Знаешь, пробурчал Шляпник, мы используем прозвища не просто так. Называть нам свое настоящее имя глупо и неосторожно.
Извини, машинально отозвалась Альма. Но я хочу сказать Теперь, когда мы наконец встретились лично, я уже вижу, кто вы такие. И могу доверять вам. Не похоже, чтобы вы оказались агентами Круга.
Дело не в этом, отрезал Шляпник. А что, если они схватят нас? И станут пытать? Мы ведь не сможем выдать то, чего не знаем, верно?
Ты прав, я про это не подумала, кротко ответила она.
Он был абсолютно прав, но ему не стоило так к этому придираться. Ей не нравился Шляпник, хотя Альма изо всех сил старалась этого не показывать. Его посты на форуме всегда были немного жутковатыми. Всякий раз, когда они разоблачали женщину-агента Круга, он называл ту словом на букву «п». И однажды сказал об одной из них, что она «заслуживает, чтобы ее изнасиловали». Кто-то сказал ему, что это уже переходит всяческие границы, и Шляпник возразил, что раз уж Круг так поступает с детьми, то его прихвостни, разумеется, заслуживают того же. Это переросло в очень шумный спор, и больше он такого не говорил. Но все же Альма помнила это.
Я проверил школу как раз перед вашим приходом, сообщил Гусеница.
Угу, буркнул Шляпник. Я тоже мимо прошелся. И буквально только что сказал Альме, что нашел просто-таки идеальный наблюдательный пункт.
Наблюдательный? удивленно переспросил Гусеница. Разве мы не идем внутрь?
Они нам не дадут, сказал Шляпник. Голос его прозвучал резко, а изо рта вылетела капля слюны, шлепнувшись на приборную панель, чего он вроде даже не заметил.
Они продолжали спорить друг с другом, и Альма чувствовала себя исключенной из разговора, сидя на заднем сиденье машины. Она была полностью согласна с Гусеницей. Эти бедные детишки прямо сейчас находятся в школе. Альма представила себе, как они, напуганные, плачут по своим матерям, не зная, какая ужасная судьба может их ждать. Сердце у нее сжало, будто тисками. Нет! Надо войти внутрь. Нельзя допустить, чтобы эти дети страдали даже на секунду дольше, чем это необходимо!
Я тоже думала, что мы туда зайдем, полушепотом произнесла она.
Послушайте, как я уже говорил, входная дверь закрыта и на ней домофон, нетерпеливо сказал Шляпник. Они не впустят нас, сколько бы мы ни звонили. Боковые двери будут заперты. Лучше подождать, пока не появятся педофилы.
* * *
Засунутые в карманы руки Шляпника сжались в кулаки. Что-то в голосе Альмы задело его. Не хватало еще, чтобы и здесь на него кто-нибудь нудел! И зачем эта тупая овца назвала им свое имя? Неужели она думает, что все это какая-то игра?
Он оглянулся на нее. Да и одета как старая бабка. Жемчужные серьги, мешковатый свитер Фальшивого вида ярко-красная помада, которая ничуть не делает ее краше.
Шляпник всегда думал, что Красная Королева намного моложе. Он представлял ее примерно своего возраста и типа как красоткой вроде той цыпочки из фильма Тарантино. Ему нравилось общаться с ней на форуме, пусть даже некоторые его замечания вызывали у нее раздражение. Но встреча с ней в реальной жизни обернулась разочарованием.
Педофилы могут быть уже внутри школы, сказал Гусеница. Наконец-то у нас есть четкая инфа. Предлагаю зайти и слегка осмотреться. А если нас не впустят, можно найти подходящее место и подождать.
Гусеница, по крайней мере, вел себя как профи. Шляпник окинул его долгим взглядом. Мужик казался резким и сосредоточенным. Они оба были одними из самых опытных Стражей на форуме, и Шляпник был рад, что этот человек будет прикрывать ему спину. Тем не менее не похоже на то, чтобы кто-то тут успел назначить его боссом.
Послушай, я не против войти, но как мы собираемся это проделать? спросил он. Постучим в дверь и попросим впустить нас?
Ну, можно просто держаться поближе к входной двери, объяснил Гусеница. Готов поспорить, люди постоянно входят и выходят. Как только кому-нибудь откроют, все, что от нас требуется, это спокойно войти внутрь вслед за остальными. Вряд ли нас кто-нибудь остановит.
Не слишком-то похоже на план, продолжал сомневаться Шляпник.
Открой-ка бардачок, распорядился Гусеница. Там есть кое-что для вас обоих.
Шляпник нахмурился, затем откинул крышку. Потребовалось мгновение, чтобы понять, на что он смотрит. Глаза его расширились. Два пистолета! Он взял один, ощутив его внушительный вес.
О нет, выпалила Альма у него из-за спины. Нам это не понадобится!
Шляпник достал другой пистолет, держа по одному в каждой руке. Представил, как идет по коридору, вооруженный до зубов. За ним, в ногу, Гусеница и Альма. Все разбегаются, когда они втроем целеустремленно шагают по школе в поисках педофилов, сдуру оказавшихся на линии огня.
Это на самый крайний случай, просто для самозащиты, сказал Гусеница. Мы же не знаем, сколько их там.
Да! выдохнул Шляпник. Сердце у него учащенно забилось, челюсти сжались в напряженной улыбке. Да, хорошо, давай так и поступим.
Глава 10
26 СЕНТЯБРЯ 1988 ГОДА
Запах жареной курицы, казалось, пропитал всю квартиру, дразня Нила нашептывая истории об этой хрустящей корочке, сочном мясе внутри, соленой картошечке
В животе у него заурчало, и ему, как и каждый день, захотелось, чтобы его отец поскорей вернулся домой.
Это было странное, мучительное правило. Нилу не разрешали перекусывать днем, чтобы он не испортил себе аппетит перед ужином. Но они не могли сесть за стол без отца. Ужинать полагается только всей семьей. Хотя никто не знал, когда появится его отец. Иногда он возвращался домой к пяти, а в другие дни приходил только после девяти вечера.
Мама, жалобно произнес Нил. Очень есть хочется.
Твой папа скоро будет дома, с улыбкой отозвалась мать.
Можно мне хоть немножечко?
Нет, я хочу, чтобы мы поели все вместе.
Он никак не мог этого понять. Во время еды они никогда не разговаривали. Может, разве что папа попросит маму передать ему соль. Или мама прикрикнет на него самого, чтобы он сидел прямо и не горбился. Но, конечно, это совсем не то, что мама имела в виду.
Но, мам
Может, еще немного почитаем, пока ждем папу?
Хорошо, мгновенно согласился он, пока она не передумала.
Давай сюда. Мать похлопала по дивану рядом с собой.
Нил запрыгнул на диван, сразу привалившись к ней. Был только один правильный способ почитать вместе мамой уютно устроившись у нее под мышкой, когда она еще крепче прижимала его к себе, окутывая своим теплом. Мать наклонилась к столу и, взяв книгу, перелистнула несколько страниц.
На чем мы в тот раз остановились? спросила она.
Когда Алиса стала очень маленькой, а потом убежала от щенка. Нил прикрыл глаза, представляя себе Алису, пробирающуюся сквозь высокие стебли травы. Он всегда мог живо вообразить себе все, что читала ему мама.
Ну да, точно.
Найдя нужную страницу, мама начала читать. Алиса только что встретила гусеницу, которая курила кальян.
А что такое кальян? тут же спросил Нил.
Это такая штука, которую курят.
Как сигареты?
Нет Больше похоже на трубку, неопределенно ответила мама. Откашлявшись, она продолжила чтение: «И вот наконец гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к ней томным, сонным голосом»
А что значит томным?
Ну, вроде бы как вялым.
У гусеницы была слабость? Она болела?
Нет, я так не думаю.
Наверное, она разболелась, потому что курила. В школе говорили, что от сигарет можно заболеть.
Наверное. А теперь дай-ка мне почитать. «Кто ты? спросила гусеница».
Мать изменила голос, изображая гусеницу, сделала его густым и раскатистым. Дрожь восторга пробежала у него по шее. Это было то, что он больше всего любил, когда мать читала ему, как она изображала разные голоса. Нил уже и сам умел читать, но пока это было трудно, и у него не получалось подражать всяким голосам, как у мамы.