Глава 4. АРА
Штаб-квартира АРА13, Симбирск14, январь 1922 года
Товарищ Чекин и его заместитель товарищ Чебанов спешили в большое двухэтажное отштукатуренное здание бывшего губернского Казначейства на бульваре Новый Венец15, в котором располагались губисполком и Симбирское управление АРА, возглавляемое мистером Джеймсом и Джейн Фокс.
Быстро проскочив два лестничных пролета, они оказались у дверей, возле которых дежурили чекисты16, суровые и молчаливые оба на одно лицо. Сверкнув удостоверениями, товарищи поспешили по узкому коридору, позвякивая склянками в авоське.
В комнате за круглым журнальным столом, оживленно беседуя по-английски, сидели супруги Фокс и их переводчик и правая рука, товарищ Смирнов.
А, здравствуйте-здравствуйте! вскочил Смирнов и за обе руки поздоровался с вошедшими. А мы как раз обсуждали открытие новых питательных пунктов за пределами губернии.
Это, конечно, хорошо, потирая руки, сказал Чекин. С тех пор как открылась первая детская столовая, уже обеспечено питанием шесть тысяч пятьдесят семь детей во всех уездах.
Но, помимо детей, вступил Чебанов, все еще страдает взрослое население. И хотя столовая на станции Симбирск-I снабжает беженцев пайками, количество голодных смертей растет.
Товарищ Смирнов перевел все чете Фокс.
Необходимо установить карточную систему, слово в слово передавал он за мистером Джеймсом. Мы не можем допустить, чтобы окружающее население получало пайки для беженцев обманным путем.
Конечно, подумаем, почесал голову Чекин и, переглянувшись с Чебановым, шепнул ему: Вот ведь сухарь американский, справки ему подавай, сначала требовал доказать, что дети действительно голодают, теперь вот беженство докажи.
Вы напрасно иронизируете, товарищ Чекин, заговорил переводчик. Меры не пустые.
Как же, ухмыльнулся Чебанов. Разве по распухшим лицам не видно, что люди голодают, не с жиру же они пухнут?!
А ему справку от врача, подхватил Чекин.
Товарищи, я вас не понимаю. Глава АРА, мистер Гувер, убедил американское правительство выделить еще двадцать миллионов долларов на закупку продовольствия у фермеров для поддержки голодающих России. В один только Симбирск прибыло двадцать три вагона с провизией, а в марте прибудет большая партия американской кукурузы. Триста шестьдесят тысяч пайков! Сможем накормить соседние районы, в том числе взрослое население. Ну а справки, так ведь это оправданная мера. Возможно ли, чтобы тратилась ценная продукция на тех, кто все равно уже не жилец? Или чтобы кто-то ел дважды?
А ты нам зубы не заговаривай, нашелся товарищ Чебанов, Гувер твой тот еще хмырь. Мы, думаешь, не знаем ничего? Они нам свои излишки привозят, то, что сами не едят: молоко, которое свиньям спаивают, и кукурузу для растопки печей. Или ты думаешь, мы газет не читаем?
Так, ладно, будет уже! Дареному коню в зубы не смотрят, подытожил Чекин и протянул авоську Чебанову. Тот выставил на стол перед супругами склянку спирта, две бутылки шампанского, портвейн и мадеру. Это вот вам подарок, господа Фоксы, сказал он, услужливо глядя на недоумевающих иностранцев. От губисполкома, так сказать, новогодний презент.
Смирнов перевел, супруги с благодарностью кивнули. Товарищи поспешили покинуть кабинет.
А куда ты еще один пузырь мадеры и портвейн подевал, выписано ведь было по две бутылки вина? спросил Чекин.
Хватит им и пяти, а эти нам пусть останутся. Все равно всю грязную работу мы выполняем.
И то верно! Ведут себя как хозяева, а мы и рады стараться: вагоны разгрузи, склады предоставь, сохранность обеспечь
И штаб, и даже ковер для кабинета я выхлопотал из горсовета, а они только рожи свои буржуйские корчат, скривился Чебанов, изображая буржуев.
Ничего, вот накормят голодающих и вылетят как пробки! Думаешь, они по доброте душевной детей наших содержат? Вербовщики и шпионы! Вот увидишь, всех агентов, вроде Смирнова, пересажают, а этих выгонят. Товарищи чекисты потрудятся, уж будь уверен, сказал Чекин, прощаясь с Чебановым и выходя из управления.
Отойдя метров на двадцать, он снова развернулся, погрозил указательным пальцем белому зданию с колоннами и пошагал прочь.
***
Какое неуважение! негодовала миссис Джейн Фокс. Какая неблагодарность!
Красивая молодая женщина меряла шагами комнату, двое мужчин, муж и переводчик, сопровождали ее взглядами. Она всегда была со вкусом одета, что очень выделяло ее на фоне местного населения. Сегодня модница расхаживала в кремового цвета брючном костюме и туфлях в тон. Хорошенькую коротко стриженную головку венчала широкая лента с большим блестящим камнем, с которой она походила на пушкинскую царицу. Смирнов живо представил гравюру, украшавшую некогда кабинет в школьной библиотеке. В голову приходили строки из сказки: «А во лбу звезда горит. А сама-то величава, выступает, будто пава»
Действительно, женщина походила на райскую птицу: она точно парила по комнате. И ни в какое сравнение не шла с теми женщинами, которых знал переводчик. Глаза выделены черной подводкой, а на губах неизменно красная помада. Мистер Фокс знал, какое впечатление на мужчин производит Джейн и был очень горд за себя и свою жену.
Дженни, милая, успокойся, Джеймс подошел и приобнял ее за плечи. Смирнов отвернулся: ему стало неловко за супругов, нисколько его не стеснявшихся. Это дикие и грубые люди. Они привыкли во всем видеть подвох.
Смирнов поднялся и покашлял, чтобы его заметили:
Я пойду, нужно еще о многом договориться, встретиться с начальником станции.
Конечно, идите, и вот еще что, заберите это, Джеймс взглядом указал на бутылки, хаотично расставленные на столе. Возможно, они могут быть полезны для нашего дела.
Пожалуй, эти подхватила бутылки шампанского Джейн. Эти оставьте, они пригодятся нам самим.
Переводчик убрал спирт, мадеру и портвейн в портфель, аккуратно обернув дефицитный товар в газетные листы. С такими ценными «аргументами» ему не составит труда убедить начальника станции предоставить подходящий для дела поезд.
Что ты хочешь отпраздновать, дорогая? поинтересовался мистер Фокс, когда Смирнов скрылся за дверью.
Я предчувствую что-то грандиозное, загадочно протянула Джейн, глядя в окно на удаляющегося переводчика. Как ты думаешь, ему можно доверять?
Смирнову? переспросил муж, заглядывая за плечо Джейн. Не беспокойся, это наш человек.
Они поставили у дверей охрану, якобы для защиты. Как будто мы не понимаем, что за нами шпионят!
Тем не менее все наши просьбы исполняются. Условия, которые потребовал мистер Гувер в обмен на продовольствие, также соблюдаются. Освобождение из-под стражи американцев это ли не победа?
До победы еще очень далеко, вздохнула Джейн. Дети продолжают умирать. Ты читал сводки? В селах каннибализм! До чего они довели свой народ?! Взрослые поедают детей! женщина закрыла лицо руками.
Подожди немного, через месяц прибудет новая партия, и мы поедем по соседним станциям: организуем продовольственные пункты, проведем вакцинацию детей, вывезем беспризорных
***
Пыхтя и шипя, большой черный паровоз прибыл на станцию Нурлат поздней весной 1922 года. Джейн прильнула к окну своего вагона-купе. На перроне было людно. Взрослые и дети, плохо одетые и грязные, сидели или лежали прямо на земле. Распустившиеся деревья немного разбавляли мрачную картину. Еще до того, как поезд остановился, люди оживились и медленно поплелись к вагонам с протянутыми руками. Джейн отвернулась.
Господи, Джеймс, как здесь все плохо. Думаешь, нам хватит?
Успокойся, дорогая, у нас все получится!
Чекин и Чебанов не смогли сопровождать чету Фокс в этой миссии, так как накануне кто-то обчистил кладовую детского дома на Покровской, и теперь они разбирались с инцидентом. Мистер Фокс потребовал обеспечить надлежащую сохранность продовольствия в кладовой, иначе обещал немедленно прекратить отпускать продукты. Угрозы подействовали.