За стенкой слышу кашель Теда, а это значит, что я проснулся вовремя. На стуле мирно висит моя форма уборщика, но она почти не отличается от моей повседневной одежды, поэтому я сразу же принял ее как родную. Вот только она меня нет. Формы на мой размер не было, потому что мое телосложение было трудно отличить от подростка, и из-за этого рубашка висела на мне словно мешок картошки. Не сказать, что это меня напрягает, наоборот, так было даже удобнее скрывать линии на коже, поэтому я попросил ее оставить.
Через пару минут, когда я уже собран, Тед стучит в мою дверь. Так он оповещает меня о том, что пора выходить на завтрак. Мы завтракаем до подъема детей, а после приступаем к работе. Несмотря на то, что прошло уже пара дней, я всё еще привыкаю к новому распорядку, но благодаря помощи и подсказкам Теда, это дается мне гораздо проще. Намочив ладонь холодной водой умываюсь, и провожу влажными пальцами по волосам, темные пряди которых торчат в разные стороны. Теперь я стал чуть меньше похож на зомби.
Хорошо, что ты вышел, а то я хотел уже вламываться к тебе, Тед приветливо мне улыбается и идет в сторону столовой.
Тебе бы не понравилось то, что ты мог там увидеть, натянуто улыбаюсь ему в ответ.
Тед забавный. Наверное, он ровесник Томаса, и поэтому мне легко с ним общаться. Я чувствую себя спокойно и словно он кто-то наподобие меня, а не наставник и старший уборщик. Но кто знает, что может скрывать эта доброжелательная улыбка, кому как не мне знать о масках. Наверное, он хотел бы быть моим другом, но я вовсе ничего не знаю о дружбе. В ящике у меня было нечто похожее на друга, но Люка быстро переселили, будто я негативно на него влиял. Не сильно представляю, как это могло быть, ведь он просто играл в кубики и молчал, пока я с ним разговаривал.
Сегодня я возьму на себя сад и территорию, а ты приберись в холе, Тед здоровается с работниками кухни и берет свою порция, а я следую его примеру и всем улыбаюсь.
Еда в столовой неплохая и довольно разнообразная, но возможно так считаю лишь я, кого пятнадцать лет кормили пресной кашей. Пока что это место производит на меня хорошее впечатление, если не считать бетонного потолка, который пришел сюда за мной прямиком из ящика.
Как тут дети вообще? Говорят они высокомерные и наглые, спрашиваю якобы невзначай, не отвлекаясь от своей порции еды.
Об этом месте много что говорят в городе и каждый из них не прав. Тут есть разные люди. Некоторые могут доставить проблем, а некоторые довольно милые и с ними можно пообщаться на интересные темы. Мне в этом повезло больше, так как я работаю в крыле с малышами, Тед улыбается, словно говорит о своих собственных детях. Они все очень разговорчивые и добрые. Но в твоем крыле бывают и неприятные экземпляры.
К какому же виду относятся мои сестрички. Думаю, если они больше времени проводили с отцом, то они те еще выскочки и вряд ли мама смогла бы это исправить. Да и это не играет ни какой роли, потому им все равно суждено умереть. Но не сейчас, я хочу растянуть это удовольствие. Хочу быть рядом как можно дольше, хочу, чтобы они привыкли видеть меня со шваброй в руках, а после хочу видеть ужас в их глазах от того, как часто они оказывались в опасности и каждый раз я позволял им уйти. Я хочу, чтобы они были благодарны мне за каждый лишний прожитый день.
Ты в порядке? Тед обеспокоенно вскидывает брови, заглядывая мне в лицо.
Да. Да, конечно.
Ты странный немного, он смеется. Может мне так кажется, потому что я привык наблюдать детские лица.
Извини, просто задумался, похоже, я его напугал, надо бы стараться держать себя в руках и думать о жажде крови только тогда, когда никого нет рядом. Тед, а мы можем пользоваться библиотекой?
Не уверен, но думаю, с этим не будет проблем. Можешь уточнить у директора. Хочешь почитать? непонимание с его лица исчезает, и он снова улыбается мне.
Из дома привез только какой-то французский роман в оригинале, а хотелось бы разнообразия.
В любом случае, ночью здесь никого нет, Тед подмигивает мне и уходит в правое крыло.
Мне следует начать со второго этажа, где находятся кабинеты, и оборудования для учебной деятельности. Уйма лабораторий с какими-то непонятными мне штуками, но думаю, даже первоклассник сумеет разобраться что, и к чему. А ведь я и тоже мог бы учиться здесь, ходить в скучной форме, общаться с такими же богатенькими детишками, изучать разные науки и языки. Но моя судьба приобрела более интересный поворот событий, и я учился и жил в ящике. Нет, я безмерно рад, что познакомился с Томасом и Диланом, ведь эти знакомства во многом полезны, но что могло быть, если бы я ходил по этим светлым коридорам не в качестве уборщика.
Помню, как-то раз, Томас обещал мне, что после выхода из ящика у меня всё будет, он говорил, что я смогу стать нормальным и даже возможно преуспею среди многих ровесников. Он ошибался. В мои годы люди уже учатся профессии и готовят почву под свою карьеру, они не думают об убийстве, и принимают ли они сегодня лекарства, им не снится ад, и они не курят как сумасшедшие от того, что нужно хоть как-то держать себя в руках. Я так устал контролировать каждую свою мысль, чтобы люди не пугались мое одержимое выражение лица. Всё время я жил мечтами о словах Томаса, но как только очутился вне ящика, то понял, что это было лишь утешением.
На удивление уборка не отнимала слишком много времени и сил, несмотря на то, что я терпеть не мог убираться в своей небольшой квартирке на окраине города. Горы грязной посуды и вещи, разбросанные там, где только можно было это сделать. Я мог месяцами не притрагиваться к швабре и ждать пока совсем не перестану помещаться на кровать. Месяц после выхода из ящика я лишь лежал на кровати и периодически выкуривал сигарету, не покидая этой самой кровати. Сейчас же, уборка не доставляет мне дискомфорта и является даже некой сублимацией от негативных мыслей.
Замечаю группу детей шумно спускающихся по лестнице, они смеются и радуются чему-то. Наверное, круто так получать удовольствие от рассвета и встречать своих одноклассников счастливым смехом. Они действительно выглядят радостно и не внушают мне тревоги и раздражения. Наверное, Тед прав они довольно безобидные. Вижу двух девочек, идущих рядом. Они останавливаются на площадке второго этажа и находятся так близко, что стоит протянуть лишь руку. Вид этих двоих завораживает меня, и я не могу не думать ни о чем другом.
Элис и Джена Беккер? это вырывается неосознанно, и я тут же прикусываю язык.
Я не должен с ними разговаривать, я не должен привлекать их внимания. Всё пошло не по плану с первого их появления, впрочем, как и всегда. Надо бы отвернуться и сделать вид, словно им послышались их собственные имена, но я стою и смотрю на них в упор, словно увидел приведение. Крохотные кукольные лица и застывшие улыбки, что выглядят так, будто их заставляют репетировать эту улыбку каждый день.
Это с нами разговариваешь? девушка, больше всего похожая на мать спускается с лестницы и подходит ко мне. Я так понимаю, ты новый уборщик, ее взгляд скользит по мне с ног до головы, словно она оценивает мою значимость для разговора с ней.
Верно, а что статус не тот? улыбаюсь от комичности всей ситуации.
Элис, прошу, идем вниз, в разговор вникает вторая.
Вот и разобрались, кого и как зовут: дерзкая девчонка, с внешностью матери Элис, а вторая милашка Джена. Милашка громко сказано, ведь я вовсе не считаю никого из них милыми. Джена всего лишь была чуть смирнее Элис.
Нет, я так не считаю, девушка сводит брови на переносице и скрещивает руки на груди. Странно, что ты нас знаешь, да и работники никогда не общаются с учениками, боятся, что мы кусаемся.