У твоего отца проблемы, объяснила она.
Папа, человек, обладающий невероятной энергией, начал уставать. Один из клапанов его сердца отказывал. Отцу нужна была операция на открытом сердце.
Я подумал, что правильней будет вернуться домой и спасти семейный бизнес. Я прошел путь от изучения религии в Лоуренсе, штат Канзас, до стояния на семиметровой лестнице в тридцатипятиградусную жару. Электрическим шлифовальным станком я снимал краску с дома стоимостью в миллион долларов в Гарден-Сити, Лонг-Айленд.
Папина операция прошла успешно. Оказалось, новый сердечный клапан, который врачи установили в его груди, заставил отца почувствовать себя подростком. Вскоре он вернулся на работу.
Каждый день мы вместе ездили трудиться. После двух сезонов папа наконец позволил мне прикоснуться к кисти. Я красил окно в задней части гаража, но это было только начало. Может, мне все-таки суждено стать маляром? Я подумывал об этом, но мне нужна была какая-то творческая отдушина. Первый раз за восемнадцать лет я не имел школьного списка чтения или бумаг для письма.
Я начал вести журнал о хоккейных боях. Меня всегда больше тянуло к бойцам, нападающим и подстрекателям, чем к бомбардирам. Я любил смотреть, как Кларк Гиллис выбивает сопли из Терри ОРейли, и это стало причиной, по которой я начал играть в хоккей в двенадцать лет.
Я смотрел каждую игру «Айландер» и записывал описание боев: кто выиграл, кто проиграл, кто пролил кровь, а затем обсуждал, повлияла ли кровь на исход игры. Я стащил несколько фотографий из Интернета, выложил мини-журнал в графическую программу, сделал пятьдесят копий в «Кинко» и раздал их на играх, а именно стратегически разместил несколько копий в кабинках мужских туалетов. Журнал я назвал «Боевая карта».
Экземпляр попал в руки «Виллидж Войс», знаменитой альтернативной газеты, возбуждающей толпу, которая готовилась запустить новое издание на Лонг-Айленде. Мне позвонил Джон Манчини, главный редактор.
Здравствуй! поздоровался он. Я только что видел «Боевую карту». Мне нравится этот журнал!
Джон Манчини предложил мне четыреста долларов, чтобы я написал краткое изложение сезона в кулачных боях для первого выпуска.
Потом я торчал поблизости и предлагал любые истории. Дневная работа профессиональных игроков в лакросс. Ежегодный хоккейный матч полиции Нью-Йорка против пожарной службы. Рестлинг на заднем дворе. Я пробовался в профессиональную команду по хоккею на роликовых коньках и в течение недели был помощником тренера Лиги американского футбола в закрытых помещениях.
Мой отец взял мою первую историю прикрытия историю соперничества «Метс» и «Янкиз» в преддверии их первой серии интерлиги и оформил ее. Папа повесил ее на стену кабинета вместе с моей второй обложкой «Как выжить в хоккейной драке».
Все было вполне весело и забавно, и мне это нравилось, но я все равно очень хотел писать о преступлениях.
Лонг-Айленд только что вышел из адской серии эпизодов настоящих преступлений поимки серийных убийц Джоэла Рифкина и Роберта Шульмана. Маленькая Кэти Бирс, запертая в темнице Джона Эспозито. Резня на железной дороге Лонг-Айленда. Снайпер из Саффолка. Лолита с Лонг-Айленда. Лонг-Айленд в 1990-е годы был таким же, как Флорида сегодня.
Я начал пересказывать Манчини криминальные истории.
Почему ты хочешь писать о преступлениях, а не о спорте?! Люди любят спорт! произнес редактор своим высоким, отрывистым голосом с акцентом уроженца Квинса. Занимайся спортивными темами!
С написанием моего первого криминального материала придется повременить.
Дома сердце моего отца билось нормально. Причина моего возвращения домой для «спасения семейного бизнеса» превратилась в шутку. Папа бегал вверх и вниз по лестницам, а я спрашивал: «Нам действительно нужно работать в субботу?»
Однажды в воскресенье, когда мы работали на заднем дворе, папа очень устал, и ему все время хотелось присесть и отдохнуть. На следующий день он пошел к врачу. После серии анализов врач сказал отцу, что у него гепатит С. Мой папа, вероятно, подхватил эту болезнь через иглы тридцать лет назад, когда был героиновым наркоманом. Также папа мог заразиться гепатитом С, когда продавал свою кровь за еду, но все-таки вероятней первый вариант.
Осенью 1997 года у отца начала отказывать печень. После шести месяцев наблюдения за тем, как его переводили из одной больницы в другую, я начал понимать немыслимую вещь: мой папа действительно может умереть. Его лицо стало изможденным, а некогда могучие предплечья истончились и сдулись.
22 апреля 1998 года я сидел рядом с папой в его больничной палате. Я показал отцу обложку моего последнего рассказа для «Голоса». Он назывался «Мой отец надрал тебе задницу в Ши». О приключениях, которые мы пережили вместе, о том, как отец и сын попадали впросак на аренах и стадионах Нью-Йорка. Мы смотрели «Метс» по телевизору в его комнате.
Перед уходом я поцеловал папу в макушку.
Ты мой герой, заметил я.
Спасибо, прошептал он в ответ.
Отец умер на следующий день.
На его похоронах шел дождь. Моя жена, Кендалл, держала нашу новорожденную дочь, сидя в машине на дорожке рядом с могилой, а я произносил надгробную речь. Пусть я и не верю в загробную жизнь, но я отдал маме две вещи положить в карман отца в гроб: двадцатидолларовую купюру, чтобы он мог «дать на чай» кассиру и получить лучшее место в раю, и папин карманный нож на случай, если он нарвется на неприятности, оказавшись в аду.
Глава 5
Соучастник в раскрытии преступлений
Голливуд, 2013 год
Через пятнадцать лет после смерти отца я принял решение. Я повторил путь отца в его пятнадцать лет (не крадя его коллекцию монет и не посещая бордель в Тихуане) и отправился в Голливуд. У меня была одна цель сделать телешоу о раскрытии «зависнувших» преступлений.
Я уже видел дурные предзнаменования относительно будущего газет. В 2006 году я заново изобрел свою каждодневную работу. Я начал создавать веб-сайты и блоги, отточил особый талант заставлять миллионы людей нажимать на веб-ссылки и потом читать истории или смотреть фотогалереи. Моя зарплата утроилась, а жизнь наполнилась аналитикой, электронными таблицами, маркетинговой стратегией и целями по доходам. Эта работа оставляла мало времени для мечты первого в моей жизни раскрытия убийства, но дала возможность начать вести национальный криминальный блог под названием True Crime Report «Отчет о преступлениях». Я привлек в свой блог писателя, а также создал крупнейшую в то время в стране базу данных нераскрытых убийств, доступ к которой мог получить любой желающий. Однако и этого мне было недостаточно, поэтому я оставил работу с шестизначной зарплатой, чтобы осуществить мечту стать «Джеком Уэббом[12], который встречает Джона Уолша»[13], только для поколения реалити-шоу. «Американский идол», «Семейство Кардашьян», «Утиная династия», «Адская кухня» вот на что было направлено внимание публики. Так почему бы не использовать формат реалити-шоу для попыток раскрыть убийства?
Итак, я поехал в Лос-Анджелес. Я планировал каждые выходные летать в Финикс: повидать оставшихся дома Кендалл и наших детей, ставших уже подростками. Я прикинул, что номер в отеле на четыре ночи в неделю дешевле, чем квартира, и зарегистрировался в «Голливуд-Хисторик-отель», по девяносто девять долларов за ночь, с ванной 1920-х годов, мини-холодильником 1980-х годов и роскошным видом на надпись «Голливуд».
Прежде чем я вошел в длинное мрачное здание, нависшее над Мелроуз-авеню, поиск в Интернете выдал истории о том, что в этом отеле водятся привидения. В рассказе не говорилось, чей это был призрак, но через несколько месяцев после моего приезда привидение обзавелось подругой: женщина напротив повесилась в своем номере. Отель был дешевым, но чистым. Ночной портье предоставил мне номер на верхнем этаже со сводчатым потолком и потайным отделением под кроватью, где я прятал бутылку водки.