26-го числа, фашисты ввели в бой две дивизии хорошо отдохнувшей пехоты. 28-го, они всё же прорвали оборону советских стрелков. Оказывая ожесточённое сопротивление по всей линии фронта, красноармейцы не спеша отходили вглубь полуострова.
К свежим немецким частям постоянно шло подкрепление по железной дороге. К ним поступало вооружение, живая сила и техника. Фрицы сразу бросали их в бой и неудержимо рвались вперёд.
Обескровленная в тяжёлых сражениях, Красная армия не имела возможности получать какие-либо ресурсы. Сухопутный путь через Перекоп был недавно захвачен вражеской армией.
Самолёты фашистов контролировали крымское небо и сбивали все аппараты, которые там появлялись. Подводные лодки с крестами на рубках барражировали по Чёрному морю и топили все корабли. Они не смотрели на то, что на многих судах находились лишь раненные и гражданские люди, что старались покинуть зону боёв.
Советским войскам приходилось, сдавать одно село за другим и, хоть очень медленно, но отходить к Севастополю. Скоро фашисты подступили к самым предместьям знаменитого города. База Черноморского флота оказалась в плотном кольце неприятеля.
Глава 3. Первый бой
Не успела стрелковая рота, хорошо окопаться, как из жаркой степи появились первые немцы. Пара тяжёлых мотоциклов с колясками и ручным пулемётом на люльке, выскочила на открытое место.
Судя по внешнему виду, это были «BMV R75». Григорий видел такие машины, когда работал на стройке, на Среднем Урале. На них часто катались большие начальники комбината «Асбест». Директор тогда ездил в «эмке» чёрного цвета.
Фашисты заметили свежую землю, выброшенную из неглубоких траншей, и тотчас повернули обратно. Вдогонку им грянуло несколько винтовочных выстрелов. К сожалению красноармейцев, пули никого не задели, и разведчики фрицев благополучно скрылись из виду.
Отложив небольшую лопатку, Григорий с ощутимым трудом выпрямил спину, сильно затёкшую от долгой работы. Он выглянул из небольшого окопа и осмотрелся вокруг.
На взгляд уставшего парня, позиция была не ахти. Впереди чистое поле, перерезанное пологими балками. В неглубоких оврагах можно, без всяких проблем, сосредоточить большое количество живой силы противника.
Да что говорить там о людях. В них даже танки укроются, и будут спокойно готовиться к новой атаке. По приказу начальства они почти что, мгновенно выскочат на ровное место и ударят прямою наводкой по советским позициям.
Оглянувшись, Григорий увидел откос, полого спускавшийся к довольно широкой, но мелкой протоке. Берега топкой старицы заросли густым камышом и рогозом.
По мнению парня, лучше бы им окапаться на другом берегу и заставить фашистов, форсировать водную гладь под кинжальным огнем. Пока немцы перейдут её вброд, можно будет их щёлкать, как в тире, на выбор.
А здесь что получается? Отступить даже некуда. Нет ни второй линии обороны у роты, ни естественных надёжных укрытий. Лишь одна балка находится рядом. Да и та перпендикулярно спускается к тому сухоречью, что тут сохранилось после весенних разливов.
В этой узкой промоине толком не спрячешься. Сверху она просматривается вся целиком. Единственное преимущество здесь, только в том, что вода протекает поблизости. Не нужно за ней ползти под огнем.
Но делать-то нечего. Приказы в войсках не обсуждают. Раз сказало начальство любой ценой удерживать эту позицию, будь добр, выполняй. Как объяснил людям ротный: за это короткое время, на тот берег подтянутся наши главные силы и возведут укрепления. Да только что-то не видно там никаких советских частей. Даже конных разъездов никто не заметил. Пусто до самого края земли.
Чтобы отвлечься от таких рассуждений, Григорий вновь осмотрел ту часть окопа, где он возился, и решил, что проход слишком узкий. Едва разойдутся двое солдат.
Парень чуть отдохнул и вырубил нишу той в стенке, что выходила на сторону немцев: «Встану в неё в ходе боя и буду оттуда стрелять, подумал боец. Глядишь, не помешаю соседям, когда кто-то из них пойдёт мимо меня».
Как и ожидал лейтенант, ночь прошла совершенно спокойно, а вот ранним утром, всё началось. Чутко спавший Григорий услышал, как по окопу пронёсся шёпот солдат:
Подъём!
Дремавшие красноармейцы зашевелились и начали, нехотя подниматься с земли. У всех тело болело после вчерашней тяжёлой работы. Уставшие мышцы не столько отдохнули за время короткого отдыха, сколько все затекли от беспокойного сна на жёсткой почве степи. Хорошо, что стояло жаркое лето, а не пришла дождливая осень или, что ещё хуже, зима.
Посланные командиром, бойцы сбегали к речке и принесли котелки с водой желтоватого цвета. Пара ржаных сухарей на каждого брата да отдающая рыбой некипяченая жидкость вот и весь тебе завтрак в суровых военных условиях.
Пользуясь обмылком хозяйственного коричневатого мыла, бойцы кое-как, очень быстро побрились, сменили ночных часовых и стали ждать атаки фашистов. В том, что она скоро последует, сомнений ни у кого не осталось.
Об этом говорили дымки, что поднимались из балок, расположенных перед окопами. Значит, фашисты ночью заняли эти овраги. Небольшой ветерок доносил до советских позиций запах свежего кофе и каши, сверенной с консервированной колбасой.
Ещё через час, послышался рёв нескольких мощных моторов. Как и говорил бойцам ротный, немцы сосредоточили достаточно сил и в ближайшее время, должны были, пойти в наступление.
Услышав движение слева, Григорий повернул туда голову. Парень заметил, как двое бойцов несут по окопу винтовку огромных размеров. Длиной она оказалась не менее двух с чем-то метров, имела массивные сошки и удобные ручки для её переноски. Судя по внешнему виду, весу в ней было больше, чем пуд.
Бойцы разместили «бандуру» на бруствере, скинули с плеч холщовые сумки и достали оттуда обоймы, начиненные большими патронами. Каждый из них оказался длиннее десяти сантиметров и толще указательного пальца руки. Скорее всего, они были от станкового пулемёта ДШК, а может быть и от чего-то другого.
На стороне немцев раздался негромкий хлопок, и послышался свист падающей на головы мины. Григорий быстро присел и плотно вжался в тесный карман, расположенный в узкой траншее. Хорошо, что вчера поздним вечером он не поленился устроить там эту нишу.
Ещё через миг, фашистский снаряд достиг советских позиций. Он рухнул на дно небольшого окопа и разорвался с ужасающим грохотом. Тысячи раскалённых осколков со страшным свистом разлетелись в разные стороны. Они врезались в стенки ходов сообщения и тела беззащитных солдат.
Настигнутые смертью бойцы тихонечко вскрикнули и словно кули повалились на землю. В их числе оказались и оба красноармейца, что недавно возились с громадной винтовкой.
Несколько кусочков металла попали в наплечный мешок, который слегка выступал из углубленья наружу. Плечи Григория рванули прочные лямки из ткани. Глухо звякнула железная миска, лежавшая в «сидоре». Парень похолодел от ужасающей мысли, что эти осколки могли бы вонзиться ему в левый бок.
Едва осела мелкая пыль, поднятая взрывом, как ошеломлённый Григорий вылез из ниши. Он выглянул из укрытия и увидел, что на него надвигался вражеский танк с крестами на серой броне.
В голове что-то щёлкнуло. Боец вспомнил о том, что им говорили в спецшколе о переносных противотанковых ружьях. Из глубин подсознания парня всплыла картинка, на которой была нарисована очень похожая боевая машина. То ли «Т-2», то ли «Т-3». Следом возник монотонный голос инструктора:
Лобовая броня толщиной полтора сантиметра. Дистанция поражения из ПТР полкилометра.