Жень, привет! радостно поздоровались ребята. Одного повыше и поплотнее, стриженного почти под ноль, звали Юриком, второго совсем уж мелкого, со светлой челкой Пашкой. Одеты, как вся мелочь, во что бог послал, по-летнему: широкие трусы, майки, тюбетейки. Пашка так тот вообще босиком. Он из неблагополучной семьи, кажется
Женя, это что у тебя, краска?
Уж, конечно, может быть, им и приятно было со взрослой красивой девушкой поговорить, тем более с вожатой, но Колесниковой такая беседа на глазах у прохожих как-то ничуть не улыбалась. Одно дело в школе, и совсем другое на площади, в людном месте. Тут же сплетни пойдут Женька-то Колесникова со всякой мелочью дружит, значит, и сама ума недалекого. Вот примерно так
Скорее бы уж Катька вернулась! Что она так долго-то? Очередь заняла?
Жень, а давай мы тебе поможем ведро донести? прищурившись, неожиданно предложил босоногий Пашка.
А вот это было бы неплохо! Женя только сейчас почувствовала, как сильно устала. Хоть и полведра, а все равно тяжело, руки оттянулись. Да, подруга предлагала помочь, но куда ей в таком-то платье! Еще испачкается
А и помогите, снисходительно улыбнулась Колесникова.
Мы тебе донесем, а ты нам немножко краски дашь, между тем продолжал Пашка.
Девушка усмехнулась:
А, вот оно что! А я думала, вы так, бескорыстно.
Так мы бескорыстно! Только ты нам краски отлей. Ну, хоть небольшую баночку!
Вымогатели! оценила Женька. И тут же рассмеялась. Ладно, так и быть отолью. Вам зачем краска-то?
Велик покрасить! с гордостью сообщил босоногий и тут же получил подзатыльник от своего спутника. Наверное, что-то не то сказал. Впрочем, Женька в разговор с мелкотой не вникала заметила вышедшую из магазина подружку.
Ну, наконец-то!
Следом за подругой в дверях показалась парочка молодых людей жилистый худосочный парень в брезентовой рабочей робе и девушка в красном нарядном платье и туфельках, высокая шатенка с прической. Колесникова знала обоих: парень, Костя Хренков, уже года два работал в колхозном гараже механиком и шофером, под началом Женькиного папы Александра Федоровича, прозванного местными остряками Керенским имя-то с отчеством одинаковые, вот и прозвали. Александр Федорович Костю Котьку хвалил, и было за что: механик от Бога, золотые руки и Женьку он как-то здорово выручил В общем, всем хорош, но как выпьет И так-то ершистый, обидчивый, а уж как в рот попадет, так все! И нахамить может, и руки распускает правда, на следующий день извиняется, и тише воды ниже травы. Такой вот человек. Неплохой в принципе, отец за него всегда заступался.
Что же касается девушки то с ней все было сложнее. Тамара Марусевич, так ее звали, была чуть постарше Женьки, года на два. Окончив школу, Тамара поехала поступать в ЛГУ, да неудачно, вот и работала теперь библиотекарем зарабатывала необходимый для поступления стаж и получала рублей шестьдесят с копейками. Тамара была красивая стройная большегрудая шатенка с пышными ресницами, чудными зелеными глазами, многие парни на нее засматривались. Вот и Котька Хренков, похоже, влюбился
Многие Котьку жалели: года два назад, сразу после армии, он всерьез влюбился в молодую учительницу-практикантку, вскоре трагически погибшую И вот с тех пор Хренков едва оклемался
Женька хотела было поздороваться с Котькой, окликнуть но раздумала: похоже, между молодыми людьми разгорался скандал
Так ты, значит, с Коськовым? распалялся Костя.
Да кто тебе сказал?
Так вас люди видели!
Какие еще люди? Это дружки-то твои, пьяницы?
Ты кого пьяницами обозвала? Ах ты
Хренков замахнулся было
Ну, ударь, ударь!
Нет, не ударил устыдился. Да и люди кругом Оглянулся по сторонам ничего не видящим взглядом и виновато поплелся за Тамарой
Янтарь выбросили, калининградской фабрики, выдохнув, отчиталась Катя. Называется гарнитур. Красивые такие бусы и к ним брошка в виде цветка. Красиво глаз не оторвать. Но и стоит одиннадцать восемьдесят!
Не так и дорого
Ну, милая Для кого как! Катерина вдруг хмыкнула. Да ты не думай, там на всю очередь точно не хватит. Знаешь, кто там в первых рядах?
Кто?
Кротова! У самого прилавка уже Вот увидишь, сегодня на танцы заявится с янтарем! Ой а это кто тут?
Мезенцева наконец заметила мелюзгу:
Э, вы чего тут?
Краску мне помогут донести, пояснила Женька. Ну что, ребята, пошли?
Ой, кто это там? Не Дорожкин ли? Катя указала на промчавшийся мимо синий милицейский мотоцикл и сама же ответила: Он. Ишь помчался куда-то
* * *
Дорожкин мчался не куда-нибудь, а в отделение по графику как раз сейчас начинался прием граждан, опаздывать на который вовсе не следовало. Обычно, правда, никто в милицию не приходил, все проблемы с участковым решались по-простому, на ходу на улице или у общих знакомых.
Однако сейчас все же кто-то заявился!
Мымариха там к тебе, просветили в дежурке. Уже с полчаса дожидается.
Так время написано же!
Здра-авствуйте, товарищ участковый!
И вам не хворать, Валетина Терентьевна. Заходите, коль пришли.
Валентина Терентьевна Мымарева Мымариха женщина статная, сильная, с квадратным волевым лицом, характер тем не менее имела в чем-то даже подлый, постоянно по всякой мелочи жалуясь на соседей, донимая участкового и дежурную часть. Работала она в промкомбинате учетчицей, постоянно доставая коллег всякими придирками. Бывают такие люди ежели гадость кому не сделают, считай, день прошел зря.
Соседи уж и не знали, бедные, куда от нее деваться! То костер не там разожгут у себя-то на огороде! То крышу кроют не вовремя, стучат целый день, отдыхать мешают, то еще что-нибудь этакое
Дорожкину эта неприятная особа тоже крови попила немало Ну, что ж, работать-то надо.
Усевшись на предложенный участковым стул, посетительница расправила широкую юбку и, одернув бесформенный темно-серый блузон, больше напоминавший дореволюционную кацавейку, недоверчиво покосилась на портрет Брежнева. Не любила гражданка Мымарева ничего нового, просто на дух не выносила никаких перемен, вот и здесь с момента назначения Леонида Ильича первым секретарем ЦК еще не прошло и года. Хрущев-то был хоть и волюнтарист (как оказалось), но все же привычный, свой.
Заявленье хочу подать, прищурившись, с нажимом произнесла женщина. Между прочим, уже час тут сижу, дожидаюсь!
Так могли бы в дежурке
Это Петьке, что ли? Нет, я уж лучше дождусь Велосипед у меня украли, Игорь Яковлевич! Принимай меры, ага.
Велосипе-ед? На узком лице участкового отразилась смесь крайнего удивления с недоверием и некоторой долей юмора. Представить гражданку Мымареву катающейся на велосипеде он как-то сразу не смог, а когда все-таки представил, то едва сумел удержаться от дикого хохота. Вообще-то, в цирке и медведи на велосипедах ездят, и даже слоны
Ну, не мой, ясно, сынка.
Что за велосипед? Марка? Цвет? Когда и за сколько куплен? Да, мне и сына вашего нужно будет опросить.
Ясно, пришлю Мымариха напряглась и задумалась. В марках я не понимаю, цвет да там разный был, а стоит двадцать рублей новыми! Тут заявительница плотоядно ухмыльнулась и напомнила: Ущерб для меня значительный! Так, товарищ лейтенант, и запиши.
Двадцать рублей? недоверчиво переспросил Дорожкин. В комиссионке, что ли, брали? В Тянск ездили?
Не, он где-то здесь купил. С рук.
Ах, с ру-у-ук Так, может, он краденый, велосипед-то? А у кого купил?
У кого купил, ясно, не знаю А только ты мне, товарищ участковый, лишнего-то не шей! Уж скупкой краденого я вовек не занималась! Ясно?
Гражданка Мымарева побагровела и притопнула черной тупоносой туфлей, навскидку, верно, сорок третьего размера.
Вы сына-то приведите
Заявление все же пришлось принять.
Ну, ясно, приведу Или пришлю лучше мне еще на смену сегодня заступать.