С 1909 г. и до последних своих дней И. С. Книжник-Ветров жил в северной столице. После ссылки Иван Сергеевич проживал в Петербурге на снимаемых квартирах (вот несколько его адресов, выявленных по архивным источникам: Фурштатская ул., 9, кв. 37; Свечной пер., 5, кв. 20; Баскова ул., 14[25], кв. 38). С 1914 г. до начала 1920-х гг. Книжник-Ветров проживал с семьёй в знаменитом Доме писателей на наб. реки Карповки, 19, затем переехали на ул. Красных Зорь (позже пр. Кирова, ныне Каменноостровский пр.), дом 2628, кв. 96. Последний адрес коммунальной квартиры, куда семью переселили в годы сталинских репрессий после ареста Ивана Сергеевича по вымышленному обвинению в том же доме, но со входом с параллельной улицы: Кронверкская ул., 23/59, кв. 28.
Иван Сергеевич Книжник-Ветров жил в сложное время, судьба его была непростой и, тем не менее, прожил яркую и долгую жизнь. Чудом уцелевший от молоха сталинских репрессий он стал свидетелем многих трагических страниц нашей истории, о чём пытался откровенно рассказать своим современникам и потомкам. Однако наследие, которое он оставил после себя, ещё ждёт своего пристального и скрупулёзного исследователя.
Литература
1. Зегжда Н. А. История одного псевдонима // Смена / фото Г. Лугового. Л., 1958. 96. 24 апреля. С. 2.
2. Зегжда Н. А. Список научных печатных работ Ивана Сергеевича Книжника-Ветрова / Ред. А. П. Могилянский. Л.: тип. ГПБ, 1960. 39 с.
3. Институт русской литературы (Пушкинский дом) (ИРЛИ РАН). Рукописный отдел. Фонд 668. Книжник Иван Сергеевич.
4. [Книжник-]Ветров И. [С.] Анархизм, его теория и практика. [СПб.]: Обновление, 1906. 32 с.
5. Книжник[-Ветров] И. С. Воспоминания о П. А. Кропоткине и об одной анархистской эмигрантской группе (Страница из истории нашего революционного движения) // Красная летопись. Пб., 1922. 4. С. 2851.
6. Книжник-Ветров И. С. Русские деятельницы Первого Интернационала и Парижской коммуны: Е. Л. Дмитриева, А. В. Жаклар, Е. Г. Бартенева. М.; Л.: Наука [Ленингр. отд-ние], 1964. 358 с., 3 л. порт. (АН СССР. Ленингр. отд-ние Ин-та истории).
7. Российская национальная библиотека (РНБ). Отдел рукописей. Дом Плеханова. Фонд 352. Книжник-Ветров Иван Сергеевич.
«Азеф в юбке»
Страницы биографии Зинаида Федоровна Жученко-Гернгросс
Кононова Ольга Алексеевна,
историк, политолог, участник Клуба
левых историков и обществоведов
В августе 1909 года ЦК Партии социалистов-революционеров опубликовал сообщение:
«ЦК ПСР доводит до всеобщего сведения, что Зинаида Федоровна Жученко, урожденная Гернгросс, бывшая членом ПСР с сентября 1905 г., уличена, как агент-провокатор, состоявшая на службе ДП[26] с 1894 года.
Началом ее провокационной деятельности была выдача, так называемого Распутинского дела (подготовка покушения на Николая II в 1895 году).
В ПСР Жученко работала, главным образом, сначала в Московской организации, а потом и при Областном Комитете Центральной Области.
Последнее время проживала в Германии, но в заграничных организациях с.-р. не принимала никакого участия.
27/14 августа 1909 г».[27]
Как раз в это время партия переживала тяжелейший удар разоблачение провокаторской деятельности Евно Азефа одного из главных партийных авторитетов, лидера Боевой организации, на счету которой несколько удачных покушений на царских сановников. И вот еще один провокатор открылся в партийных рядах женщина. «Азеф в юбке» так прозвали ее французские газеты.
Зинаида Федоровна Гернгросс родилась 18 октября 1872 года, происходила из дворянской семьи. Гернгроссы были родом из Голландии. Предки по отцовской линии в 16 веке осели в Лифляндии и поступили на службу к русскому царю. А вот мать была бывшей крестьянкой семьи Гернгроссов. Зинаида окончила Смольный институт. Как и многие молодые девушки тех лет пыталась зарабатывать частными уроками. Видимо, это была не просто дань моде, но, действительная нужда, т. к. семья была небогата. Кроме этого, ее отношения с родителями оставляли желать лучшего. Она считала их «чуждыми по духу», называла «бюрократами».
Фото 3. Фотокарточка Зинаиды Федоровны Жученко-Гернгросс в специальном издании Департамента полиции. Типография Министерства внутренних дел, 1903 г.
Вот как описывали внешность Зинаиды, знавшие ее люди: «Она очень высокого роста и очень худощава; правильное, симпатичное лицо с высоким лбом обрамлено светлыми, не густыми волосами. Золотые, под цвет волос, очки никогда не покидают ее носа. Сквозь них виднеются серые, слегка как бы задумчивые, всегда смотрящие прямо и уверенно, глаза. . Узкие плечи, длинные, тонкие руки и выдающиеся углы лопаток очень портят ее фигуру. Только привычка держаться, зная слабые стороны своего сложения, скрадывает то неприятное впечатление, которое сближает ее извивающееся тело с хитрым пресмыкающимся»[28]. Ассоциации с «пресмыкающимся», естественно, более поздние, отмеченные «задним числом», уже после разоблачения. Во времена ее активной работы в партии социалистов-революционеров никто не замечал в ней двуличия и коварства. Скорее, наоборот.
Бывший начальник Московского охранного отделения полковник П.П. Заварзин, общавшийся с ней в 1910 г., оставил схожее описание внешности, с той лишь разницей, что привлекательной он ее не находил «красотою не отличалась»[29]. При этом Заварзин вспоминает, что с первых же минут общения становилось понятно, что перед тобой человек с «большим характером» и «незаурядным умом», в ее глазах отражались свойственные умной женщине «проницательность, хитреца и увлечение» увлечение любимым делом. Революционный публицист, гроза провокаторов, Владимир Львович Бурцев, в свою очередь, отмечал в Гернгросс внешний аристократизм и, воспитанность. Она увлекалась классической музыкой и регулярно посещала оперу.
В общении она, действительно, проявляла себя как женщина, умеющая к себе расположить спокойная, рассудительная, вместе с тем, «нередко веселая». Ее возраст (на момент активной работы в партии ей было около 30 лет) и развитый ум позволяли ей говорить на одном языке и с более старшим поколением, революционерами 1880-1870-х гг., и с молодежью. С первыми она проявляла заинтересованность их опытом, историей движения, а со вторыми «была не прочь развлечься доступными удовольствиями, поболтать на свободе о пустяках, иногда подурачиться»[30].
Какой же путь привел благородную девицу в Департамент полиции? Однозначного ответа нет. Известно, что в 1893 году молодая смолянка, каким-то образом (якобы, через околоточного надзирателя, который, знал, что Зинаида ищет уроки и ей необходим заработок) знакомится с жандармским полковником Г.К. Семякиным. Тогда же, видимо, она и становится агентом[31]. Была ли она на тот момент членом какой-либо подпольной организации? Вопрос открытый. Она сама утверждает, что воспитывалась в ненависти к революционерам и их идеям. Единственное, что ее беспокоило при принятии решения о «сотрудничестве» (как она вспоминала позже) готова ли она пережить «гражданскую смерть», которая всегда угрожает секретному агенту. Физической смерти она никогда не боялась.
В 1894 г., якобы, по семейным делам, Гернгросс приезжает в Москву, где тут же попадает под крыло знаменитого С.В. Зубатова (тогда еще заместителя начальника Московского охранного отделения) и работает с ним до апреля 1895 г.
Первое серьезное дело Гернгросс т. н. «Дело Распутина» (о котором и упоминалось в разоблачительной публикации эсеров). В конце 1894 г., благодаря перлюстрации, полиция узнает, вокруг студента И.С. Распутина сформировался противоправительственный кружок, обсуждается крамола. В частности, в письмах членами кружка высказывались соображения о готовности народных масс к революции: «Интеллигенция готова, народ поддержит ее, недостает только руководителя, героя, но он явится, мы его создадим..»[32].