На торсе выпучились рельефные кубики и выпирающие косые мышцы, пока Леон стоял четыре минуты в горизонтальной планке. Следом он сделал несколько подходов классических отжиманий, потом широкие, индийские, узкие и диагональные. Прошёлся двенадцать раз упражнением «гусеница», присел восемьдесят раз, сделал несколько выпадов и закончил финальной растяжкой мышц: поза кобры, корова-кошка, ребёнок, лотос и шпагаты.
С головы по всему разгорячившемуся торсу, на котором стали более заметны рубцы, стекали мелкие ручейки пота. Размеренно поднималась и опускалась грудь дыхание быстро стало ровным. Во время упражнений Леон не дышал тяжело и в целом не сильно устал. К сорока пяти годам он выглядел на тридцать много кто говорил ему об этом и задавался вопросом, как добиться похожего результата, но Леон лишь молчаливо отмахивался.
Обсохнув под солнцем, он вернулся в дом, прошёл в ванну комнату и принял прохладный душ, тщательно вымыв всё тело от пят до головы. Волосы мыл вчера, поэтому предпочел потуже затянуть пучок и не мочить их лишний раз. Прошёлся по телу лишь руками, стараясь не царапать кожу губкой слишком часто. Особенно хорошо промыл пах и пенис, предварительно побрившись триммером в этой области: он уважал заботу Мизуки о собственном теле, гигиене и эстетике, поэтому и сам старался соответствовать. Их сексуальная жизнь ни в коем случае не была фундаментом отношений, которые строились на более значимых эфемерных материях, но всё же их секс был такой вещью, на которой нередко держатся самые крепкие браки.
На бедре возле артерии белая, словно рваная, стяжка на коже имела своё зеркальное отражение на противоположной стороне этой же ноги сквозная пулевая рана. Шрамы были старые: возраст их насчитывал от пяти до двадцати семи лет. Отодвинув антрацитовую шторку ванной, Леон столь же тщательно вытерся, пока капли падали на пол цементного цвета. Посмотрел в отражение задумался о чём-то своём, но довольно быстро вернулся и, переодевшись в чистый комплект белья, накинул сверху своё кимоно с ароматом цветущего сада и вернулся в зал. Прошло не больше часа.
В это время Мизуки приготовила завтрак: мисо-суп, плошку пропаренного риса и стейк из лосося с соленьями цукэмонэ. Также на столе снова заварился габа улун для Леона и чашка дрип-кофе из Эфиопии для Мизуки. Неторопливо они съели завтрак, пока не выгорела вновь зажжённая палочка благовоний. Иногда они готовили вместе, особенно в первое время брака, но вскоре Мизуки полностью узурпировала это занятие, сочтя его занимательным, медитативным, радующим всех членов их семьи (из двух человек) и также, что уж таить, подходящим для её блога.
Думаю, съездить на рынок в город. Морозилка почти пустая, сказал Леон, когда тарелка его опустела.
Купишь мне краски? Заканчиваются белый, фиолетовый и оранжевый Можешь весь набор купить, если несложно.
Там же, где и всегда?
Да.
Хорошо, заеду. Возьму немного айвы, если спелая. Поближе к нам есть крытый рынок местных у них вкусные фрукты.
Не жалеешь, что так далеко живёшь? Можно было бы на Эгершельде поселиться. Это хороший район, ты ведь знаешь.
Да. И слишком людный. Мне здесь больше нравится.
Ну чего ты такой нелюдимый?
Уж какой есть поздно меняться. Я больше предпочитаю слушать тишину. В городе же машины, темп жизни другой: все кричат, гудят, никогда не спят невыносимо. Не представляю, как люди в мегаполисе живут.
А ты ни разу не был в мегаполисе?
Был. Даже жил там, поэтому так уверенно об этом и говорю.
А в Японии был? В Токио, например?
Был. Давно, правда. Очень.
А что делал там? Ты не рассказывал.
Леон поднял глаза на неё, но взгляд его проходил сквозь неё. На мгновение Мизуки показалось, что в его глазах проскочила молния, а затем, подобно хрустальному рождественскому шару, в них закружился искусственный буран, но через миг всё стихло, и спокойно, будто ничего не произошло, он ответил:
Я был в отпуске, и, немного подумав, добавил: С коллегами.
Ух ты! Здорово! И как тебе Токио?
Шумный, яркий. Когда я там был, было довольно прохладно. Мне больше понравилась Айнокура в префектуре Тояма. Сикарава-го тоже показалось мне местом изумительной живописности. Я даже до сих пор подумываю о том, чтобы перебраться туда, да не решаюсь.
Сиракава-го Я только фотографии видела одной старой знакомой. Красивое место. Это же деревня? Она ведь меленькая и окружена глубоким-глубоким лесом, да? Правильно поняла?
Да. Лес там глубокий и тёмный. Зимой беспросветен от слова совсем. Мы тогда поднимались в гору Нингё северно-восточней Сиракавы-го.
Вы же были в Токио. Или вы не только в столицу ездили?
Не только. Быстро устали от городской суеты, поэтому хотели заняться природным туризмом. Посетили пару деревушек, городков, храмов и парков. В общем, как уже и сказал, занялись природным туризмом. В горы лазили.
И как? Понравилось?
Да, сжав желваки до скрипа, выдавил из себя Леон. Очень даже. Никогда не забуду.
А почему переехать не решаешься?
Прямо сейчас понял, что вовсе этого не хочу. Слишком живописно. То ли дело здесь всё серое и с наступлением холодов становится лишь серее. Культура серая, погода серая, люди серые. Всё прямо так, как надо. Глаз не замыливается.
И поэтому у тебя самый яркий сад во всей округе, усмехнулась Мизуки.
Ничего не ускользает от твоего взора. Заболтались мы. Мне пора ехать.
Хах, попался! Ну ладно, хорошо. Не забудь краски!
Конечно, милая. Спасибо за завтрак как всегда, невероятно вкусно.
Переодевшись в тёмные штаны-карго из высокотехнологичной ткани, чёрную футболку с длинным рукавом и бомбер с вертикальными рельефными полосками, натянул на голову чёрную кепку, распустив волосы. Быстро всунул ноги в простые чёрные кроссовки из кожи и прошёл к гаражу, прилегающему к дому. Внутри на выбор расположились «УАЗ Хантер» оранжевого цвета и глянцево-серый Lexus LC 500 Sport+. Выбор, очевидно, пал на «Лексус». Сев в салон, обшитый сверхкачественной чёрной кожей, Леон запустил сердце своего зверя. Словно панель космического корабля, замигали информационные панели. Переключив режим на рукояти передач на Sport, Леон прожал педаль газа, и дикий рокот тетраморфа с головами льва, тигра, ягуара и гепарда протяжно зарычал из своих турбин. От этого звука настроение всегда становилось лучше. Проехав на скорости двадцать-тридцать метров в час по узким улицам коттеджного посёлка, где он поселился, Леон выехал на трассу А-370, устремив свой пронзительный радостный взгляд на бесконечную дорогу, предстоящую ему. Передвижное царство кожи, алькантары и карбона, похожее на космический корабль, наполнилось плотным звуком исполнителя Night Lovell, слушать которого можно было в основном лишь во время поездки на скорости за сто восемьдесят километров в час. Леон вдавил педаль в пол, серая молния на чудовищной скорости сорвалась с места, подняв стрелку тахометра до трёх тысяч оборотов.
Через двадцать минут Леон уже парковал свою зверюгу у рынка, где в основном он закупал рыбу и мясо. Всё остальное могла привезти доставка. Предпочитая долго не гулять без дела, он сразу направился в небольшой рыбной лавке, за которой стоял огромный контейнер, в котором поддерживалась минусовая температура. Ещё на подходе он увидел того, кого хотел бы увидеть.
Добрый день, Люда.
О, Лёвушка! вроде как искренне обрадовалась ему Люда: слегка полная женщина лет пятидесяти, обладавшая уникальным перманентным румянцем на щеках и ничем не выводимой жизнерадостностью в любое время суток, года и метафизического расположения Земли в космическом пространстве. Она была из тех, кому, как говорится, «всё побоку», не волновал её ни ретроградный Меркурий, ни слабое положение Луны. Её муж держал небольшое рыболовство и справлялся с ним более чем хорошо. По какой-то необъяснимой причине самые вкусные и жирные рыбины любили попадаться именно ему мистика, но факт. Давне-е-е-е-нько тебя не было! Где пропадал?! Мы уж подумали, что ты уехал куда иль рыба наша разонравилась тебе! Юра весь на ушах стоял! Всё задавался вопросом! быстро, даже скорее слишком быстро и живо говорила Люда.