Компрессор замолчал!
Перекатившись на бок, Лазарь проверил светящиеся часы с автономным питанием у изголовья кровати. 7:45 утра. За окнами трейлера все еще стояла непроглядная тьма, хотя солнце давным-давно взошло, метеосводка обещала ясную погоду, а мембрана купола, когда была туго натянута, пропускала свет почти полностью.
Выходит, питание отрезали, и купол опустился на землю все двадцать две с половиной тонны.
Голый, чувствующий себя жутко уязвимым Лазарь спустил ноги на пол и повернул ближайший выключатель, чтобы убедиться в достоверности своей догадки. Темнота давила страшным гнетом. Хуже того воздух уже испортился. Виной тому, несомненно, грязь, жир и зловонная сырость, которые, пока купол был надут, оседали незаметной тонкой пленкой, а теперь уплотнились в толстый слой наподобие отложений на стенках канализационных труб.
Свет, как и ожидалось, не зажегся.
Забастовка? Вряд ли. Те немногие работники национальной автоматизированной системы энергоснабжения, что еще могли позволить себе бастовать, обычно ждали наступления морозов и выпадения снега. Отключение из-за перегрузки? Тоже сомнительно. Летних перегрузок не случалось аж с 1990 года. Людей приучили не относиться к электроэнергии как к бесплатному воздуху.
Надо сказать, что с 1990 года выросло целое новое поколение. Включая самого Лазаря.
Авария на АЭС?
После тройной аварии прошлого года, судя по доскам объявлений «Дельфи», много денег было поставлено на то, что до новой аварии пройдет не менее двух лет. Лазарь все же решил послушать единственный принадлежавший ему радиоприемник на батарейках. По закону, в агломерациях с населением более миллиона человек на случай предупреждения о бунтах, стычках племен и катастрофах продолжала вещать хотя бы одна монофоническая радиостанция. Батарейки почти сели, однако, прижав приемник к уху, Лазарь сумел расслышать, что диктор говорил о рекордных ставках на количество игроков, погибших во время сегодняшнего футбольного матча. Случись катастрофа на АЭС, предупреждения о радиации передавали бы нон-стоп круглые сутки.
Тогда какого Флакнер!
Лазарь почувствовал, как по спине побежали мурашки, и поймал себя на мысли, что жадно смотрит на слабый, расплывчатый свет циферблата. Темнота как будто символизировала материнскую утробу (отражение судьбы Гейлы и ей подобных, обреченных расти не свободными людьми, а подневольной скотиной, порождением случки фрейдистского психоанализа с бихевиоризмом), в которой он находился, а загадочный свет предвещал выход из нее в новый непонятный мир.
Что ж, с уколом досады признал Лазарь, так оно и есть.
Воздух провонял, но хотя бы не насытился углекислым газом голова не болела, лишь немного мутило. Воспрянув духом, Лазарь на ощупь выбрался в жилую зону, где на всякий пожарный держал большую аккумуляторную лампу. Аккумулятор не разрядился он постоянно подпитывался от сети. В желтоватом свете лампы все вокруг показалось враждебным и незнакомым. Луч отбрасывал на полированные металлические стены пляшущие тени наподобие тех, какими вчера вечером он замышлял привлечь тинейджеров, помешанных на Бароне Субботе, Святом Николае и даже Кали.
Лазарь побрызгал на лицо некогда ледяной водой из среднего крана над раковиной. Не помогло. Электричество отключили давно, бак успел нагреться. Священник открыл дверь трейлера и выглянул наружу. Из-под плавной арки, образованной упавшим на алтарь куполом, в дальнем углу просачивался свет, что обещало возможность выбраться без чужой помощи.
Но лучше снова включить питание.
Плавильня в кабинете остыла, медный слиток можно забирать. Компьютер на столе, выполнявший более важную задачу, закончить работу не успел. Четвертый нет, пятый за сутки анализ «Дельфи» торчал из него, как бледный окоченевший язык, автоматически проштампованный нотариальной печатью. Это пока подождет. Важнее установить, не отсек ли Флакнер (кто еще стал бы дискредитировать его посреди ночи?) не только электропитание, но и телефон.
Ответ нашелся сразу: да, отсек. Автоматическая запись сладким голосом сообщила Лазарю, что его телефонный кредит приостановлен в ожидании решения суда, которое могло закончиться полной конфискацией имущества. Если он желает восстановить услугу, то обязан предъявить доказательство, что суд вынес решение в его пользу.
Суд? Какой еще суд? С каких пор в этом штате людей судят за проклятья?
Тут его озарило, и Лазарь чуть не расхохотался. Флакнер воспользовался одним из старейших трюков запустил в континентальную сеть самовозобновляющегося «червя», приделав к нему в виде «головы» донос, «взятый на прокат» у какой-нибудь крупной корпорации. Червь будет переходить с одного узла на другой всякий раз, когда кто-либо введет кредитный код Лазаря с клавиатуры. Чтобы прихлопнуть такого червя, возможно, потребуется несколько дней, а то и недель.
Но только если у пострадавшего не имелось средств для отмены первоначальной команды. У Лазаря такие средства были. Любой владелец кода с маркером 4GH
Смех, не родившись, умер. А что, если с последнего раза, когда Лазарь проверял действительность 4GH, статус был снижен или отменен?
Чтобы это узнать, существовал только один способ. Устройства послушно ждали в готовности выдать вердикт. Лазарь ввел с телефона свой полный код, добавил стандартный набор цифр «ошибки ввода ввиду вредоносных операций» и закончил команду приказом выдать номер якобы выдвинутого против него судебного иска.
Через пару секунд в телефон вернулись обычные гудки.
Лазарь сам не заметил, как затаил дыхание, и сделал шумный выдох, прозвучавший в непривычной тишине ужасно громко. (Сколько отдельных устройств перестали гудеть и жужжать? Компьютер, охладитель и нагреватель воды, кондиционер, монитор системы сигнализации и и так далее. Современный человек не привык помнить наперечет все устройства, работающие от сети, и Лазарь тоже не помнил.)
Он немедленно снарядил в погоню червя-мстителя. Непосредственная угроза будет ликвидирована за промежуток от трех до тридцати минут, все зависело от того, получится ли опередить типичные для утра понедельника перегрузки сети данных. Лазарь был почти уверен, что не получится. Если верить недавним новостям, в сети бесконтрольно бродило столько червей и контрчервей, что устройства получили команду присваивать им низкий приоритет, если только речь не шла о неотложной медицинской помощи.
Ну, если свет загорится, все станет ясно.
После чего для его преподобия Лазаря настанет время свести счеты с жизнью. Подкрепляясь бокалом теплого фальшивого апельсинового сока (он тщательно выбирал марку), приторно сладкого, но не опасного для обмена веществ, Лазарь принялся обдумывать подробности нового воплощения.
Через полчаса загорелся свет. Через час надулся купол. Через полтора часа Лазарь запустил процесс нового рождения.
Компьютерный родовой акт всегда оставлял неприятный осадок. Сегодняшние роды, потому что он не доиграл роль Лазаря до конца и не подготовил как следует свой разум, были мучительны, как никогда. Кожа свербела, сердце колотилось, ладони стали скользкими от пота, голые ягодицы он так и не удосужился одеться чесались в местах, которыми прижимались к стулу.
Хотя личный код еще работал, процедуру ввода новой липы на федкомпьютеры пришлось прерывать дважды. Пальцы дрожали так сильно, что Лазарь боялся набрать на телефоне неправильную группу цифр. Обычные телефонные аппараты, как у него, не имели функции показа последних пяти набранных значений.