Засвистев громче, призывнее, я поднимаю брошенные на берегу ветки и швыряю их в воду одну за другой. Не дожидаясь, когда они упадут, подхожу к озеру, остановившись у кромки, и всматриваюсь, не беспокоится ли его гладь. Дашисюн Шэнь сказал бы, что я действую грубо, ведь в этот миг нарушаю все запреты, созданные, чтобы обезопасить от озлобившихся призраков: свищу, мчусь на подозрительный звук, иными словами, делаю из себя пылающую приманку. Не то чтобы он сам бы не действовал так же, всего-навсего крайне заботливо относился к младшим собратьям. И, наверное, не рисковал бы, не имея прикрытия.
Так и не дождавшись, когда предположительно затаившийся в воде дух явит себя, я придерживаю подол и захожу в озеро по колено, провоцируя на атаку откровеннее некуда! Неумно, ведь на берегу я сражалась бы гораздо лучше, зато быстро!
Кулак вбивается вниз и поднимает столп брызг дашисюн Шэнь должен был возглавить школу Нинцзин, а не я! Дашисюн Шэнь, а ещё раньше него шисюн Ян! Однако мой учитель предал шисюна Яна, тот погубил дашисюна Шэня и вот я старшая ученица без году неделя, вот я глава главного дворца, вот я должна быть справедливой, разгребать всё, другими сваленное, и не злиться! Не злиться!!! Не злиться!!!
Вместо колыбельной я теперь издаю что-то чрезмерно агрессивное, злое! Земля уходит из-под ног, и меня тащит дальше, на глубину, чтобы потопить и напитаться моей затаённой злобой. Затаившийся в озере дух, наконец, отзывается, считая себя достаточно могучим, чтобы подавить меня, пока мои глаза горят, наверняка заалевшие виною ударившей крови.
Я складываю пальцы в печать и устремляю меч в воду, чтобы духовной энергией столкнуться с тёмной, чтобы у меня было время отплыть назад к берегу. Барахтаясь, я отплёвываюсь от воды, что забивается в рот, ноздри и уши. Контролировать себя и клинок сложно, нужно убедить себя, что гнев путь адептов школы Сюэсэ Хоянь, не адепта со священной горы.
Но у меня не получается, и я разъяряюсь лишь сильнее, мне грозит стать утопленницей, когда
Хах!
Когда шум воды и усилившегося ветра перекрывает смех, и передо мной появляется рука мальчика в бамбуковой шляпе.
Ты!..
Нет, здесь никого нет! На Нинцзин бы почувствовали заблудшего духа, но раз его никто, даже учитель, не видел и не слышал, то значит, что он лишь видится мне в очередной раз, не более!
Я! передразнивает отнюдь не детский голос.
Хватка на запястье вполне реальная, для ребёнка слишком крепкая. Меня лёгким движением вытягивают из воды, подбрасывают в воздух, и, пока не приземляюсь на ноги, я успеваю рассмотреть улыбающегося парня, облачённого в чёрное одеяние заклинателя. Рукава его, чтобы не мешались, перевязаны красными лентами.
Вместе эти цвета носят адепты лишь одной школы.
Отпусти! прошу я, не тратя время на разговоры. Взметнув руку вверх, я ловлю призванный клинок, выскочивший из воды, и, порезав руку, кровью рисую удерживающий барьер на песке.
Не поможет, хмыкает за спиной тот, кого я ошибочно приняла за свою иллюзию. Он удрал, едва я появился.
Напрашивается логичный вопрос:
И зачем же ты тогда появился?
Судя по твоему взгляду, затем, чтобы ты меня убила! и хоть восклицает он так, на лице юноши ни следа страха.
Я поджимаю губы мне прельщает идея, если не убить, то хотя бы поколотить незваного заклинателя. Он спугнул нежить, которую я столь старательно привлекала!
Где мне прикажешь его сейчас искать? складываю руки на груди, глубоко вздохнув.
Мне казалось, ты тонула, недоумевает тот, кого не звали.
Всё было в порядке!
Пусть не было, ему не следовало лезть в мою охоту на неведомую тварь! Удовлетворяет лишь то, что понятно, что именно она потопила рыбака и что она вполне может оказаться тем же, кто охотится за другими, раз столь резво сбежала из озера.
Разве светлой заклинательнице не положено поблагодарить? поддевает меня юноша.
Он не глава какой-нибудь школы или дворца, не мой старший собрат, так что я в долгу не остаюсь:
Разве тёмному заклинателю не положено было пройти мимо?
Он изумляется, будто по его одёжке неочевидно, что он из школы Сюэсэ Хоянь. Школы тёмных заклинателей, которая в последнее время выбралась из своей берлоги и заинтересовалась созданием доброй репутации, что и обеспокоило прочих глав дворцов на последнем собрании.
Ох, какая злая! картинно ужасается юноша. Вас таким речам на отдельных уроках учат?
Я вскидываю бровь:
Наставники в вашей школе не учат вас отвечать на вопросы? Упущение с их стороны.
Передёрнув плечами, я вытираю раненую ладонь о рукав, и тот пачкается в крови, вдобавок к тому, что и так висит мокрой тряпкой. Брезгливо сморщив нос, я возвращаю своё внимание адепту враждебного учения и уже готовлю едкий ответ на заслуженный упрёк, касающийся моего отвратительного отношения к вещам и приличиям, но заклинатель удивляет меня:
Тебе бы одежду снять да высушить.
У меня распахивается рот, но ничего, кроме полуоха-полувздоха из него не вылетает. Он! Предлагает! Мне! Снять! Вещи! При нём, что ли?!
О чём ты подумала? юноша склоняется ко мне, так близко, что кожу на щеках обдаёт воздух, которым он дышит! Ты всегда заливаешься краской, когда тебе дают дружеские советы? Это так интересно! Ты покраснеешь больше, если я посоветую тебе не сражаться с тёмными сущностями на их территории в одиночку? Или если покажу, где в твоём барьере была неточность?
Кончики наших носов почти соприкасаются, и я отскакиваю назад, как вспугнутая выходкой кого-нибудь из младших учеников.
Это ты о чём подумал?! я отворачиваю лицо и устремляюсь в лес, чтобы вернуться в город. У меня нет желания с тобой возиться!
Зато есть желание переодеться в сухое! А ещё срочно остудить голову!
Я фактически бегу, но юноша нагоняет меня, перегоняет и, сцепив пальцы на затылке, бежит спиной вперёд:
Зачем тебе возиться со мной, если я могу повозиться с тобой? Тебе же помощь нужна?
Не нужна!
Как не нужна? надо признать его таланты, движение даётся ему без труда, хоть он и не смотрит, куда мчится. Ты потеряла из-за меня того духа значит, теперь я должен его тебе найти.
Сама справлюсь!
Ну и чего ты отказываешься? Сама же возмущалась, где тебе его теперь искать!
Он неожиданно останавливается, и я врезаюсь ему в грудь.
Ну вот, остановилась.
«Это уже!..» гневная мысль не успевает сформироваться, и я, не церемонясь, наступаю юноше на ногу и духовной энергией толкаю его так, что он теряет равновесие и летит вниз. Не рассчитываю только на то, что он и меня зацепит, и я полечу следом!
Ай!
Со вскриком я приземляюсь на чужие кости, скрытые под кожей и одеяниями, и оказываюсь зажатой между твёрдых мужских ног. Положение постыдное и недостойное в высшем своём возможном проявлении!
Дай мне слезть! вожусь в молниеносно окольцевавших меня руках.
Я буду опозорена и высмеяна, если кто узнает! Ян Гуйцзу же не упустит случая помолоть языком! Что хуже, так это то, что я сама это не забуду и больше не сумею без покраснения взглянуть на собственное отражение!
Мне надавливают на спину, из-за чего тело едва ли не сплющивает о юношу:
На твоём месте, раздаётся хрипло и с ухмылкой, я бы не шевелился.
Сердце заклинателя под моим ухом бьётся оглушающе. Приличия в моём сознании растворяются в потоке всплывающих картинок весеннего дворца, которые я не должна была видеть, но смотрела с соучениками в бытность ученицей. Такие неприличные книжонки, случалось, доставались нам от гостей, часто пребывающих в главном дворце. И там было всякое
Ты дышишь тяжелее меня, тёмный заклинатель дует мне на макушку.
Непорочность не является основой учения Нинцзин, однако сейчас мне хочется, чтобы являлась! Хотя тогда я потеряю поддержку шишу Бая, следующего по пути самосовершенствования вместе с супругой и ради неё готового