Чего надо? спросила я уже более конкретно.
Нам понравилась ваша игра, идеальное перевоплощение, сказал Калиостро. Не, на Калиостро он уже не тянул, пелена с моих глаз спала. Обычный мужик в плаще. Не удивлюсь, если сейчас распахнет его и Не распахнул. Добавил почти равнодушно: И мы бы хотели пригласить вас к нам.
К каким еще вам? брякнула я, поскольку он опять умудрился раздербанить мои мысли. Это что, столичный вербовщик за мной пожаловал?.. Ну, пусть не столичный, пусть, скажем, э-э
В наш коллектив, не дал Капоне моим мыслям далеко разбежаться. Вы нам подходите.
Но вякнула я.
Вот договор. Я не успела заметить, откуда он его выудил, но уже протягивал лист слегка желтоватого, как будто от старости цвета, где от руки было много и мелко чего-то написано. Прочтите, там все подробно сказано.
Я машинально взяла этот лист, хотя поняла уже, что мужик поехавший крышей. Возомнил себя владельцем театра судя по состаренной бумаге «договора» и рукописному тексту, какого-то средневекового И вот набирает актеров. Кого бы правильнее вызвать: полицию или медиков? Хотя в подобных случаях не помешают и те, и другие. Я, делая вид, что читаю «договор», как бы между прочим протянула свободную руку к лежащему на столике телефону
Не надо, сказал псих. Не отвлекайтесь. Читайте внимательно, чтобы не было лишних вопросов.
Ну ладно, подумала я, прочитаю. Может, ты за это время потеряешь бдительность, и тогда я тебя
Вижу, вы никак не можете сосредоточиться, нахмурился непрошенный гость. В таком случае читайте вслух, это не позволит отвлекаться.
Во нахал! Вслух ему читай! А песенку не спеть? А сисю не дать?.. Не, сисю не дам. Почитать, так уж и быть, почитаю. Блаженных ублажать полагается, пардон за тавтологию.
Я уставилась в текст договора, написанный красивым, с завитками и прочими финтифлюшками почерком, и машинально стала читать, не вдаваясь в суть того, что именно декламирую. У меня всегда так: читаю молча все понятно, читаю вслух весь смысл вместе с голосом вылетает. Сейчас и вовсе что-то пошло не так Голова вдруг закружилась, перед глазами поплыл туман. Разволновалась, что ли? Еще не ясно, стоит ли. Не грохнуться в обморок вот что было важным. К счастью, длилось это недолго. Расплывшиеся, пляшущие строчки уже снова встали на место. А вместе с ними до меня дошел наконец и смысл того, что я последним прочитала. Точнее, бессмыслица, потому что там было написано: «Гердериум тохус антакаракт».
Что еще за антакаракт? швырнула я «договор» в лицо сумасшедшему. А не пошел бы ты в тохус?!
Не надо в тохус! испугался вдруг тот. Так нельзя, неправильно. Перечитайте последнюю фразу еще ра
Договорить он не успел. Не, может, и успел, но где-то там. То есть я даже знала где в моей театральной гримерке. Вот только меня там уже не было.
Я сидела на дне глубокого глинистого оврага, по дну которого тек мутный ручеек. В этом ручейке я и сидела. В своем шикарном синем платье с атласной юбкой. Еще совсем недавно белой.
Смешно, но я совсем не испугалась. То ли мозг счел происходящее сном, то ли вообще решил самоустраниться от анализирования подобной пурги. Зато я очень сильно разозлилась. Вскочила на ноги, поскользнулась на долбаной глине, снова шмякнулась, добавив разнообразия в цвета моего наряда, опять встала, надежно расставив ноги, и заорала:
Эй, ты, дебил грохнутый! Иди сюда, договор почитаем! А потом ты его жрать будешь, чтоб врагам не достался!
Я как бы уже понимала, что ору зря, что дебил на самом деле остался в гримерке, но мне нужно было на ком-то выплеснуть злость. И надо же, меня этот кто-то услышал. В смысле, не тот, который там, а совсем другой, который подъехал на белом коне. Ну конечно, чтобы ко мне да не на белом! Я бы с таким и говорить не стала. Не, все равно стала бы, мне очень хотелось узнать, почему я барахтаюсь в глине вместо того, чтобы переодеться и поехать домой. Не на коне, на моем стареньком верном «меганчике». И даже не на белом на синем. Между прочим, один-ноль в мою пользу: синих коней не бывает. Ну да ладно, это просто у меня в голове опять началась кутерьма из-за белой лошади. А скорее, из-за ее всадника, одетого, как наши актеры из «Пронзенного сердца»: ботфорты, бархатный плащ свекольного цвета, вот только на голове не треуголка, а широкополая шляпа, похожая на мушкетерскую, только без перьев. Синяя, как любимый «Меган» и платье, чем сразу заслужила мое расположение. Впрочем, ее хозяин, хоть и не был синим в этом и ему, и мне, считаю, повезло, впечатление производил еще круче. Длинные темные брови, сведенные у переносицы прямого, тонко очерченного носа, темные же, не густые, но чертовски привлекательные усы и короткая борода А самое главное глаза. Мне не виден был их цвет, но казалось, что они сами светятся из-под сдвинутых бровей. Правда, свет был не особенно добрым. Ах, да! На вид моему брутальному спасителю было чуть больше тридцати. Очень хороший возраст!
А вот спасителем я его назвать поспешила
Ты кто? надменно, если не брезгливо, выкрикнул всадник. Служанка его подвеличества?
Его под кого?.. переспросила я.
Его подвеличества гилена Вилеона, теперь уже пафосно выдал хрен на коне. И снова скривился: А ты не беглянка?
Побегаешь тут, буркнула я, опять едва не поскользнувшись. Вновь разозлилась и стала настоящей собой сильной и гордой.
Сам-то не из цирка сбежал? Или если шляпу надел, можно порядочных дам оскорблять?
А где тут у нас порядочные дамы? повел туда-сюда головой брутальный хрен.
Вот кого здесь точно нет, сказала я, так это порядочных кавалеров. Мог бы ради приличия сначала выбраться помочь.
А потом? усмехнулся этот, в «мегановской» шляпе.
Чего потом?
Вот и я спрашиваю: потом-то что?.. Сначала я помогаю укравшей хозяйское платье замарашке, а чем она потом мне за это отплатит? Платьем? Слишком грязное. Собой? Еще не чище. И думаю, во всех смыслах.
Ну ты, думатель, взъярилась я, скачи думать в другое место! Я знаю одно, там о-очень хорошо думается! Подсказать?
Как ты себе позволяешь так со мной разговаривать?! взъярился в ответ и мой собеседник. Да ты хоть знаешь, кто я такой?!
Знаю, ответила я. Неотесанный хрен на белой лошади. Скачи давай, не зли меня еще больше!
А ведь я могу и сдать тебя, куда следует, процедил сквозь очень ровные и белые зубы хрен. За кражу платья, за оскорбление ветви гилена
К-кого?.. подавилась я смехом. Ветви?.. Да ты больше чем на сучок не тянешь! И я не в состоянии больше сдерживаться, заржала так, что испугала лошадь.
Она тоже заржала, встала на дыбы, едва не сбросив сучка в шляпе, и скакнула в сторону, выбив из-под копыт комья земли с травой, один из которых небольно шлепнул меня по груди.
Считай, повезло, что я не захотел руки пачкать! донеслось уже издали.
Ты мое о себе мнение испачкал, проворчала я под нос. А я уже чуть было не влюбилась.
Любовь это прекрасное чувство! пропищал вдруг кто-то мелодичным тоненьким голоском. Причем шел он как будто у меня из груди.
А вот тут-то мне и стало вдруг страшно. Это что же, я сама с собой разговариваю? Меня что, тот псих в черном плаще заразил? А вообще, сумасшествием разве можно заразиться? Получается, да. Или тот его дурацкий договор, тохус с антрактом, был посыпан чем-то таким, что меня вот так крепко вставило?.. Ага, вот это больше похоже на правду. Все это просто-напросто глюк: и овраг, и конь белый под конем в шляпе, и Я опустила глаза И вот эта зеленая бабочка с человеческим лицом, прилепившаяся к моей груди прямо напротив сердца, тоже, разумеется, глюк. Ишь как моргает, жалобно так, большущими синими глазками! А какие у нее волосики беленькие, пушистенькие прям одуванчик. О! Да у нее и ручки как у человека, с пальчиками! И ножки в серебристых крохотных туфельках! Красивый глюк, такие я согласна смотреть. В меру, разумеется. Но молча пялиться на гибрида девочки и бабочки было скучно, и я решила, что если поговорю с глюком, хуже никому не сделаю. Тем более я уже с одним невоспитанным глюком разговаривала и ничего.