Странная печаль сжимала сердце Нази.
Было ли это предчувствие надвигающейся беды или же дополненный свежими впечатлениями вчерашний горький разговор с отцом, она не знала. Слушая и не слушая застольные разговоры, всё чаще и тоскливее устремляла она взгляд в окно на заходящее солнце, словно ища в нём неведомого утешения.
Когда Нази разлила чай, старый Ошоби сделал ей знак сесть к столу и присоединиться к беседе. Она покорно опустилась на циновку, подняла глаза, Нисан, сидевший напротив неё, похвалил красоту здешних мест, процитировав танку знаменитого лирика Якуно Кискэ о цветущей сакуре. Нази знала, что отец ждет от неё достойного ответа: главным сокровищем семейства Ошоби была богатая библиотека, в чтении и музицировании находила девушка себе утешение все эти годы после смерти матери.
Нисан улыбчиво смотрел на неё.
То, что произошло затем, заняло считанные секунды. Что-то теплое и очень нежное коснулось её сердца. Печаль испарилась из него мгновенно, без следа. Как круги по воде от падения камня полились от сердца неуловимые светлые волны умиротворения, чистой радости и покоя. Звенящая легкость охватила душу девушки, она невольно расправила плечи, точно сбросив с них мучительный груз. Маленький ребенок, заплаканный от своих горчайших детских переживаний, вдруг услышал голос матери о том, что друзья-ребятишки зовут его порезвиться на сияющий от росы луг Нази хотелось засмеяться от счастья. Так смеялась она, только когда ребенком бежала в объятия матери. Смерть мамы обрезала этот смех навсегда
Нисан Она поняла, что это Нисан! Столько любви было в сердце этого загадочного парня, что никаких проблем не составило ему щедро поделиться с ближним своей светлой умиротворенностью. Но как он это сделал?! И почему?..
Чтобы немного собраться с мыслями, смущенная Нази встала и подошла к небольшому столику у окна, украшенному прекрасной икебаной из живых цветов, центром которой была цветущая ветка сакуры. Перенеся икебану на обеденный стол, чтобы все могли созерцать её, девушка сказала:
Цветок сакуры символ Японии и японского воинства. Якуно Кискэ был не только поэт, но и самурай из благородного древнего клана. Физические недостатки не позволили юноше стать настоящим бойцом, но когда он писал о сакуре, то широко использовал язык красок и символов, присущих японскому национальному духу. Песнь Якуно о сакуре это песня о воинской доблести и чести. Лиловым цветом отображается цветущая вишня на одежде японского воина.
Нисан повернул голову к Токемаде и слегка поклонился.
Сакура означает жизнестойкость, постоянное возрождение, процветание и мужество, добавила Нази.
Прекрасный символ, с улыбкой сказал китаец. И он очень близок японскому национальному духу.
Самурай ответил учтивым поклоном.
А что является символом китайского бойца? неожиданно поинтересовался он, оглядывая одеяние Нисана. Лотос?
Белый лотос, кивнул тот. Но это символ бойца-монаха. Императорские воины считают своим символом цветок персика. Лотос цветёт на границе двух стихий воды и воздуха. В нашей философии это соответствует смерти и жизни. Каждый миг находится человек на «водоразделе» жизни и смерти, на пороге вечности. Каждый шаг определяет его дальнейшую судьбу в вечности. Каждый шаг очень ответственен. Не потерять чистоту души, не замарать её «одежды», не отнимать безосновательно чужую жизнь, не вершить зло и несправедливость, отстаивать добро и правду вот достойный путь Белого Лотоса.
Токемада слушал со всё возрастающим изумлением в глазах.
Это действительно философия не японского бойца, наконец ответил он. Самураю трудно принять её. Назначение воинского сословия битва до победы. Достояние самурая честь. Победить или пасть от меча противника вот достойный путь японского бойца. Победа приносит славу и приумножает честь. Смерть от меча сохраняет честь от позора. Мудрствование на поле боя ведёт к поражению, ослабляет дух и тело. Идеал самурая великий воин Сауно Хашимото. Он не знал сомнений и сожалений во время битвы, дух его был как ураган, а тело как клинок. Никто не мог остановить его натиска. Говорили, что он мог пройти сквозь тела противников, как нож сквозь масло. Он принёс великую славу Шоганату и приумножил честь Японии, как никто другой!
Нисан продолжал вежливо улыбаться, но глаза его погрустнели.
В наших летописях упоминается о тех временах, когда первые китайские переселенцы ступили на японскую землю. И, похоже, в те времена японцы ещё умели думать и действовать одновременно. Теперь же нам действительно трудно понимать друг друга Китайский боец не считает, что победа любой ценой приумножает его личную честь и честь Китая. Единственную достойную победу он должен одерживать всегда это победу над самим собой. Вы считаете себя совершенными и предпочитаете видеть противников в тех, кого ставит перед вами случай. Мы же видим их в том, что мешает нам установить гармонию между душой, телом и окружающим миром. Ваш путь внешний. Наш внутренний. Мне жаль, что они у нас с вами почти не соприкасаются.
Гармония духа, тела и окружающих стихий основная медитация японского бойца, нахмурившись, возразил Токемада. Я не понимаю
Разные цели. Мы обнажаем оружие, только чтобы защищаться. Китай никогда не ставил своей целью завоевание Японии. Япония только и бредит завоеванием Китая. Разве не так, самурай Шогана?.. Скажи мне, Матэ-сан, ты счастлив? неожиданно спросил Нисан.
Я должен отвечать на это? холодно поинтересовался после паузы японец.
Нет, конечно, засмеялся Нисан. Я просто предложил тебе новую тему для медитации. А суть её в том, что человек счастливый естественно захочет поделиться своей радостью и с другими. В день радости рождения ребёнка, свадьбы, новоселья зовут в дом гостей, чтобы приобщить их к своей радости, а вовсе не для того, чтобы пройтись по их телам тараном. Почтенный самурай Сауно Хашимото был и верно великим бойцом, но я сомневаюсь, испытывал ли он когда-нибудь человеческую радость от того, что живет на свете.
А у меня в этом нет никаких сомнений, отстраненно произнес Токемада. Он стал спокоен так, как успокаивается человек, потерявший всякий интерес к теме разговора. Хашимото жил для славы Японии, Шогана и своего клана, был любим и почитаем ими. Что ещё нужно воину для счастья?
«Обезоружу ли всех своих врагов, будет ли мне этого мало?
Научусь повелевать звездам, будет ли мне этого мало?
Обойдет ли слава обо мне весь мир, будет ли мне этого мало?
Богат ли буду и любим, будет ли мне этого мало?
Да, если я перестану радоваться первому весеннему цветку,
жалок буду я, и нищ, и убог»
внезапно, медленно и не поднимая глаз, процитировала Нази древнекитайского философа Фай Линь Сыма.
Кстати, там следующая строка светло и улыбчиво посмотрел на неё Нисан и продолжил по-китайски, а потом повернулся к Токемаде. Это означает: «Мне жаль того, кто не сможет понять этого». Я присоединяюсь к этому мнению, но думаю, что пора заканчивать дискуссию, потому что другой китайский мудрец говорил: «Если ты что имеешь поделись с врагом и станешь богаче на друга, но не делись с равнодушным, чтобы зависть не ослепила его, и ты не потерял бы не только имущество, но и жизнь».
Да, я заметил, что ваши мудрецы умеют много и красиво говорить, бросил самурай, полагаю, что и в подлиннике поцветастее, чем ты привел. Он с усмешкой поклонился и презрительно дернул щекой, но оставим это и на их, и на твоей совести. По крайней мере до завтра.
Прозрачный намек, засмеялся китаец. Полагаю, что я окончательно разочаровал уважаемого японского бойца. Вот если бы я начал вместо стихотворных цитат метать ножи в притолоку Но оставим это действительно до завтра.