А что касается восстания в лагерях, то его лучше всего поднять также в апреле. Сейчас зима, а в Мариинске там сибирская зима. А зэк зимой на свободу не стремится замерзнет насмерть. Весна совсем другое дело. С наступлением весны зэка неудержимо тянет на волю. Вот и нужно воспользоваться таким зэковским порывом
Вот только нужно поторопиться, потому что весна она уже на подходе. А организационных дел, связанных с подготовкой и осуществлением операции, предполагается немало. Одна заброска диверсионной группы в Сибирь чего стоит. Ведь это же тысячи километров!
Как же назвать операцию, над которой размышляет сейчас Звягин? А если «Что делать?». А что хорошее название и с чисто русским колоритом. Что делать это исконный вопрос, всегда стоявший перед россиянами и Россией. Вопрос всегда был, а точного ответа на него никогда и не было. Ну, так пускай немцы и дадут, наконец, ответ на этот вопрос. А он, Звягин, им поможет. Подскажет
Наутро Звягина вновь привели в тот самый кабинет, и вновь его встретили те же самые абверовцы Эрлих и Штеле.
О, я вижу, что вы не спали всю ночь! с прежней своей ироничной насмешливостью произнес Штеле. Надеемся, что причина вашей бессонницы была уважительной.
Да, я почти не спал, согласился Звягин. Я размышлял и делал выводы
Вот как даже выводы! поощрительно произнес Штеле. Очень интересно! Надеемся, вы поделитесь с нами вашими выводами. Мы заинтригованы.
По всему было видно, что Штеле не просто иронизировал, он не верил Звягину. А значит, ему не верил и другой собеседник Эрлих. И это Звягина угнетало и пугало, но что он мог поделать? Он был в полной власти Штеле и Эрлиха, они сейчас были его судьями, а может статься, что и палачами.
Собравшись с мыслями, Звягин рассказал Эрлиху и Штеле о результатах своих ночных размышлений. И даже сообщил придуманное им название будущей операции. К немалой его радости, Эрлих и Штеле иронизировать не стали. Они обменялись взглядами, и только. Затем Штеле произнес:
Что делать, что делать Вечный русский вопрос
Именно так! поддакнул Звягин.
Хорошо, сказал Штеле. Результаты ваших ночных размышлений заслуживают того, чтобы над ними подумать. Ступайте к себе. Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.
Звягин вышел, испытывая при этом огромное душевное облегчение. Кажется, ему удалось убедить немцев в том, что он может принести пользу. А коль так, то очень может статься, что дальше все будет просто замечательно. Для него замечательно, для Звягина.
Глава 5
После ухода Звягина Эрлих и Штеле стали совещаться.
Я вижу, что ты не веришь этому русскому полковнику, сказал Штеле Эрлиху.
Ты прав, мрачно ответил тот. Не верю.
Думаешь, он блефует? прищурился Штеле.
Возможно, что и так, ответил Эрлих.
И это означает, что он не тот, за кого себя выдает?
Именно.
Да, но какой смысл в этой его игре? Штеле встал и прошелся по кабинету. Допустим, мы поверили в то, что он нам сказал. Идея действительно стоящая. Как ты сам знаешь, там, Штеле указал пальцем вверх, давно уже думают над тем, как перекрыть каналы снабжения для русской армии. И, между прочим, упоминалось и о Транссибирской магистрали. Причем не один раз и всерьез Но, похоже, эти мудрецы в высоких кабинетах так ничего путного до сих пор и не придумали. Магистраль действует, и по ней все так же поступает все необходимое для Красной армии. Оттого она и перешла в наступление И тут появляется русский полковник-перебежчик и практически с ходу предлагает нам интересную идею! Согласись, что идея и впрямь интересная.
Именно это меня и смущает, мрачно произнес Эрлих. Такие идеи с ходу не рождаются. Они результат многодневных напряженных размышлений.
Захочешь жить придумаешь еще не то, улыбнулся Штеле. Хотя, конечно, в какой-то мере ты прав Думаешь, это ловушка?
Возможно, коротко ответил Эрлих.
И этот полковник, соответственно, подсадная утка?
На это Эрлих и вовсе ничего не сказал, лишь пожал плечами.
Герд, обратился Штеле к Эрлиху по имени. Ты прекрасно знаешь, как я ценю твой трезвый ум и здоровый пессимизм. Однако на этот раз мне кажется, что ты неправ. Давай рассуждать логически. Допустим, этот русский полковник и в самом деле провокатор. И, соответственно, фанатик. Да, фанатик, заметив, что Эрлих удивленно посмотрел, повторил Штеле. Потому что выйти живым из такой рискованной игры дело практически невозможное. Если мы его хоть в чем-то заподозрим, то сам понимаешь, что с ним будет дальше.
Штеле опять прошелся по кабинету и сделал несколько энергичных движений руками.
Все-таки малоподвижная у нас с тобой работа, скривился он. Все больше приходится работать головой. А малоподвижность это плохо для всего организма, в том числе и для умственных способностей. Получается заколдованный круг.
Просись на фронт, мрачно усмехнулся Эрлих. Там движения гораздо больше. Что, безусловно, отразится на твоих умственных способностях.
Узнаю своего друга Герда Эрлиха! рассмеялся Штеле. Но однако же по некоторым причинам я предпочитаю быть здесь, а не на фронте. Итак, позволь мне продолжить. Допустим, русские и впрямь решили затеять с нами игру и подсунули нам провокатора-фанатика в лице этого полковника. Но в чем суть такой игры? В чем, так сказать, высокий замысел русских? Делай со мной что хочешь, но никакого высокого смысла я не вижу. В конце концов, чем мы рискуем в этой игре? Неужели только тем, что мы потеряем группу диверсантов, заброшенную в глубокий тыл русских? Так невелика потеря И, думаю, русские не стали бы ради этого затевать с нами какую-то игру. Не надо считать их дураками. Ну, а еще что мы здесь теряем? Ты молчишь, друг мой Герд Эрлих? Вот и я недоуменно умолкаю.
Выговорившись, Штеле сел на диван и закрыл глаза. Он думал. Думал и Эрлих. Они молчали долго.
Там, отозвался наконец Штеле и опять указал пальцем вверх, наверное, уже головы себе сломали, размышляя, как оставить Красную армию без снабжения. Но, похоже, никто еще не додумался использовать для этого советских заключенных. Идея, прямо скажем, оригинальная и неожиданная. А значит, имеет шансы на успех. И потому я предлагаю подумать над ней основательно.
Ты считаешь, что можно верить заключенным? спросил Эрлих.
В нашем положении можно верить хоть черту, ответил Штеле. Это во-первых. А во-вторых Представь, друг мой Эрлих, что тебя за все твои старания взяли и засадили в концлагерь. Ну? Скажи, разве в этом случае ты не затаишь обиду на власть? Не захочешь ей отомстить по мере своих сил и возможностей? И вот тебе вдруг предложили такую возможность Конечно же, ты используешь эту возможность и подложишь взрывчатку под какой-нибудь мост. Разве не так? Получишь, так сказать, моральную компенсацию. И к тому же не забывай еще об одной компенсации о свободе.
Ты говоришь о психологических моментах в раздумье произнес Эрлих.
А о чем же еще! воскликнул Штеле. Разумеется, о них!
Да, но те, о ком ты говоришь, заключенные. Убийцы, воры, возможно, те, кто отбывает заключение по политическим мотивам.
Тем более! развел руками Штеле. Кому, как не политическим заключенным, быть мстителями? Это же принципиальные враги советской власти. Пригодятся и убийцы с ворами. Для них, как известно, главное оказаться на свободе. И тут им предлагают такую возможность. Неужто они ее упустят? Опять же, друг мой Эрлих, я говорю о человеческой психологии.
Допустим, стал постепенно сдаваться Эрлих. Однако же идея новая. Тут надо подумать.
Разумеется! воскликнул Штеле. Подумать, затем составить план, далее одобрить его в высоких кабинетах. Все, как полагается. А потом надо начать действовать. А начинать нужно с бокала хорошего французского коньяка! Как тебе моя идея, друг мой Эрлих?