Так и было, подтвердил Кудеяров, то есть почти так. Бывшая фирма не справлялась, и потом там у них произошли внутренние разногласия. Лариса поняла, что жить стало хуже и не так весело. Ей катастрофически не хватало средств А новый муж объяснял, что время нынче тяжелое тяжелое для всех: обороты падают, водители требуют повышения зарплаты, а цены на бензин растут как на дрожжах. Тогда бывшая Дробышева переговорила с главным бухгалтером, пообещала повышение оклада, и та призналась, что новый генеральный директор вытаскивает со счета все, что можно вытащить, причем не делится с главбухом. А потом, как женщина женщине, сообщила, что у директора есть молодая любовница. Что последовало за этим, в подробностях описывать не буду, скажу только, что все кончилось новым разводом, новым разделом имущества Теперь у Ларисы парикмахерский салон Она даже подумывала о том, чтобы вернуться к брошенному первому мужу, несколько раз звонила ему, но выяснилось, что у него теперь другая. Лариса не оставляла надежды, но тут произошло убийство. Я встретился с ней и поговорил. Вот почему мне кое-что известно. Особого сожаления Лариса не испытывает, но находится в растерянности, потому что рухнули ее планы. Теперь она хочет встретиться с адвокатом на предмет наследования. Уверена, что сможет добиться своего, потому что в тот проданный Эдуардом Ивановичем особняк вложены и ее средства тоже.
То есть Елизавету Петровну Романову отсюда выселят? удивился Францев.
Dura lex, sed lex, продемонстрировал свою образованность следователь и быстро посмотрел на московское начальство, проверяя его реакцию. Затем перевел взгляд для участкового: Закон суров, но это закон. Это по-латыни.
Не совсем так, произнес Павел. Дело в том, что домик Дробышев подарил Лизе. Она вам разве не сказала? Дом он подарил, а земля осталась в его собственности. Для чего он это сделал, непонятно: хотел, вероятно, доказать свою любовь. Что бы ни было причиной такого поступка, без любви тут точно не обошлось. Да и бывшей жене он решил подсуропить. Теперь Лариса ни в каком случае не может претендовать на дом и на участок земли, к которому не имеет никакого отношения.
Сейчас такие адвокаты, напомнил Егоров, смогут договориться с чертом, не говоря уже о судье.
Я бы не утверждал так категорично обо всех адвокатах. Но в этом случае придется договариваться разве что с чертом, потому что Лариса при разводе сама подписала бумагу, что материальных и каких-либо иных претензий к гражданину Дробышеву Эдуарду Ивановичу не имеет.
То есть мотив у бывшей жены отсутствует? удивился следователь.
Присутствует, но до тех пор, пока она не встретится с порядочным адвокатом, который сразу скажет ей об отсутствии всяких перспектив. А насколько я понял, своего адвоката у нее нет, и ей еще придется узнать горькую для себя правду. Но вряд ли бывшая жена Дробышева как-то связана с убийством: у нее повода нет, она вообще считала, что обдурила Дробышева при разводе, надеялась на счастливую жизнь с молодым мужем, а тот мажором оказался. Лариса пригрозила молодому мужу, что собирается подать на развод. Просто пригрозила, надеясь, что тот упадет ей в ноги и, рыдая, начнет просить прощения и умолять сохранить семью, а тот просто послал ее. Она не организатор убийства. Она симпатичная и добрая блондинка, вот только глупая. Настолько, что открыла мне истинную причину развода с Дробышевым: как оказалось, бывший муж все время на работе был, а ей хотелось ласки хотя бы два раза в день. Она даже у меня спросила, что ей теперь делать, дескать, хотела вернуться к Эдику, а его убили.
И что вы ей посоветовали? поинтересовался Егоров.
Сказал как католический священник: молись и трудись.
Да, есть такое латинское изречение, закивал следователь, я сейчас не помню, как оно звучит в оригинале
Ора эт лабора, подсказал Францев. И, увидев, как на него смотрят оба его спутника, объяснил: Когда-то тренер по борьбе говорил нам, мальчишкам: «Хотите сойти за умных, учите латинские выражения». И мы всей секцией начали зубрить: си вис пасем пара беллум, виваре милитаре ест, ин вино веритас, ин аква са́нитас[5]. У каждого была книжонка с латинскими афоризмами. Я до сих пор помню пару сотен ненужных мне фраз. Но это мне нисколько не пригодилось
Николай посмотрел на часы и предложил:
Может, ко мне заглянем, пообедаем? Как раз самое время. Я только жену предупрежу.
Но Кудеяров отказался, а следом отказался и подполковник юстиции.
На самом деле я уже заказал столик на троих в местном ресторанчике, объяснил свой отказ Павел.
А Егоров сказал, что за обедом они будут говорить о деле, и не хотелось бы, чтобы посторонние слышали.
Францев хотел напомнить подполковнику юстиции, что в его доме, в отличие от ресторана, посторонних людей нет, но не стал ничего говорить. Только рукой махнул.
Вот и отлично, что и ты с нами, обрадовался Павел, хотя наверняка знал, что Францев не откажется, тогда я звоню Варваре, предупрежу ее, что мы через пять минут подъедем.
Через пять минут подъехать не удалось, потому что перед тем, как сесть в машину, Егоров взял под локоть московское начальство, отвел в сторону и минут семь убеждал в чем-то Кудеярова. Павел слушал, кивал, что-то отвечал. Но до Николая донеслось только: «Если эта Лиза теперь собственница дома, то вот вам и мотив Теперь она первая подозреваемая». Потом Павел, не выдержав, шагнул в сторону, произнеся: «Будет время, будут и песни».
Глава шестая
Зал был почти пуст, и немногочисленные посетители поглощали свои порции с такой скоростью, словно участвовали в соревновании, кто из них быстрее рассчитается и добежит до своего дома.
Кудеяров направился в угол зала. Столик там был подготовлен к их визиту и сервирован на троих. Помимо тарелок и приборов на столе стояли стаканы, бокалы для вина и рюмочки для крепких напитков. Рядом у стены помещался диванчик, на который Францев положил свою куртку.
Это чтобы не отпугивать посетителей. А то придут, увидят в гардеробе мою форменную куртку и не зайдут, объяснил свои действия участковый.
Павел и следователь тоже решили оставить свою верхнюю одежду на этом диванчике.
Сели за стол, подполковник юстиции Егоров сразу покрутил головой по сторонам, а потом оценил интерьер зала.
Неплохо тут все оборудовано. Никогда бы не подумал, что в таком затрапезном городишке могут быть такие заведения. Как тут цены? Дорого небось?
Вполне демократичные цены, ответил Кудеяров, к тому же у нашего друга, и он показал на Францева, тут значительная скидка.
Павел пошутил, конечно, но Николай кивнул, подтверждая.
Я бы все-таки проверил получше эту сожительницу Дробышева, вернулся к разговору о деле Егоров. Уж как-то подозрительно быстро она с ним сошлась. Утром пришла к нему на работу устраиваться, а вечером поехала к нему домой. Очень уж внезапно любовь нагрянула. Может, у нее с самого начала были далеко идущие планы?
Открою тебе одну великую тайну, негромко произнес Францев, когда мужчина знакомится с женщиной и они нравятся друг другу, то в голове каждого из них рождаются далеко идущие планы.
Не знаю, но мне она кажется подозрительной. И фамилия у нее Как будто специально выдуманная: Елизавета Петровна Романова.
Нормальная фамилия, сказал Павел, вот у меня вообще бандитская. Как в песне поется: жили двенадцать разбойников, был Кудеяр атаман А тут Романова.
У бывшего владельца этого заведения фамилия была тоже Романов, напомнил Николай, ему все точки общепита здесь, в Ветрогорске, принадлежали. Или почти все. И у них названия похожие: «Мама Рома», «Романсеро», «Ромовая баба», рюмочная «Ромашка». А этот ресторан поначалу назвали «Ромул», но народ сразу окрестил его «Вертолет», потому что, как ты можешь заметить, под потолком расположен большой вентилятор: летом он охлаждает воздух, да и комары его боятся. И название поменяли на то, что выбрал сам народ. Вот такая у нас тут демократия. Ведь так?