Наркоманы бывают разные, Петр Александрович.
Я оперирую фактами со слов Алексея. Есть подозрения, что эта история вымысел. Сказову еще предстоит вспомнить события того дня. Настоящие события. И, возможно, понести наказание. Да-да. Разумеется, после полного выздоровления. Так что, уважаемый, не будем попусту тратить время.
Я вынужден настаивать, в голосе мужчины в плаще слышится металл.
Но поймите, любезный, этим вы только помешаете психотерапии Алексея. Его психическое состояние и без того достаточно хрупкое, хотя мы проделали уже довольно сложный путь. Впрочем, если вы сомневаетесь в моих словах, спросите у него самого.
В кабинете на мгновение повисает тишина, которую нарушает спокойный голос незнакомца:
Алексей, ты, вероятно, не в курсе. Но в мире уже полгода как произошли некоторые перемены
Боже спаси, вы в своем уме?! бесцеремонно перебивает его главврач. Это же только укрепляет его бред!
Вы отрицаете перемены? голос слегка вибрирует.
Нет. Они доказаны. Сейчас ведутся исследования. Но это не моих и не ваших рук дело!
Ошибаетесь.
Мужчина вынимает из кармана документ и подносит его к носу главврача так близко, что тот невольно отшатывается.
Господи, подумаешь, образовали новое отделение полиции, к тому же, кажется, вы сами и были инициатором. Да-да, я читаю прессу. Это и официальной конторой-то назвать нельзя. Так, народные Шерлоки Холмсы. И полномочий у вас с гулькин нос!
Может, как вы сказали, мы и народные Шерлоки. Только насчет полномочий, доктор, вы точно не в курсе, незнакомец вынимает из папки листок бумаги и кидает его на стол. Это приказ из канцелярии управления делами президента, в котором говорится, что в связи с новыми обстоятельствами я имею полное право лично и под свою ответственность вербовать сотрудников. Подпись видите? последнее он произносит с нажимом. И это производит должный эффект.
Твою ж мать! А если, не дай Бог, подделка? Что тогда? уже понимая, что проиграл, Петр Александрович бессовестно пускает в ход последний аргумент: Вы же понимаете, что освобождаете преступника, возможно, психопата!
Хватит, осточертел весь этот цирк грубо обрывает его собеседник. Затем обращается ко мне: Леша, собирай вещи, остальное объясню по дороге. Тебе не надо сейчас выстраивать какие-то логические цепочки, судя по всему, в этой больнице не жалели препаратов, тормозящих психические процессы. Просто сделай так, как я прошу.
Хорошо, я согласно киваю, понимая, что принял бы любой исход этого разговора с абсолютно идентичными эмоциями. Знаете, воля к жизни и сила духа те свойства личности, которые и здоровые-то люди не всегда способны в себе сохранять независимо от обстоятельств. А что до нас, кривых койка, укол, койка, сон и так по кругу. Вот и весь выбор.
По узкому больничному коридору возвращаемся в палату. При виде моего спасителя вчерашний медбрат испуганно жмется к стене.
Кто же он такой?
У двери в палату останавливаемся.
Собери вещи, я тебя тут подожду.
Вещей оказалось не много: рубашка и джинсы в них меня привезли. Кроссовки уже давно куда-то пропали. Но вернулся я вовсе не за вещами.
Она ждала и, кажется, знала:
Тебя переводят в другую палату?
Нет, я ухожу. Совсем. Теперь мне не надо лезть в окно и карабкаться на стену. Даже нырять в ледяную Неву. И санитары за мной не будут гнаться.
Скучно. Но я еще посмотрю на твой побег.
Ты не поняла, Ольга
Нет, это ты, мой дорогой кривой, не понял, приблизившись, она касается губами моей небритой щеки. Так не целуют так оставляют метку Твоя новая палата будет больше старой. У тебя не будет стен, не будет санитаров и таблеток. Но твой побег никуда не делся. Запомни это и прощай ненадолго.
Ольга грустно улыбается и отворачивается к окну. Ей невыносимо видеть, как я, а не санитар, закрою перед ней дверь.
Я утыкаюсь лицом в холодный металл откоса и шепчу:
Знаешь. В этих приступах паники и состоянии полного безразличия ко всему есть одно греющее чувство. Только я никак не могу найти ему название.