Долгое время считалось, что подъем гражданского самосознания и активности, обозначаемый словом «весна», носит исключительно позитивный характер, однако учитывая произошедшее в странах Северной Африки и Ближнего Востока и влияние на эти события США, представляется более уместным использовать слово «spring» в значении «неожиданный удар». И действительно, для властей Туниса и Египта, декларировавших курс на демократизацию общественной жизни в западном понимании этого термина, на развитие рыночных отношений, открытость экономики и т.д., массовые протесты, в результате которых пали многолетние режимы президентов Бен Али и Хосни Мубарака, стали неожиданным ударом. А предательство «западных партнеров», на поддержку которых рассчитывали и Бен Али, и Мубарак, неожиданным ударом в спину. Много лет оба президента, так или иначе, пытались демократизировать свои страны строили школы и университеты, разрешали в странах деятельность неправительственных организаций, финансируемых из-за рубежа; стремились в меру своего понимания и существующих в обществе традиций соблюдать права человека и отчитываться об их соблюдении «западным партнерам» через те самые неправительственные организации.
Однако протесты показали, что на практике правозащитники занимались не столько защитой прав человека и разрешением возникающих в этой сфере конфликтов, сколько провоцированием политического конфликта через убеждение граждан в том, что их права политические, социальные, экономические не соблюдаются, и, соответственно выход один: смена власти насильственным путем. Забегая вперед, отметим, что такого рода манипуляция общественным сознанием вообще характерна для государственных переворотов, осуществляемых внешними силами в форме народных восстаний: так было на Украине, попытки свергнуть власть руками «рассерженных граждан» предпринимались в Белоруссии (2020) и Казахстане (2022)1.
«Жасминовая революция»
Первой ласточкой «арабской весны» стали события, начавшиеся в Тунисе в декабре 2010 года. Толчком для протестов стало самосожжение 26-летнего торговца фруктами Мохаммеда Буазизи возле мэрии города Сизи-Бузид 17 декабря 2010 года. И хотя впоследствии журналистам стало понятно, что причина самоубийства Буазизи была личной: женщина-полицейский не только отобрала у него товар, но и публично ударила его по лицу, а для молодого человека в Тунисе это жесточайший позор и оскорбление. Самосожжение и смерть Буазизи в больнице 4 января 2011 года запустили мощную волну молодежных выступлений по всей стране. А сам Мохаммед превратился в олицетворение проблем тунисской молодежи в первую очередь, безработицы среди молодых людей с высшим образованием. Впрочем, впоследствии выяснилось, что вопреки первоначальным сообщениям тунисских журналистов о том, что Буазизи не мог найти работу после университета, и вынужден был полулегально торговать фруктами и подвергаться унижениям со стороны полиции и других проверяющих, Мохаммед не имел не только высшего образования, но даже неизвестно, окончил ли он школу, а на улице торговал с десяти лет. Однако в тот момент подробно изучать биографию Буазизи местные СМИ не стали, ведь его самосожжение оказалось хорошим предлогом для общественной дискуссии о проблемах тунисского общества в целом и молодежи в частности.
А проблем у молодых людей в этой в общем-то благополучной и облюбованной туристами со всего мира стране действительно хватало. И, прежде всего, связаны они были с колоссальной диспропорцией между количеством получивших высшее образование людей и количеством рабочих мест для них к 2010 году безработица в 10-миллионном Тунисе находилась на уровне 13-14%, причем большую часть безработных составляли именно молодые люди с высшим образованием.
Пришедший к власти в 1987 году президент Зин эль-Абидин Бен Али значительно увеличил в стране количество колледжей и университетов. Однако, как уже говорилось выше, рабочих мест для выпускников вузов и колледжей создано не было, а на существовавшие можно было устроиться только с помощью влиятельных знакомых четверть века авторитарного правления президента Бен Али привели к коррупции во всех слоях тунисского общества.
24 декабря на улицы Мензель-Бузаяна, родного города Мохаммада Буазизи, вышли две тысячи человек, потребовавшие решения социально-экономических проблем безработицы, коррупции, роста цен на основные продукты питания и т.д. С самого начала протестующие вели себя агрессивно: громили государственные учреждения, полицейские участки, поджигали автомобили. Под удар демонстрантов попала и штаб-квартира правящей партии Демократическое конституционное объединение (ДКО). Из Сизи-Бузида в город прибыло полицейское подкрепление, что еще больше разозлило и раззадорило протестующих. В результате полицейские открыли огонь на поражение, жертвой которого стал 18-летний участник протестов, а еще 10 раненых были доставлены в больницы. Власти ввели в Мензель-Бузаяне комендантский час, все выезды из него были блокированы, к тому же, информация о происходящем в городе жестко контролировалась и фактически замалчивалась.
Протестующие начали распространять информацию и координировать свои действия через социальные сети Facebook и Twitter2. Из социальных сетей получали информацию о происходящем и иностранные журналисты. События в Тунисе стали первыми массовыми протестами, в которых коммуникация через социальные сети сыграла значительную, если не определяющую роль, поэтому их часто называют «твиттерной революцией» или «киберреволюцией». Впоследствии координация протеста и «подогревание» конфликта с помощью социальных сетей использовалось в разных странах, о чем будет подробно рассказано в отдельной главе.
В столице страны Тунисе 27 декабря 2010 года Всеобщий союз тунисских трудящихся (ВСТТ) провел акцию солидарности с протестующими, участниками которой стали около тысячи человек. Не особо многочисленный митинг был мирным, однако полиция вновь применила силу и разогнала собравшихся.
4 января в больнице умер Мохаммад Буазизи, и манифестации его памяти начались по всей стране. Столкновения молодежи с полицией распространились на столицу, а также города Касерин, Тале, Рагиб и Эттадхамун. Число погибших в ходе беспорядков, пик которых пришелся на 8-9 января 2011-го, достигло 50 человек.
У властей Туниса не получилось подавить протесты силой, и делать вид, что в стране не происходит ничего из ряда вон выходящего, они больше тоже не могли: чтобы как-то сдержать беспорядки, были экстренно закрыты все учебные заведения и школы, и вузы. А на следующий день после этого по национальному телевидению выступил президент Бен Али. Он обвинил в провоцировании беспорядков «иностранные силы» (по прошествии более чем десяти лет понятно, что Бен Али был недалек от истины), осудил «хулиганов в масках», а также пообещал создать 300 тысяч новых рабочих мест и решить таким образом проблему молодежной безработицы. Однако президент не смог успокоить тунисское общество. Наоборот, погромы в столице и ее пригородах только усилились: протестующие продолжали нападать на полицию, применявшую в ответ слезоточивый газ; бить окна, громить витрины и сжигать автомобили «коктейлями Молотова». 12 января власти вынуждены были объявить в стране комендантский час с 20.00 до 06.00, а в город Тунис были введены армейские подразделения. Но это мало помогло, и в ночь на 13 января погибли еще 8 человек, а около 50-ти были ранены.