Когда дверь закрылась, могучая рука схватила Эшли за запястье и дернула к себе.
— Отпусти меня! — Все в ней бурлило. И когда он не обратил внимания на ее требование, в голове у Эшли будто спустили курок. Она начала дико молотить его руками и пинать ногами. С пугающей силой Вито приподнял ее над полом и встряхнул в воздухе. У нее мелькнула приводящая в бешенство мысль, что она похожа на тряпичную куклу. Потом он, кипя от возмущения, швырнул ее на софу.
— Если тебе нравится вести себя как дикий зверь, я с удовольствием обеспечу тебе клетку.
Потрясенная и подавленная Эшли встретилась взглядом со сверкающими золотистыми глазами. Последний раунд борьбы завершился, тоскливо подумала она. Неудивительно, что она проиграла. Ей никогда не удавалось набрать много очков в борьбе с Вито. Да, она женщина упрямая и волевая, но Вито вдвое упрямее ее. Он обладал характером взрывным, как и она, но при всем при том умел* контролировать свое поведение. Из любого столкновения Вито выходил триумфатором. И сейчас… Она была абсолютно в его власти.
Поток мыслей резко прервало понимание, что Вито все еще не отпустил ее. С грубой интимностью прижатая к его знакомому до мельчайшего изгиба, стройному, мускулистому телу, она вся вспыхнула. Обхватившие ее руки спустились к бедрам й вынуждали к физической близости, которой ей вдруг отчаянно захотелось избежать.
— Оставь меня в покое! — гневно потребовала Эшли.
Безжалостные пальцы извивались в ее спутанных волосах и оттягивали голову назад.
— Ты ведешь себя как…
— Возбужденный самец? — Вито выдохнул дразнящий смешок, от которого колени Эцгли подогнулись. — Но я такой и есть. Очень возбужденный.
— В-Вито… нет! — Но он уже жадно прижался губами к крохотной жилке, бурно бившейся в ямочке на шее. Эшли застонала. Где-то в смятенной глубине сознания мелькнуло воспоминание, что Вито знал о ее слабом месте — чувствительной ямочке на шее. Когда он касался ее… О Боже, когда он касался ее!.. Кончик его языка прошелся по ее крепко сжатым губам.
От потрясения жалобное хныканье забулькало у нее в горле, и вдруг сильное и восхитительное напряжение, но совсем другого рода, стянуло каждую мышцу и вымело до единой все разумные мысли.
В предвкушении страсти тело невольно извивалось. Желание, нет, животный голод поглотил ее, жег и терзал плоть. Медленно, невыносимо медленно, так что ее руки с мольбой вцепились в широкие плечи, его рот ответил на приглашение ее теперь открывшихся и зовущих губ.
Он целовал ее так же, как и занимался любовью. С пылающей страстью и дьявольской сексуальной силой. Каждая клеточка тела Эшли ожила в одном гигантском взлете чувственности. Кожа стала липкой, соски болезненно напряглись. Слабость текла по жилам, разливалась по ногам. И вот Эшли уже, словно в реке, утонула в восхитительном потоке чувств. Если бы он не держал ее, она бы свалилась к его ногам. На какой-то бесконечно долгий момент Эшли окунулась в жаркую бурлящую темноту, в которой не осталось ничего, кроме примитивной потребности тела. Он скользил по ней, податливо эротичный, как камышовый кот, заставляя ее чувствовать толчки, свидетельствующие о его мужской силе. Она отказалась от неравной борьбы и приникла к его жару и твердости, подчинившись дикой силе его жажды. Он поднял ее на руки и вынес из комнаты.
— Я больше не вернусь, — услышала она его кому-то сказанные слова. Даже в угаре страсти она отметила, что голос Вито звучал совсем не похоже на обычно холодный, контролируемый. Он положил ее на твердую горизонтальную поверхность, она даже не поняла куда. Широко открытыми глазами Эшли скользила по его смуглому красивому лицу, склонившемуся над ней. Напряженному, покрасневшему и подчиненному силе страсти, которую она так хорошо понимала.
— Все снова, как первый раз, — хрипло проговорил Вито. — Только теперь на тебе все еще слишком много одежды.
После ошеломленного молчания Эшли в ужасе вытаращила глаза. Поток сильных эмоций вырвал ее из когтей неутолимой страсти. Подушечки его пальцев уже забрались под майку, и, прежде чем она успела погасить их ласку, тело опять предало ее. Когда его руки обхватили ее грудь и большие пальцы умело принялись дразнить чувствительные соски, Эшли испустила рыдающий вздох.
На нее одновременно нахлынули безмерное потрясение, неверие в случившееся и отвратительное чувство стыда. Эшли замерла. Она была слишком измучена, чтобы думать о чем-то другом, кроме собственной реакции на происходившее между ними. Невозможно… непристойно… непростительно. Ведь она уже не юная девица с чересчур активными гормонами. Как она могла позволить ему сделать с ней такое? С мукой в глазах она невольно посмотрела на него, словно искала ответа на необъяснимое.