Но мой отец Тимур заткнулся, и Тимон «услышал», как тот безжалостно материт себя за то, что чуть не проговорился.
Твой отец давно погиб, удивленно посмотрела на него медуница.
Да, но он был бы против. Он не любил всяких вот этих замен живого на искусственное. И в память о нем я не хотел
Если бы мы не поставили тебе это сердце, не было бы вообще никакой памяти. Ты бы умер. Ты и так умер, провел в состоянии клинической смерти больше, чем Впрочем, все обошлось. Ты снова жив, ты в здравом уме, ты можешь не думать о своем сердце. Оно надежно настолько, что с ним тебе можно все!
Тимофей «услышал», как забегали мысли Тимура:
«Ага! Я был мертвым дольше, чем можно! Мозг не получал кислород Вот что такое этот Тимон последствие клинической смерти! Нужно сказать ей о голосе в моей башке!.. Нет Шакс! Нельзя говорить! Меня исключат из училища!.. О-па А с железякой вместо сердца не исключат?..»
Тимон был тоже обескуражен услышанным, поэтому даже не успел вмешаться во «внутренний монолог» Тимура. Тем более тот уже вновь говорил с Осенью:
Значит, с этим сердцем нет никаких ограничений?
Представь себе! Улыбка желтой медуницы стала еще шире. Зубов, как показалось Тимону, было у нее штук сорок и все сверкали идеальной белизной.
То есть, я могу продолжить учебу в космолетном?..
Улыбку с лица Осени будто унесло ветром. Осенним.
Видишь ли сказала она. Одно небольшое ограничение у этого сердца все-таки есть. Оно не выносит сильного холода.
В космос летают не в холодильниках!
Да. Но сам космос Насколько мне известно, температура там близка к абсолютному нулю.
Я же не собираюсь гулять по космосу без скафандра! нервно рассмеялся Тимур. А если вдруг соберусь, меня никакое сердце не спасет.
Решение в любом случае принимаю не я, с новой, уже не столь широкой улыбкой развела руками медуница. Но данные об операции в училище видели. И минутку Можешь подключить ид-чип.
Осень махнула рукой на одну из полупрозрачных стен, а Тимур сделал какое-то мысленное усилие Тимофей не смог уловить его суть, и на стене проступили символы, напоминающие иконки компьютерного рабочего стола. Затем стали очень быстро мелькать подобия окон операционной системы, пока не осталось одно, увеличившееся на полстены. Там, помимо незнакомых Тимону символов и неких таблиц имелся и небольшой по объему текст. Глазами тоже управлял Тимур, так что Тимофей успел выхватить лишь пару фраз. Но и этого было достаточно, чтобы все понять: «по медицинским показаниям исключить из списка курсантов».
«Шакс!» подумал Тимур.
«Звездец!» согласился Тимон.
Сердце у них хоть и было теперь искусственным, по-прежнему оставалось больным.
Проблема с исключением из училища вылилась сразу в несколько новых, главными из которых были деньги и жилье. Космолетное училище было, выражаясь знакомыми Тимону понятиями, не коммерческим, во время учебы там курсантам платили что-то вроде стипендии, вдобавок их обеспечивали бесплатным жильем, обмундированием, питанием Официально это называлось «материальным содержанием», сокращенно «ма-со», но курсанты, конечно же, преобразовали название в «мясо». Так вот, «мяса» Тимур, разумеется, тоже лишался. Правда, лечение ему оплатили и даже оставили на довольствии еще на неделю после выписки для полного восстановления и поисков новых источников к существованию. Тимон был приятно удивлен такому благородству. А вот Тимур, для которого такие порядки были привычными, мысленно негодовал и ругался так долго, что это в конце концов достало Тимофея:
«Нас вылечили, не выставляют сразу на улицу, а ты материшься!»
«Нет никаких "нас"! последовал возмущенный ответ. Ты просто галик в моей башке из-за того, что я был дохлым дольше, чем можно, понял? Так что заткнись, пока я не позвал психомеда!»
«Он тоже станет лечить тебя бесплатно?»
«Станет, куда денется! Это ведь тоже из-за прыжка, а прыжок из-за учебы, а не по моей прихоти».
«Знаешь, что меня удивляет? спросил Тимон, и тот вопрос на самом деле возник у него не впервые, так что для Тимура он точно не стал неожиданностью. Что эти ваши медуны с медуницами не докопались, что сердце у тебя изначально было больное. А по всем данным вроде как ништяк».
«Я сам не пойму. Это просто везуха, узнали бы сразу пинка под зад безо всякого "мяса", а за операцию долг бы неслабый повесили Шакс! Ты опять?! Не понял?! Зову психомеда!»
«Зови. Псих-то уж точно копать начнет и до всего докопается. Ты говоришь, что долг повесят и пинка под зад? А уголовной ответственности за подделку документов ну, за левый чип, у вас не предусмотрено?»
«Шакс-шакс-шакс!..»
«Вот-вот. Так что давай-ка жить дружно».
«Заглохни! Не хочу я с тобой жить ни дружно, ни как-то еще!» задергался Тимур, причем реально, физически, так что подергаться пришлось и Тимону. И он не выдержал:
«Ты думаешь, мне хочется?! Да мне в сто раз хуже, чем тебе! Ты у себя дома, в своем времени, а я не пойми где, мне такое и не снилось! Может, это мой предсмертный бред! Думаешь, не страшно?! И ты, долбаный нытик, в своем теле, а я и пальцем шевельнуть не могу! Мне выть от всего этого хочется, но даже это у меня не выходит!» И он на самом деле зарыдал, но мысленно, опять же мысленно иного ему было не дано.
Хотя Тимофей ощутил, как по щеке скатилась слеза. И почти сразу же по другой. Тимур, разумеется, это тоже почувствовал.
Что это?.. хрипло спросил он. Вслух спросил, настолько был поражен.
«Теперь ты понял?.. от неожиданности прервал рыдание Тимон. Теперь веришь, что я не галик?»
«Это еще ничего не значит, уже мысленно буркнул Тимур, но непреклонной уверенности у него больше не чувствовалось. Из-за галиков тоже всякое бывает. Психомед бы Э!.. Ладно»
Было решено заключить временное перемирие. Договорились, что Тимон не будет сознательно выводить из себя Тимура и вообще специально нарываться, Тимур же больше не станет на него орать, называть бредом и заставлять заткнуться. Но поверить окончательно в то, что они теперь два разных человека, разделенные двумя с половиной столетиями и оказавшиеся в одном теле, оба так и не смогли. Впрочем, Тимофею в это все же верилось больше, что и понятно, иначе оставалось поверить либо в галлюциногенную кому, либо в предсмертную агонию сознания.
Тимона обнадежило, что он смог по-настоящему заплакать тело отреагировало на его эмоции. Может, как раз из-за сильных эмоций это и стало возможным? Может, со временем он может сделать что-то и не впадая в истерику? Ему так хотелось в это верить, так не терпелось почувствовать себя по-настоящему живым, что он попросил Тимура дать ему возможность попытки сделать что-то самому. Да хоть моргнуть, или пальцами пошевелить.
«А я тебе не даю, что ли?» проворчал Тимур.
«Мне кажется, да. Не специально, я не это имею в виду. Но по-моему, ты инстинктивно этому противишься, как бы крепче сжимаешь руль».
«Чего я сжимаю?.. А! Это такой рычаг управления в древних тарантасах?»
«Ну, почти, не стал вдаваться в подробности Тимон. Так что, дашь немного порулить?»
«Попробуй. Все равно ведь ты гал»
«Мы же договорились!»
«Ладно, молчу. Давай, моргай».
И Тимофей моргнул! Во всяком случае, он дал мысленную команду глазам на мгновение закрыться и они ему подчинились! Или все-таки не ему? Вдруг моргание произошло рефлекторно, и совпадение вышло случайно? Нет, надо было сделать что-то более определенное. Да хотя бы те же пальцы! Пусть это будет указательный на левой руке. Тимон сосредоточился, представил, как он сгибает палец и тот шевельнулся! Действительно шевельнулся! Не согнулся полностью, но все-таки!
«Ты тоже это чувствовал?!» восторженно спросил он у Тимура.
«Чувствовал, чувствовал», буркнул тот.
Ему определенно не понравился этот опыт, и Тимофей его понимал: кого бы обрадовало, что твоим телом управляешь не ты сам, а кто-то чужой, сидящий внутри твоей головы. Приятного мало! Кроме того Тимон это не просто понимал, но и чувствовал, поскольку область восприятий была теперь у них тоже общей.