Здравствуйте, барин, поздоровался с ним дворник-татарин, который, похоже, признал его сразу. Давно я вас не видел.
Здравствуй, Ахмет, ответил ему Олег Андреевич и, поправив на плече лямки вещевого мешка, вошел в подъезд дома.
Он быстро вбежал на второй этаж и остановился напротив массивной двери я яркой медной дощечкой, прикрученной сбоку «Профессор Покровский». От внезапно охватившего его волнения, Олегу стало трудно дышать. Он нажал кнопку электрического звонка. В тишине послышались шаги за дверью. Звякнула снятая цепочка и дверь открылась.
Мама! тихо произнес он и обнял хрупкое тело матушки. Вот и я!
Олег! прошептала она и крепко обняла его за шею.
Она аккуратно и нежно трогала его шинель, словно стараясь убедиться все ли цело под ней
Да, живой я, живой! произнес он, заметив, как его мать смахивала, выступившие на ее глазах слезы.
Он вошел в прихожую и снял с себя шинель. Из кабинета вышел отец и посмотрел на сына.
Ты почему не на фронте, сын? Сбежал?
Ты, папа, не прав. Я не дезертир. У меня вся рота снялась с позиций и ушла. Я остался один.
Отец с удивлением посмотрел на сына, не веря его словам.
Нужно было сражаться, а не бежать вслед за своими солдатиками. Мне стыдно за тебя, Олег!
Отец развернулся и скрылся за дверью своего кабинета. Он посмотрел на мать, которая молча, наблюдала за ними.
Мама! Может, мне уйти, раз вы не рады моему возвращению? спросил он ее.
Что ты, Олег! Конечно, проходи, ты же дома. Ты, что отца не знаешь?
Он прошел в зал и, остановившись в дверях, стал осматривать комнату.
Мама! А где, Настя? Я имею в виду, нашу горничную?
Ушла она от нас. Она сейчас в каком-то рабочем комитете командует. Ты сынок присаживайся, я сейчас разогрею ужин. Плохо сейчас в городе с продуктами, одни спекулянты и откуда они только берут такие цены?
Олег присел на диван и впервые за три года ощутил какой-то непонятный его телу комфорт.
Что с властью у вас, мама? Кто, сейчас, правит в городе: временное правительство или большевики?
Из кабинета вышел отец и посмотрел на сына.
Официально, Временное правительство, а на самом деле различные комитеты. Анархия, как в городе, так и во всей России. Днем еще есть какая-то власть, а по ночам: грабят, насилуют, убивают. Кругом стрельба, налеты, кровь. Власть требует от войск, чтобы те продолжали войну, а солдатики не хотят воевать. Ты слышал, что сказал Ленин? спросил его отец. Так вот он заявил, превратим империалистическую войну в гражданскую. Видишь, как загнул, в гражданскую войну. Я не знаю, как тебе, но мне от этих слов, просто страшно.
Папа! Может, все здесь бросить и уехать на время отсюда за границу?
Что значит, бросить? Я тебя не понимаю, Олег. Неужели вы позволите, чтобы Россией правили кухарки и горничные? Срам и позор нашему воинству!
Из кухни раздался голос матери, которая приглашала их к ужину. Они прошли на кухню и сели за стол.
Что собираешься делать? спросил Олега, отец, разливая в рюмки водку.
Ты зачем наливаешь водку сыну! возмущенно произнесла мать.
Он не мальчик, а муж! Он боевой офицер.
Олег посмотрел на мать.
Пока, папа, не решил, но сидеть дома и смотреть, что творят эти хамы я не собираюсь. Наверняка, в городе есть люди верные престолу?
Думаю, что есть, ответил отец. Кстати, на днях заходил твой приятель Козин. Он, сейчас, в городе. Думаю, что он, наверное, тоже не хочет сидеть и смотреть на все это скотство.
Спасибо, папа, я обязательно зайду к нему, произнес Олег. Давайте, выпьем за встречу, о которой я так часто думал там, на войне.
Олег достал из портсигара папиросу и закурил. Он встал из-за стола и направился к роялю, что стоял в углу зала. Открыв крышку инструмента, он взял первый аккорд и моментально погрузился в блаженство музыки.
***
Покровский и Козин шли по улице. Заметив вдалеке патруль, они свернули в узкий переулок. Тогда подобных мест в Петрограде было множество. Ждать пришлось минут пять. Прежде, чем двинуться дальше, они убедились, что улица пуста. Козин посмотрел на Олега, словно ожидая от него команды. Месяц назад они вступили в организацию, цель которой была освобождение императора из плена. Организация была небольшой, но достаточно боевой, так состояла в основном из боевых офицеров. Завтра вечером они должны были выехать в Екатеринбург, где находилась под арестом семья Романовых.
Чтобы не рисковать, они решили разойтись и по одному добираться до конспиративной квартиры, на которой собиралась их боевая группа. До места встречи было не так далеко, когда Покровского остановил патруль революционных матросов.
Куда направляешься, господин офицер? обратился к нему небольшого роста моряк с пышными усами. Чего молчишь?
Домой, ответил Олег Андреевич. Думаю, что мое возвращение домой не таит никакой опасности для вашей революции?
Ты, барин, зубы здесь не показывай. Мы можем и выбить твои клыки. Документы какие-то есть с собой?
Покровский похлопал себя по карманам шинели.
Выходит, нет, я так и думал, произнес все тот же матрос. Тогда пойдем с нами в штаб, там и разберемся кто ты такой: враг или не сознательный гражданин.
Штык винтовки уперся в спину Олега, и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться приказу матроса. Штаб матросов размещался в небольшом двухэтажном доме, окна которого выходили на Мойку. В небольшой комнате висел густой синеватый табачный дым, от которого першило в горле, а на глазах наворачивались слезы.
Это ты кого привел, Максим, обратился к матросу, мужчина в штатском костюме, сидевший за столом. Ты, что не видишь, что это офицер, а значит, враг революции. Его сразу нужно было кончать, а не тащить сюда.
Матрос откашлялся и, сняв с плеча винтовку, с примкнутым к ней штыком, прислонил оружие к стенке.
Стрельнуть, товарищ Тимофей, дело не хитрое. Говорит, что шел домой, только я этому не верю. Ты же знаешь, что сегодня утром мы раздавили гнездо контры. Думаю, что наверняка, он шел туда. Там наши матросики повесили трех контриков.
Раз так думаешь, то сразу бы поставил к стене, зачем его нужно было тащить сюда?
Так, что ваш благородие, будьте так добры, сообщите нам, куда вы направлялись? Ваши офицеришки, сегодня шесть человек наших убили, прежде чем мы с ними разобрались. Мы и с тобой разберемся опосля. Сейчас братишки отдохнут и займутся тобой.
Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете? Я же сказал вам, что иду домой. Я очень лояльно отношусь к вашей власти. За что меня к стенке?
Матрос свернулся цигарку и, прикурив от керосиновой лампы, выпустил струю голубоватого дыма в потолок.
Захар! Обыщи офицера, приказал матрос своему товарищу. Может, в его карманах бомба.
Находившиеся в комнате матросы, громко засмеялись.
Подними руки, сволочь! произнес молодой безусый матрос и стал ощупывать шинель и карманы Лазарева. А, вот и револьвер, а говорит, шел домой.
Он вытащил оружие и положил его на стол.
Что теперь скажешь, господин офицер? Зачем тебе оружие?
Олег Андреевич промолчал. Он уже догадался, что его ожидает за входной дверью. Неожиданно, для присутствующих в штабе матросов, он схватил в руки винтовку матроса, которая стояла у стены, и с силой ударил штыком ему в грудь. Это произошло так неожиданно, что матросы просто растерялись. Сильный удар приклада, пришелся в голову мужчины в штатском. Он тихо вскрикнул и, хватая воздух руками, повалился на грязный и заплеванный пол. Молодой матрос, выронив из рук винтовку, попятился назад.
Не убивай! прошептал он побелевшими от страха губами. Не убивай!
Трехгранный штык, свернув в свете керосиновой лампы, с хрустом вошел в его грудь. Матрос схватился за ствол винтовки, словно, пытаясь вытащить его из груди. Ноги его подкосились, и он медленно повалился на пол. Лазарев схватил лежащий на столе револьвер и сунул его в карман шинели. Глубоко вздохнув и придав лицо спокойный и непринужденный вид, он вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Заметив матроса, который стоял около выхода на улицу, Олег Андреевич, направился в его сторону.