Поди с дороги прочь, затопчу! Абрамов вскипел от негодования. Зови воеводу!
А Сашка швырнул ещё один камушек в ставню и гаркнул по-молодецки:
Выходи, воевода! Разговор есть, до тебя касающийся.
Стрелец пятился к крыльцу, держа перед собой бердыш:
Не пущу, костьми лягу.
Иван меж тем подъехал на коне к окну воеводской избы и принялся стучать по ставням рукоятью плетки:
Вставай, воевода! Что сейчас скажу тебе сон как рукой снимет!
Ах, так! Ты его из дверей гонишь, так они в окно прут! негодующий стрелец бросился к Ивану, схватил коня за уздечку. Вот как я рубану!
Он взмахнул бердышом, и, казалось, впрямь зарубит Кочергина. Но в это время ставни внезапно распахнулись и показалось заспанное, недовольное щекастое лицо воеводы Степана. Он сощурился от солнца:
Это кто ж такие бездельники государева человека будят, полуденный сон нарушают?!
Дмитрий Абрамов я, аль не признал, воевода? Казак и вслед за ним два его товарища поклонились воеводе, высунувшемуся в оконце.
Здорово, Дмитрий! Почто в неурочный час будишь? в голосе воеводы прозвучало раздражение. Только-то вздремнул и на тебе! Бесчинно в избу ломитесь, как разбойники какие Не в кабак же пришли, охальники! ворчал он.
Если б не срочное дело, стали бы мы ломиться в избу по твою душу? Из дозора мы вернулись. Вести важные несем, Дмитрий подъехал к самому окну. Стрелец тем временем отряхивал кафтан, готовясь вставить своё гневное слово меж тирадами воеводы.
Ты б и в царские палаты так ввалился по «срочному» делу? мрачно спросил воевода. Тебя бы слуги царёвы вмиг окоротили
Жалует царь, да не жалует псарь, голос казака повеселел.
Это я-то псарь!? Да я верой-правдою государю русскому служу! Я с татарвой рубился, ранен был дважды вскипел стрелец.
Остынь! коротко и властно сказал воевода. Спешивайтесь и проходите в сени. А я сейчас оденусь и приму вас честь по чести.
Стрелец уступил дорогу трем уголковским казакам. Отворив тяжёлую дверь, вошли в воеводскую избу, сняли шапки, перекрестились на незамысловатую икону Архангела Михаила, покровителя града. В глубине дома послышались шаги воеводы.
Сейчас, братцы, вот только опояшусь, прозвучал его тяжёлый, глухой голос. Ещё немного и в проёме двери выросла грузная, осанистая фигура Степана Ушакова в наполовину расстёгнутой рубахе, с копной нерасчёсанных рыжеватых волос над широким лбом. В глазах государева человека таяли последние остатки послеполуденного сна, тяжёлые веки под мохнатыми бровями моргали. Степенным величавым жестом он предложил казакам войти:
Проходите, гости, потолкуем. Видно, дело ваше и впрямь не терпит никакого отлагательства, коли решили воеводский сон потревожить.
Беда пришла, воевода! сказал Абрамов, усаживаясь за широкий, грубо сколоченный стол. Идут со Слобожанщины несметные полчища запорогов. Сами видели, еле ноги унесли. Одного из товарищей пуля задела.
Народ бежит от них, как от заразы, как от пожара степного, вставил своё слово Иван. Бросают дома, нивы, берут только то, что на себе унести способны. Шлях беженцами запружен, еле пробились. Страшные дела рассказывают
Будто не щадят разбойники ни старого, ни малого. Даже церкви Божии грабят, ризницы опустошают. Младенцев вместе с люлькой на пику насаживают, баб и девок бесчестят, сёла огню предают, включился в разговор Сашка. Лютуют пуще татар в былое время.
Вот оно что воевода поскреб ус. Выходит, смутные времена на Русь возвращаются.
А верховодит этими иродами сам гетман Сагайдачный, произнёс Абрамов, задумавшись. Говорят, будто бы у него сговор с ляхами есть.
Да-а, ответил Степан, немного помолчав. Час от часу не легче. Не ровён час, будут под стенами нашего града. А крепость к осаде не готова! всплеснул он руками. Если завтра нагрянут не выдержит натиска!
Не завтра ещё. На пути запорожских казаков не одна русская крепость стоит, стал успокаивать Дмитрий. Пока они до нас доберутся, можно и укрепления подлатать.
Да, латать немало придётся, задумчиво произнёс Степан. Начиная с частокола и мостика через ров. Еще у горожан привычка скверная: как идут из города непременно перильцу отломят, дескать, от псов бродячих обороняться да лихого люда. Я уж их и усовещивал, и карами грозился без толку всё. На прошлой неделе стрельцы мои Федьку Брыкина поймали за этим делом. Лопнуло моё терпение, велел на воеводском дворе горячих ему всыпать чтоб наука была для непонятливых. Эх, что за народец мы! тяжко вздохнул воевода. Рубим сук, на котором сидим, а потом хрясь задницей оземь!
Народ собирать будешь? спросил Иван, отирая пот со лба тыльной стороной ладони.
Завтра же с утра велю в било ударить, всех на площадь созову. Начнём крепостцу чинить да рвы расчищать. Воевода неожиданно хлопнул себя по лбу. Батюшки! Да я ж с разговорами и угостить вас забыл. Эй, Маланья! крикнул он. Сообрази там что-нибудь перекусить для гостей. Небось с голодухи кишки сводит?
Спасибо, мы уж сами полакомимся, чем Бог послал, Дмитрий встал и раскланялся, за ним остальные. Ты давай распоряжайся, а мы вечером своих казаков соберём на круг.
Они покинули воеводскую избу, вскочили на коней и, провожаемые недовольным взглядом стража, поскакали к берегу Прони. Воевода вышел на крыльцо, глянул, насупив мохнатые брови на стрельца:
Эх, детина! Будить не хотел воеводу. С тобой и войну проспишь!
А что, опять война?! удивлённо уставился стрелец мутно-зелёными глазами на своего начальника. С кем же война?
Дурень! в сердцах бросил воевода. Запороги войной идут. Русь грабить да палить!
Что ж, с запорогами воевать пойдем! отозвался стрелец. И не таких прежде бивали!
Воевода хотел сказать что-то воинственно настроенному стрельцу, да передумал, махнул рукой, хотел было захлопнуть дверь, но обернулся и бросил стражнику:
Через час пойду в обход, крепостные стены осмотрю, ров да тын. Понятно?
Стрелец кивнул головой. Вернувшись в дом, воевода распахнул окно во двор и крикнул:
Василий! Семён!
Беззаботно балаболившие стрельцы вскочили со скамейки:
Что желаешь, воевода?
Через часок крепость осматривать пойдем. Надо вызнать все слабые места. Враг на Русь нагрянул нежданно-негаданно.
Так и повоюем! задорно воскликнул молодой, лет двадцати с гаком Семён.
Не храбрись понапрасну, Аника-воин, коли повоевать ещё не довелось. Вот когда пройдёшь боевое крещение, тогда другое дело, оборвал на полуслове бывалый стрелец.
С кем война-то? тем же весёлым голосом вопрошал Василий. С погаными крымцами?
Нет, запороги идут.
Кабы с басурманами, тогда понятно. А то свои же православные Воин задумался. У нас в Черкасской слободе тож выходцы из Сечи есть. Пойдут ли супротив своих земляков биться? А ну ежели переметнутся к неприятелю, ворота откроют? Что тогда?
Не переметнутся, истинный крест, уверенно и твёрдо ответил Василий. Я их хорошо знаю. Эти хлопцы надёжные. И прежде не подводили, и ныне, надеюсь
И я надеюсь пробормотал в усы воевода.
Глава 5
Назад казаки ехали чинно, степенно мимо неказистых обывательских домиков; мимо лавок, бойко торгующих всем и вся: мимо кузницы, где в эту пору кипела работа; мимо кружала, откуда доносилась пьяная брань кабацких голышей; мимо капризно блеющих коз, погоняемых пастушонком; мимо лениво переваливающихся уток, бредущих к пруду; мимо старика-сбитенщика, зазывающего отведать напиток. Никто в крепости, кроме троих казаков, воеводы да стрельцов, которых он успел оповестить, не ведал ещё о страшной угрозе, нависшей над русским пограничным городком. Покинув Стрелецкую слободу, скоро въехали в казачью Прудскую. Поминутно здоровались с братьями-казаками, живущими по сию сторону Прони. Глядя на сосредоточенного, не улыбавшегося Дмитрия, вопрошали казаки: