Да ты не кипятись, Илья Прокопьевич. Мы эти деньги тебе обратно привезли, забери их, а нам отдай Катькины золотые империалы, тогда и обиды ни у кого не будет. Каждый при своём интересе останется. Мы согласны уйти со своим товаром, а ты останься со своими деньгами, с этими словами один из ночных гостей по имени Бажен вытащил из-за пазухи свёрток и бросил его на высокий чайный столик, стоявший в гостиной возле стены.
Откуда я вам золотые монеты обратно возьму? Они же уже проданы! Чего мелете! рассерженно закричал ювелир.
А нам это зачем знать? Ты нам деньгу обратно отдай, и останемся в друзьях, спокойно заявил Бажен.
Пошли вон отсюда, лапотники, оборвыши уральские! Вы кому условия ставите, босота? Я к самому обер-полицмейстеру вхож. Меня вся Москва знает! Попрошу кого надо, и в порошок вас сотрут мигом. Васька, иди сюда, встреть этих неуёмных гостей! злобно закричал хозяин.
На круглом бабьем лице Финагенова отразились гнев, жадность и страх одновременно. Выговаривая ночным гостям неприятные слова, брызгая слюной, Илья Прокопьевич медленно отодвигался от них, всё ближе подходя к лестнице второго этажа.
Ювелир больше не пытался любезно разговаривать с гостями, как при начале встречи, видимо, приняв для себя какое-то новое невозвратное решение.
Со второго этажа по лестнице спешно сбежал приказчик с револьверами в обеих руках и направил их на ночных гостей.
Все трое посетителей стояли спокойно и уверенно, внимательно смотря на хозяина лавки и приказчика. В глазах ночных гостей не было ни страха, ни удивления, возможно, они ожидали подобной встречи. Только старший из ночных посетителей пронзительно посмотрел в глаза каждому из сопровождающих его товарищей, а затем медленно и угрожающе перевёл взгляд на хозяина ювелирной лавки.
Пошли вон! Иначе перестреляем всех и скажем, что ограбить пытались. Вот и всё, это вам не у себя порядки строить, пугачёвщину затеяли! Здесь порядки московские, кто с деньгой, тот и человек! Империалы вам подавай, я с вами сполна расплатился. Откуда я знаю, когда вы деньгу подменили и офальшивили, вновь крикнул Илья Прокопьевич, ободрённый появлением верного приказчика с револьверами.
Вот ты как заговорил, а ранее любезным был, уважительным, хлебом и солью встречал. Сейчас совести совсем нет. Предлагаю миром разойтись, а то плохо будет! спокойно заявил старший ватаги.
Хватит мне здесь ваши сказки сказывать. Пошли вон, подобру и поздорову. Последний раз прошу, иначе худо будет. Считаю до десяти, затем Васька стреляет, заявил ювелир, подавая знак приказчику.
Может, в последний раз поговорим как люди? уточнил Бажен, обращаясь к хозяину ювелирной лавки.
Раз, два, три, четыре, пять начал считать Илья Прокопьевич.
Потом остановился и закричал: «Нет, так дело не пойдёт! Никуда вы не уйдёте. Сейчас полицию будем вызывать. В участок вас, наглецов. Сообщу, что ограбить хотели меня ночные воры и фальшивомонетчики. Да просчитались. Мне поверят, а при вас как раз фальшивые деньги имеются. Вот вы и попались, вам ничего не остаётся, только молчать, а если признаетесь в изготовлении империалов, тогда вам каторга. Всё против вас, я надолго проучу Кита. Чтобы больше и думать не смог присылать ко мне таких гостей. На каторге и сгниёте. Васька, дай мне один револьвер и стреляй в потолок, свисти в свисток, а я пока их постерегу».
Ювелир взял у приказчика один из револьверов и наставил его на гостей. Но приказчик выстрелить не успел. Два остро отточенных ножа, виртуозно брошенные помощниками Бажена, вошли в горло хозяину и его верному приказчику. Оба беззвучно рухнули на пол, кровь хлынула и медленно залила пол вокруг бездыханных тел.
Кит наказывал подобру разойтись, но подобру не получилось. Что дальше делать будем, Бажен Василич, может, обыщем дом? уточнил один из помощников.
Нет, копаться в его вещах нам не с руки, нам чужого не надо. Наши монеты всё равно в доме просто так не найти. Я думаю, или они проданы, или надёжно спрятаны. Бумажки фальшивые здесь пусть валяются. Пока поживём в белокаменной, подождём. Через день-другой брата его навестим, а сегодня предупредим для страха. Или настоящие деньги пусть отдаст, или наши монеты вернёт. Ножи забирайте и револьверы тоже, пригодятся в хозяйстве. Пойдём, а то скоро светать начнёт, спокойно ответил старший ватаги.
Оба помощника хладнокровно подошли к трупам, вытащили ножи, вытерли их об одежду покойников и спрятали у себя в рукавах одежды. Один из них забрал револьверы.
Старший ватаги оглядел комнату, затем подошёл к столику, взял лежащий на нём карандаш и что-то написал прямо на стене большими буквами. Затем достал из кармана свёрток и ещё какой-то малый предмет и бросил их рядом с трупами.
Может, не надо, Бажен Василич, бахвалиться, опасно это. И так за убийство ювелира и приказчика Кит по головке не погладит. Он завсегда против убийств, без его воли грех на душу взяли. Дюже недоволен будет! заявил один из подручных, укоризненно покачав головой.
Это я брательничку ювелира весточку написал, пусть знает наших, бояться будет. А что Кита касаемо, то не вашего ума дело, меня поболе слушайте. Может, вскорости я сам для вас рыбой-китом стану. Его жизнь не вечна, пора нам в свои руки дела брать. Перечить станете и с вами будет так, как с ювелиром, ответил Бажен.
Воля ваша, Бажен Василич! уважительно и с некоторым страхом ответил подручный.
Все трое ночных посетителей вышли из ювелирной лавки, хорошенько прикрыли дверь и нырнули в подворотню. Тёплая ласковая майская ночь укрыла грешников от людских глаз.
Глава 1 Убийство известного ювелира
Майским утром 1883 года, не успев расположиться в рабочем кабинете после прибытия на службу, Евграф Михайлович Тулин был вызван к начальнику сыскной полиции Москвы, коллежскому советнику Николаю Никифоровичу Струкову.2
В приёмной находился дежурный надзиратель Фёдор Фёдорович Плашкин, по случаю исполнявший в этот день обязанности секретаря.
Как дела поутру, уважаемый Фёдор Фёдорович? Не знаете, зачем я понадобился так рано нашему уважаемому начальнику? Неужели что-то стряслось настолько ужасное, что Николай Никифорович изменил план обычных утренних докладов, с улыбкой уточнил сыщик.
Ваше высокоблагородие, откуда же мне знать. Это вы коллежский асессор и приятель господина начальника, а я вот сижу здесь и лишних людишек в кабинет без спроса не пускаю да бумажки туда-сюда отношу и приношу.3
Вот отдежурю и опять на сыскные дела. Единственное, что могу вам ради уважения сказать, что рано утром, час назад, из управления обер-полицмейстера Москвы, от самого генерала-адъютанта Козлова какую-то важную и срочную промеморию доставили нарочным.
Николай Никифорович уже был на месте, значит, сразу и прочёл. Потом о вас спрашивал, уточнял прибыли вы на службу или нет. Видимо, очень видеть вас желал.
Спасибо вам, Фёдор Фёдорович. Как детишки, как супруженька? уточнил Тулин.
Благодарствую за заботу, Господа Бога незачем гневить, всё удачно, ответил надзиратель.
Московская сыскная часть была создана сравнительно недавно, в 1881 году. В штате числилось тридцать восемь чиновников, надзирателей и помощников на всю Москву. Все служащие сыскной полиции относились друг к другу с уважением, независимо от чинов. Совместные рискованные дела по розыску всяких злодеев, убийц и прочих криминальных личностей сопутствовали взаимопомощи и товарищеской поддержке.
Некоторое время посудачив с Фёдором Фёдоровичем об общих делах и знакомых, сыщик вошёл в кабинет начальника, предварительно постучавшись.