Маменьки ни слова! Знаем про то, только я и ты!"
Ладар повернулся, заглянул в открытый сундук, но, кроме тряпья ничего необычного не увидел: "Э-эх, а что я ожидал?"
Плачь младенца, прервал воспоминания. В два прыжка Ладар подбежал к качающейся люльке, поверх которой был накинут полог из юбки, защищающий новорождённую, не только от насекомых и света, но и от злых духов, на дно постелили солому, покрытую старой одеждой. Посмотрел на сестрёнку, пытаясь понять, что стало причиной её крика, потрогал солому, сухая. Девчушка вертелась на перине, шевеля губёшками. Отыскал в люльке хлебный мякиш, сунул сестрице в ротик, качнул зыбку.
Затем направился к двери: летом её не закрывали. Встал на порог, но выйти не решился. Родичи находились во дворе, о чём-то спорили на повышенных тонах. Что-то было не так
3 Глава
Ссора
Мать не могла спорить с отцом, богам бы не понравилось, но то, что видел он, было не чем иным, как первым спором между родителями. На дворе, высокая, молодая женщина чуть более двадцати с правильными чертами лица, да и в остальном без изъяна, качала головой, отчего лицо закрывалось длинными распущенными волосами цвета янтаря. Обычно волосы были убраны под кикой женским головным убором, обязательно носившем, замужними женщинами вне дома. Она напряжённо смотрела на отца Ладара.
Андрагаст, как и положено кузнецу, телом походил на медведя. Большую часть жизни провёл на ногах, неуклюже выглядел. Он сидел на корточках, слегка нагнувшись, раздувал костёр, пытаясь, сохранить равновесие.
В день летнего солнцестояния было принято просить помощи у сил природы. Полагалось, что Духи четырёх стихий в этот день примирялись, объединялись и могли принять участия в веселье, вместе с людьми. А могли и не принять Духи ведь, как известно, заложники настроения.
Андрагаст с недовольным выражением лица, смотрел на супругу.
Ладар испугался за маменьку, сердечко тревожно заныло, прижался к двери, зашевелил губами, читая молитву. Андрагаст был старше супруги, более тридцати годков, высок, крепок, косая сажень в плечах, обладал взрывным характером, мог и руку поднять, а поскольку силища в нём страшная, мог и зашибить насмерть. Вот отсюда и среди мужиков, приобрёл почитание, хотя многие просто-напросто боялись.
Мало того что от Андрагаста могло ненароком «прилететь», так ещё и Ярину за спиной кликали «ведьмой» из-за зависти местных баб, коих боги не наделили, ни красой, ни фигурой: тучные с крупными бёдрами, отвисшими грудями, выпирающими животами. Яра же, бледна и худа, походила на княжну более, чем на жену кузнеца, и вела себя схоже. В посиделках бабских, участия не принимала, к сплетням равнодушна, ко всему прочему владела грамотой, что редкостью большой для женщин, занималась врачеванием, знала заговоры и заклинания: а ещё супружеская чета местными не являлась.
Должен быть иной выбор, настаивала Яра, не поступай так с нашим сыном. Ребёнок должен расти в семье.
По-иному погибнем все, колотовка, резко оборвал Андрагаст. Не место ему среди обычного люда, и седмицу не проживём С дюжиной я-то справлюсь, но их куда больше. Иль забыла, как сама чуть не стала жертвой на своей свадьбе? А такое не прощают Ни одни, так другие придут за ним, мне-то не знать. Худое затевается. Только понять не могу, откуда беда грядёт.
Нет! Не позволю хоть убей! Яра упёрла руки в бока, недовольно покачивала головой, должен быть выход
Никогда не была дурындой, а нынче, что стряслось? Не слышишь? Ладан дышит в спину. Рисковать вами не могу и не буду. Помолчал некоторое время, подкинул дров в костёр.
Тогда уйдём вместе Зачем оставаться?
Так надобно
Кому-у? Это ты сюда нас привёл? Поначалу была напугана, из-за того, что произошло, согласилась, а после после, почему не ушли, а застряли богом забытом мести?
Яра да, что с тобой? прикрикнул, посуровел, потряс за плечи. С дитём малым по лесам? Я не ведаю, какая опасность там подстерегает, так зачем рисковать? Отведу Ладара в безопасное место и вернусь.
Я чую, он не вернётся. Давеча сон приснился. Навсегда простимся. Прошло девять зим, как нас приняли в общину языческую Так зачем мы здесь, Андрагаст? Что ты скрываешь?
Кузнец замолчал, отошёл, сглотнул подступивший ком, погрузился в воспоминания:
Отпрыск, старейшины Главеша, охотник по имени Стенька, забрёл в лядину и наткнулся на хижину, где увидел моложавую с животом. Вернувшись, рассказал отцу о пришлых и на следующий день к времянке пошёл старейшина, не выходивший за стену без охраны. Неправильно это, когда на землях общины есть люди неизвестные. Угроза это. Подходили к времянке осторожно, идя вслед за охотником, а тот смотрел под ноги, прислушивался, принюхивался, лес чувствовал, лес был его другом. Понадеялся Стенька на товарищей, идущих сзади, а потому всё внимание вперёд направил, оттого и не увидел, что позади идущего старейшины, медленно выросло существо, покрытое мхом и ветками.
Вечором Андрагаст чужака не видел, за добычей ходил, а вот Яра заметила, супругу поведала. Изучив следы, Андрагаст понял, что приходили со стороны жилища язычников. Значит, гостей ждать надобно, а потому подготовился. Опыт соответствующий, имелся. Соорудив из травы, мха и веток себе накидку, лицо глиной измазал и ещё до рассвета залёг на пути, по которому ушёл, обнаруживший их Стенька. За несколько часов ожидания лес привык к нему, и маскировка вжилась в окружение.
Земля задрожала, и кузнец понял, что идут. Узрев идущих, с радостью отметил, что их всего четверо. Замедлил дыхание и представил, себя пнём, когда незванцы проходили мимо. Последним шёл явно не воин без оружия, а потому наименее опасный. Следующие двое, по телосложению и наличию мечей стражники, ну а первый, вооружённый луком и ножом, должен был идти вчерашний гость, указывая путь. Оказавшись позади отряда, Андрагаст поднялся, в два шага догнал последнего, ударил его ногой под колено. Не успел Главеш и голос подать, как Андрагаст быстро и легко продвинулся мимо оседающего мужчины и правой рукой стукнул головой о ближайшее дерево. Двое оставшихся, в этот момент обернулись. Ударил левым локтем в висок, достающего меч охранника, и тут же правой ногой пнул в грудь другого. Стенька рухнул на спину, как и было задумано, лук и колчан со стрелами носили на спине, что мягкости падения никак не поспособствовало. Подскочив к упавшему Стеньки, Андрагаст приподнял его за шиворот и несильно ткнул пальцами в глаза. Забрал нож, перевернул и вынул из колчана стрелы. Обернулся двое на земле без сознания, двое ноют, но не опасны. Связал за спиной руки стража их же поясами, положил на живот, голову повернул вбок, чтобы не задохнулись. После, также поступил и со Стенькой. Подошёл к старейшине. Тот ныть уже прекратил, сидел опираясь об дерево и тяжело дышал.
Кто ты? Почто зол на нас? голос старейшины дрожал, но он пытался не выказывать страха.
Вопрос был вполне уместный, ведь в своём одеянии мало напоминал человека. И мог быть принят за лешего, в существовании коего никто не сомневался.
Смертный, как и ты, ответил грубым тоном Андрагаст.
Непохож ты на смертного
Андрагаст положил на землю стрелы и нож, стряхнул с себя маскировку, а так?
Ловко Отчего напал на нас? Не враги же, с миром шли, старейшина растирал ушибленную ногу.
Так не звал вас ни с миром, ни с войной. А враги иль нет кто знает?
Оттого и не прибил, дабы узнать.
Узнать, узнать спросил бы, зачем крушить сразу? Кости мне поломал
Целы твои кости, супруга заговорит, легче станет. Но это после, зачем пришли?
Я, Главешь! Старейшина в Кривом рогу. Давеча сын вернулся да порассказал, что времянку в лядке видел Молодка там живёт. А я знать должен, что творится-то на земле нашей Вот и порешили разузнать. Скажи, отчего людей сторонитесь? Кто такие, да богов каких почитаете?