Стражники синхронно перекрестились, и Миха поинтересовался:
И кто же?
Вон, в поле Полудница ходит, ткнул рукой за крестьянскую избу Стера, и стражи синхронно повернули головы. Однако, кроме золотистой пшеницы, стелющейся сразу за низеньким тыном, не увидели ничего.
Какая она? враз осипшим голосом поинтересовался Ставей.
Красивая, наклонил голову к плечу белобрысый видящий, И печальная.
Почему печальная? тоже шёпотом спросил Стеру Миха.
Видать, Полевик завёлся в вашей пшенице. А нежить добрый дух повлиять не может. Вот и грустит Полудница. Урожая ей жалко и трудов людских, пояснил Стера и полез в заплечный мешок. Вытащил оттуда тряпицу узорчатую, развернул и достал хлеба краюху, да шмат сала резанного: Угоститесь со мною?
Миха кивнул заторможено, а Ставей подхватился, из-под акации достал торбу и начал вынимать на стол огурцы, редис, мясо вяленое да каравай белого душистого хлеба:
Сейчас пополдничаем, улыбнулся он видящему.
Стера принял благодарно огурцы да мясо, придвинул сало к стражам, и те с удовольствием взяли, зажевали весело. Теперь полгода вспоминать, да рассказывать, как с ними один из братства видящих трапезу разделил. Время от времени все трое прикладывались к кувшину с квасом. На чавканье проснулся и Уголёк. Подошёл к хозяину и ткнулся требовательно носом в руку Стеры. Тот аккуратно отломил кусочек мяса и протянул зверьку. Хорёк не зубами взял, а уцепил передними лапами и отошёл вновь к краю стола. Сел и начал грызть угощение.
Ты смотри, восхитился Миха, Будто человек есть!
Стера кивнул согласно, прожевал и спросил стража:
А ты женился недавно?
Миха от неожиданности аж закашлялся, подавился, покраснел весь. Кое-как квасом протолкнул застрявший в горле кусок и, вытирая слезящиеся глаза, проговорил:
Как ты узнал?
А сзади тебя Люб увивается, ухмыльнулся Стера, и Ставей захохотал оглушительно. Наклонился через стол, хлопнул напарника по плечу и спросил:
Ты долг-то супружеский выполнил, друже? Чего он за тобой по пятам-то ходит?
Да иди ты, отмахнулся Миха, а Стера пояснил улыбчиво:
Любы счастьем подпитываются. Когда человек счастлив, и Люб на высоте. При силе. И силой любовной молодожёна напитывает, чтобы тот ночью с женой ещё счастливее стал, ещё сильнее Люба сделал.
Миха покраснел ещё больше и пробормотал:
Нужна мне сила его Сам будто не справлюсь!
Ты хорошего-то духа не обижай, покачал головой Стера, Хороший дух не просто помогает, но и злых духов отгонит в случае чего.
Миха устыдился, помялся и проговорил, глядя вбок:
Да я чего? Пусть подпитывается, коли нужно. Я ж не против.
А злых, злых духов нету поблизости? вновь шёпотом спросил Ставей.
Стера замешкался на мгновение и проговорил:
Рядом нету. Они нас видящих опасаются. Стараются подальше держаться.
А добрые? тут же живо поинтересовался Миха.
А добрые никого не опасаются, Стера хлебнул квасу, почти опрокинув кувшин дном вверх и посмотрел виновато на стражей: Ну вот, весь квас допил.
Да есть ещё, отмахнулся Миха, Ты лучше скажи, а Полевик в поле ты его не можешь убить? Загубит же урожай!
Я? удивился Стера, Так Полевик не дух, а нежить. Мы с нежитью не сражаемся. Зато вы и сами сможете Полевика убить.
Это как? удивился Ставей.
Нежить серебра боится и осины. Выманите его, да убейте.
Да у нас серебра на целый меч во всём селе не наберётся, крякнул Миха, а видящий тут же ответил:
А зачем меч? В Медяне вон из двух гривенников серебряных наконечник для стрелы делают. И лучший стрелок бьёт нежить, как куропатку!
А это идея, загорелся Ставей, Сильно не разоримся, если с пяток наконечников серебряных сделаем. Потратим десять гривенников, зато пользы сколько?
Целую куну за пять наконечников, покачал головой Миха, но потом посопел немного и решил, что не такая это большая цена: Хотя ежели на нежить людей из братства волка звать Дороже получится! Я слыхал, что волкодавы менее пяти кун за вызов не берут!
Ха, пять кун, проговорил Ставей, и начал запихивать оставшуюся снедь в торбу: В деревне Глузды приходили люди из братства волка на Ауку охотиться. В итоге воевода им пятнадцать кун отстегнул, и ещё кормили их всей деревней две седмицы, пока они Ауку по лесу искали-шастали.
Нашли? живо поинтересовался видящий, и Ставей кивнул живо.
Нашли. Приволокли потом в деревню. Мерзкое, волосатое какое-то и зелёное. Будто мхом поросшее.
Мимикрирует, наверное, Стера тоже ловко убрал в заплечный мешок остатки еды, завязал тесёмки и поставил мешок в траву.
Что делает? осторожно переспросил Миха.
Приспосабливается к окружающей среде. К лесу, охотно пояснил видящий, Цвет меняет. Привычки. Пристрастия в еде.
Ага, глубокомысленно кивнул Миха и постарался запомнить чуднóе слово. Потом повернулся к Ставею и спросил: А почему этих из братства волка волкодавами кличут?
А ты их не видал ни разу? Ставей поудобнее сел на лавочку и взял в руки колоду карт. Перекинемся?
Не видал, мотнул головой Миха, и добавил: Перекинемся!
Так они шкуры волка на себе таскают всегда. Как одежду. Кто просто хвост воротником, а кто шкуру целиком, заместо плаща!
Стера тоже подсел ближе, собираясь поиграть в карты, но не успел. В конце села заскрипела телега, Миха повернулся туда и сказал весело:
А вот и староста вернулся! Дядька Богомил!
Стера тут же упруго встал со скамеечки, закинул на плечо мешок, коротко поклонился стражам и пошагал навстречу телеге, в которую впряжена была пегая немолодая кобыла с грустными глазами и слепившейся нечёсаной гривой. На телеге восседал здоровенный мужик с бочкообразной грудью и немаленьким животом. На лице окладистая борода, в которую будто влип мясистый с прожилками нос.
Глава 3
Староста зафыркал, умываясь из огромной кадушки, стоящей во дворе его дома. Пригоршнями черпал воду, плеская на голову, плечи, руки. Потом вытерся рушником и осоловело глянул на видящего:
Прости, Бога ради, упрел с жары совсем!
Ничего, улыбнулся Стера, удобно примостившийся на дощатой скамеечке, в тени бревенчатого дома старосты. Мешок свой парень вновь положил рядом, а хорёк, обнюхав скамейку, угол дома да ведро, валяющееся у крыльца, скользнул в густую траву и зашелестел по направлению к саду.
Маланья! заорал Богомил так, что порскнули, взметая пыль, по двору куры. Закудахтали растревожено. И заорала, перекрикивая кудахтанье, из избы Маланья:
Чего разорался, окаянный?
На стол вечерять ставь! Гость у нас долгожданный!
Маланья дородная темноволосая баба забурчала под нос, но беспрекословно вернулась в хату, вынесла на улицу чугунок с окрошкой. Следом вышли две девки, уже не дети, но ещё и не взрослые. Вытащили каравай, рыбу какую-то и кувшин с молоком. Стали ловко расставлять снедь на широченном столе, стоящем под яблоней. Ставили глиняные миски, чашки. Маланья ловко налила окрошку, на отдельную тарелку положила рыбу. Одна из дочек стала резать каравай большими, толстыми ломтями. Вторая из кувшина разливала по кружкам молоко. Староста натянул рубаху и потопал к столу, пригласил кивком и видящего, указал на почётное место во главе стола. Но Стера, зная обычаи Ивского княжества, поблагодарил и отказался. Тогда Богомил кивнул благодарно, сел во главу и указал на скамейку по правую руку от себя. Стера примостился и застыл. Когда расселись за столом Маланья и дочки старосты, Богомил перекрестился широко, бормотнул молитву и начал есть. Тут же застучали ложками и домочадцы. Начал есть и Стера. В бок ему ткнулся хорёк, видящий глянул на хозяев, отломил кусочек рыбки и протянул зверьку.
Когда повечеряли, староста улыбнулся счастливо и проговорил семье:
Идите, погуляйте, мне с гостем погуторить нужно!