Ты разберешься с этим. Ты уже слишком далеко зашел, чтобы сдаться, утешаю сам себя, параллельно вцепившись ногтями в предплечье.
Хочется закурить так сильно, что я готов выплюнуть свои легкие. Как только закончу с окнами, пойду курить и заодно подметать территорию свежий воздух помогает думать. Если так подумать, то их поездка напрямую зависит от Декстера и если его аккуратно убрать, то они никуда не поедут, потому что найти хорошего учителя французского почти невозможно за неделю. В этом городе в основном все школы специализируются на испанском языке, а французский язык даже половины населения не знает. Вся история с языками напомнила мне, как Томас учил со мной этот язык. Он был своего рода носителем, потому что когда ему было девять лет, его семья переехали во Францию и он с нуля учился говорить. Не знаю зачем, но Томас так усердно заставлял меня разговаривать с ним на французском, что мне это даже понравилось и я смог читать многие книги в оригинале.
Погода на улице солнечная и лишь слегка дует теплый осенний ветерок. Иду в свой любимый угол с мусорными баками и сажусь на какую-то рваную шину, которую откуда-то прикатил Тед. В пачке осталось две сигареты, а это значит, что нужно поскорее выбраться в город за новой порцией ядовитого дыма. Листья с деревьев постепенно падали, и стволы становятся похожими на исхудалых мужчин и женщин, которые почему-то к осени становились несчастными и еще более серыми, чем ранее. Ветки напоминают длинные и липкие конечности, тянущиеся к тебе, чтобы и из тебя выкачать всю энергию. Если смотреть на них слишком долго, что воображение рисует жуткие картинка, будто эти острые конечности хватают тебя и тянут за собой, чтобы превратить в такое же несчастное существо.
Из небольшого помещения за зданием интерната беру инструменты и иду подметать асфальтированные дорожки. Из-за ветра пыль разносится во все стороны и это доставляет определенные неудобства. Мимо проходит группа школьников и один из них выкидывает стаканчик прямо мне под ноги. Вскидываю брови от такой наглости и уже собираюсь сказать школьнику, чтобы он подобрал, но меня опережают.
Эй, Пит, не хочешь выкинуть свой стакан в бак с мусором? Элис останавливается.
В чем проблема, Элис, это его работа убирать за нами. Я же не вправе забирать чей-то хлеб.
Но ты можешь вести себя не как наглец, а поднять свой стакан?
Я похож на благодетеля? Прости, милая, но я выше того, чтобы помогать таким как он.
Элис недовольно морщинит нос и фыркает, а после подходит ко мне и поднимает стакан, который кинул ее знакомый. Что это за жест благотворительности, неужели она думает, что меня задобрит эта ее помощь. Нет уж, сестренка, ты все равно умрешь.
Не обращай внимания, она выкидывает стакан в мусорку. Он злится, из-за проблем с учебой.
Бывает.
Не хочу, чтобы у людей было негативное мнение о нас, она садится на скамейку рядом. Такие люди как он, портят нашу репутацию.
Невольно улыбаюсь. Сажусь рядом с ней, откладывая работу на потом. Элис молчит, как и я и мы просто смотрим на бабочек, которые кружили над кустами сирени. Что-то заставляет меня почувствовать себя странно, и я не сразу понял, что. Но только потом обращаю внимание на то, что Элис одна без своей сестрички, а я думал, что двойняшки настолько связаны друг с другом, что не могут сделать ни шага в сторону. Это как пара носков, где один без другого не имеет никакого смысла.
А где Джена? Я думал, вы ходите только вдвоем.
Я не знаю. Она злится на меня, Элис смеется и закатывает глаза. Считает, что я слишком болтлива и ветрена, но разве это плохо? Думаю проблема в ней и это она слишком тихая.
Вы с ней очень разные.
Она слишком серая? Если бы не я, она бы не смогла здесь продержаться ни дня. Но она этого не понимает.
Возможно, она просто переживает за тебя? Кто знает, какая опасность может поджидать за углом. Вы же должны приглядывать друг за другом.
Не говори глупости. Приглядываю я за ней. Ты ее видел, она же просто мышка. Я защищаю ее от таких людей как Пит, а за это она должна быть благодарна мне и просто быть моей опорой. Разве я не права?
Я не знаю.
У тебя нет братьев или сестер? этот вопрос застает меня врасплох.
Я рос один, надо перевести тему. У вас скоро поездка в лагерь?
Да! Я так сильно этого ждала, ее глаза заблестели, и голос явно оживился. Не знаю точно, но говорят, там будет много интересного.
Вы едете с этим вашим французом?
Да, с Мистером Вудом. Мы хотели отблагодарить его за то, что он нас так хорошо подготовил к поездке, но сам понимаешь, мы тут в четырех стенах мало что можем, Элис смотрит на меня и улыбается. Не хочешь помочь?
Чем? Я вроде не из числа золотой молодежи.
Ты мог бы оформить нам заказ и доставку, а все расходы я беру на себя, Элис жалобно кривит губки. Ну, пожалуйста.
Ладно, хорошо. Мне не сложно сделать один звонок.
Спасибо! Элис подскакивает с места и обнимает меня, чуть не повалив на землю.
И что я должен делать? Обнять ее в ответ? Мои руки торчат из-под ее рук, словно две маленькие ветки, которые вставляют вместо рук снеговикам. Я не помню, когда меня в последний раз обнимали, и обнимали ли вообще. Помню, что санитары ограничивали мне движения своими телами во время моих приступов, но это не было похоже на объятье, а скорее на судорожную борьбу на выживание (по крайней мере, для меня каждый такой раз был выживанием). Помню, как Томас похлопывал меня по плечу в знак поддержки, хоть это и было приятно, но далеко до того, что я испытывал в данный момент. Это похоже на кусочек тепла холодным зимним вечером, что сначала касается кожи, а потом постепенно пробирается все глубже, переворачивая каждый миллиметр наоборот.
Деньги занесу чуть позже, Элис подмигивает мне и уходит в здание, в то время как я продолжаю сидеть на лавке, стараясь сложить кучу всего в голове в опрятную стопку.
Почему я вообще согласился помочь? Должно быть наоборот, я ведь хотел все испортить, а в итоге буду заказывать Декстеру пирожные от любимых учеников. Пахнет каким-то бредом я должен планировать план убийства, а не выбирать крем для какого-то странного мужика. Боже, Кевин, куда ты скатился. Еще и Элис, появляющаяся внезапно и вываливающая на меня их проблемы с Дженой. Я ненавижу своих сестер и хочу их убить, и я ни за что не сойду с этой дорожки. До прихода в интернат, мой план казался мне максимально простым прийти, подождать, убить, сдаться. А что теперь? Моя будущая жертва обняла меня. Хотя это ничего не изменит.
Заканчиваю работу во дворе и теперь снова иду закурить, перед финальной уборкой на третьем этаже. Усаживаюсь на излюбленную шину и готовлюсь погрузиться в свою забитую мыслями голову, но легкий вой ветерка сменяется на голоса и даже крики. Не сразу понимаю, откуда звук, но поднимаю голову и вижу открытое окно. Голоса знакомые, но сопоставить звук с образом оказывается сложнее, чем я думал. Первый голос взрослый мужской, второй молодой женский. Решаю перестать концентрироваться на воспроизведении образов и ориентироваться просто на суть диалога.
Ты не можешь отказаться от этой поездки, это играет важную роль в твоем будущем, вероятно, это кто-то из учителей, потому что окно было открыто на втором этаже, а там как раз располагаются кабинеты.
Я не поеду с ним! Насколько бы важно это ни было, голос срывается на крик. А если ты заставишь меня находиться с ним в одном помещении, я убью его и неважно как, не могу определить была ли это шутка и отчаянный порыв, потому что за этой фразой смешка не последовало. Я не шучу. Мне некомфортно с ним и если потребуется, я сделаю это.
Хейзел, пожалуйста, успокойся. Декстер Вуд очень хороший специалист и, несмотря на ваши разногласия, он готов помочь тебе с предметом, вот и предмет всеобщего обожания, похоже кому-то он знатно насолил, что его хотят убить, например мне.