сигара и библиотека.
Но дольше месяца ждать весточки от моей принцессы не смог. К тому же из столицы доходили смутные вести: мол, принцесса Геранта так плохо себя чувствует, что заперлась в покоях, куда допускают только целителей.
Я воспринял это как знак: моя любимая носит необычного ребёнка, а раз так, раз в её чреве растёт Дракон, я должен был помочь ей. Только я один мог это сделать.
Моя отважная принцесса нуждалась во мне, и я летел к ней навстречу с песней любви и преданности. Я ещё не знал, что вскорости потеряю её навсегда.
5
Дэниел, здесь так холодно! Обними меня!
Её колотила дрожь, и казалось, всего моего жара не хватит, чтобы её унять. Чтобы согреть, изжарить в пылу теперь уже не страсти, но любви и нежности. Я знал, такое было со мной не раз, что когда проявляешь чувства слишком пылко, с ними сначала играют, а потом выставляют за дверь их подателя.
Ничто так не надоедает, как бесконечная, ничем не обоснованная преданность. Я сам вёл себя схожим образом с теми, кому позволял себя любить. Наверное, их проклятия достигли Небес, и они покарали меня схожим образом.
Целители дают мне ужасно горькие лекарства. Ты не представляешь, как противно их пить, меня всё время мутит.
Она жаловалась, изливая мне в душу всю ту усталость и разочарование, которые не могла показать другим. В замке достаточно глаз и ушей, способных исказить самую невинную фразу. Потом станут говорить, что принцесса не рада своей участи, а ведь она должна быть горда, что носит семя мужчины, своего мужа!
Удел женщин рожать, пока не устанут, не умрут или не сделаются пустыми. Даже если женщина королевской крови, это ничего не меняет в естественном порядке вещей.
И сие не могло меня не возмущать: в моей библиотеке на страницах истлевших от времени книг написано, что Драконам позволено больше, чем людям. Что когда-то по небу летали не только мужчины, но и женщины. Правили теми, кто лишь умел ползать по земле.
И вот теперь мой род продолжится, хотя, видят Боги, я сам не очень-то об этом задумывался ранее.
Я жалею, что он так тебя измучил, произнёс я, тихонько поглаживая её по плечу. Мы сидели на диванчике в её покоях, я держал Геранту в объятиях: простую, с растрёпанными волосами и побелевшими губами, такую естественную, нежную и хрупкую, словно экзотическую бабочку.
Она прижималась спиной к моей груди и говорила так, как не могла ни с кем другим. О том, как ей страшно, когда все узнают, что ребёнок у неё не от мужа, а это вполне вероятно.
Я увезу тебя туда, где нас никто не сможет достать, обещал я ей, зная, что будет непросто.
Мои дальние родственники жили за Смирным морем, я чувствовал, что там ещё остались Драконы, но с их краем мы были во вражде, так что неизвестно, как меня примут. Впрочем, с богатством тебе рады во многих уголках света. Не за морем, так за лесом, но место для нас с Герантой найдётся.
О ребёнке я старался пока не думать. Не представлял себя отцом: слишком свободолюбив, самолюбив и педантичен в мелочах, которые считаю важными. Однако против нового Дракона, особенно моего имени, я ничего не имел.
В конце концов, моей отец тоже не пылал вначале ко мне особой любовью, но к концу его жизни, почти перед самым исчезновением, мы неплохо поладили. Прошло уже лет пятьдесят, а я так и не узнал, куда он вдруг исчез.
Дракон никогда не покинет своё логово по собственной воле, а бежать отцу смысла не было: богатств у нас много, знатности достаточно, даже короли не имели стольких сил и физической мощи!
О чём ты думаешь?
О прошлом.
Геранта как никто чувствовала моё настроение и могла одним прикосновением если не утешить, то отвлечь.
Прошлое самое дорогое, что у нас есть, Дэниел. Я слишком часто вспоминаю, что всё могло быть иначе. Помнишь, как ты прочитал мои любимые стихи в момент первой встречи?
Конечно. «Рассвет разлуки близко, близко. Петух не прокричал. Пора! А слёзы уж текут», продекламировал я, не сводя глаз с её лица. Мне показалось, что она готова заплакать, но вскоре Геранта уже просто улыбалась и гладила меня по руке, словно успокаивая.